«Лучше быть лесбиянкой, чем калекой…»
Как быть с фильмами, которые неугодны властям, да и массовая публика их видеть не хочет? Более того, героям фильма грозит опасность, если их кто-нибудь узнает? Но все же такие фильмы нужны. Речь идет о документальном фильме «Дети 404», о подростках-геях и лесбиянках, живущих в России. В том, что этим детