Ольга Гостовска и Петр Плацак о тайной полиции и архивах СТБ
В одной из наших прошлых передач мы вам рассказывали о чешском законе о люстрации и об открытии для общественности архивов коммунистической тайной полиции. Рассекречивание данных материалов, конечно, дело очень полезное, так как позволяет узнать о каждом чешском гражданине, сотрудничал ли он с тоталитарным режимом. Кроме того, оно предоставляет возможность тем, кого тайная полиция преследовала, узнать подлинное имя агента, который за данным человеком следил, и то, что он доносил. Каждому человеку хочется узнать правду. Но, честно говоря, не каждое открытие такого рода бывает вполне приятным. В сегодняшней передаче мы познакомимся с историями двух чехов, у которых были неприятности с тайной полицией. Они расскажут нам о том, что для них означало ознакомление с документами СТБ.
Наш первый гость - Ольга Гостовска, дочь писателя Эгона Гостовского. Отец Ольги покинул Чехословакию сразу после 1948 года, так как не доверял власти коммунистов. Таким образом, он стал запрещённым писателем. Несмотря на то, что Гостовски со своей женой, мамой Ольги, развёлся, его эмиграция принесла членам его семьи немало затруднений. Ольге Гостовской власти разрешили поступить в университет, но выбор специальности был для неё ограничен. Итак, она начала заниматься филологией чешского и польского языков. Именно в это время её впервые пригласили на допрос в тайную полицию.
«Это было, как будто я вела переговоры с чёртом. Сначала они меня пугали, потом соблазняли. Они спрашивали, что я хочу делать после окончания университета. Я сказала, что, вероятно, буду преподавать. И они мне предложили работать в министерстве иностранных дел. Чиновничья работа (как я предполагала) меня не притягивала и поэтому я, по-видимому, не реагировала, как они себе представляли. Второй раз они меня пригласили в середине 60-х годов, когда я пыталась встретиться с отцом, но министерство внутренних дел повторно отказывалось разрешить мне эту поездку. И опять они начали меня соблазнять. Мы кое-что могли бы для вас сделать, но что вы нам за это предложите?»
В этот раз полицейский, который представился фамилией Крал, и который исполнял роль доброжелательного, продолжал придумывать всё новые и новые поводы для встречи. Он даже попросил Ольгу одолжить ему какую-нибудь книгу её отца.
«Я ему отомстила тем, что одолжила ему роман «Полуночный пациент», действие которого проходит во время холодной войны. Одним из главных героев является шпион, которому - во имя великой идеи - поручат выполнить бессмысленную задачу, в результате которой должна возникнуть паника и погибнуть много людей. Шпион сомневается, что великие идеи могут спасти мир, и в результате совершает самоубийство. Товарищ Крал мне не сказал, насколько роман ему понравился, но уже оставил меня в покое».
В 90-х годах Ольга Гостовска хотела посмотреть материалы, которые тайная полиция собирала о её отце. Но, оказалось, что этих документов сохранилось очень мало. А вот материалы, посвящённые её личности, были, наоборот, объёмными. Во время прочтения материалов информатора, который доносил на неё, Ольгу Гостовскую поразило, что тот человек знает очень много подробностей о её семье. И то, что он говорил о её характере, не было слишком лестным...
«Он меня описывал как человека, не заслуживающего доверия, лживого, со склонами к выдумке. Кроме того, я была, по его словам, совсем непрактичной, несамостоятельной и ленивой, всё за меня делала моя мама».
Выяснилось, что информатором был сосед, с которым Ольга Гостовска и её мама жили в одном доме в 60-х годах. Родители Ольги его знали уже в довоенные времена и их семьи крепко дружили. Судьба этого человека была трагической. Он был профессором в университете, но в июне 1942 года немецкие оккупанты заставили его присутствовать в роли свидетеля при истреблении города Лидице. Хотя после войны его вина не была доказана, продолжать работать по профессии он смог, вероятно, только потому, что подписал сотрудничество с СТБ.
«Я не знаю, повредил ли он кому-то своими сообщениями. Мне лично он помог тем, что описал меня как человека абсолютно непригодного для сотрудничества с тайной полицией. Открытие, которое мне принесло чтение моего материала, было для меня мучительным. Тем более, что только сейчас я полностью поняла трагедию судьбы этого человека. После оккупации 1968 года его лишили профессуры и запретили ему преподавать. Он совершил самоубийство, написав, что если он не может работать по своей профессии, у него нет повода для жизни».
А вот тайный агент Крал, который ухаживал за Ольгой Гостовской, кажется бессмертный.
«Благодаря своему материалу я узнала его подлинное имя. И я даже не забыла его лица. Кстати, он живёт недалеко от нас, в том же самом районе. Иногда я его встречаю в автобусе. Он меня, вероятно, не помнит, а у меня не хватает смелости, и даже охоты заговорить с ним. Видно, что до сих пор он работает, хотя он уже пенсионного возраста. И судя по одежде и кейсу, наверное, его работа хорошо оплачивается. Любопытно, где он сейчас использует свой опыт?»
«Мой опыт с полицией начался уже в детстве. Одно из моих первых воспоминаний связано с августом 1968 года, тогда я был четырёхлетним, и я до сих пор помню русские танки на пражских улицах. Кроме того, мой отец и мой брат принадлежали к оппозиции, и поэтому я имел дело с коммунистической полицией очень рано. Сначала с обыкновенной полицией, а потом, с шестнадцати лет, я уже должен был регулярно приходить на допросы СТБ».
Петр Плацак признаёт, что в определённом смысле он сам виноват в том, что обратил на себя внимание полиции. Его отец во время Второй мировой войны воевал в освободительном движении и с тех пор у него осталось несколько недействующих пистолетов. Петр, будучи ещё подростком, пытался их починить, о чём узнала уголовная полиция. Она передала дело тайной полиции, и та, конечно, приветствовала такую информацию с большой радостью.
«К сожалению, сохранилась только часть материалов, точнее, первая пачка до 1985 года. Все остальные материалы, разработанные ещё в 1989 году, были уничтожены. Именно это в связи с бархатной революцией у меня вызывает досаду больше всего, что не удалось воспрепятствовать ликвидации материалов тайной полиции. Из документов, которые касались меня лично, я не узнал ничего ужасного, но они мне помогли понять, каким образом государственная полиция работала, и что это было за парапсихологическая организация».
В первой половине 80-х годов Петр Плацак не занимался антигосударственной деятельностью, он только писал стихи, и играл в андеграундовой группе. Когда он прочитал, что за информацию о нём собирала тайная полиция, его поразило, насколько враждебно она воспринимала совершенно обыкновенные вещи.
Петра Плацака его материал вдохновил на написание эссе, которое будет опубликовано в ближайшее время под названием «Стукач».
««Стукач» - это феномен. Это не должен быть какой-то конкретный тайный агент, который следит за кем-то. У «стукача» много видов. В коммунистической Чехословакии им мог быть, например, дворник, уличный доверенный, отдел кадров на работе, союз молодёжи в школе и так далее. Суть моего эссе - показать, как работала система «стукачей» на конкретной судьбе одного человека. Подслушивание телефона, квартиры... Все эти записи обыкновенных домашних разговоров - это дело совершенно фантасмагорическое».
Петр Плацак опасается того, что подобная система, хотя в немного другом виде, действует до сих пор.
«Государство, по моему мнению, сует нос туда, куда ему не следует. Например, закон о регистрированном партнёрстве. Я его считаю вмешательством государства в интимные дела. Тем более, что это проводится на сексуальной основе, ведь это же самое интимное дело. Хотя этот закон якобы должен помогать гомосексуалистам, на самом деле он даёт государству огромную власть вмешиваться в связи людей. И таких примеров очень много. После моего опыта с коммунистическим режимом это мне, конечно, не нравится».
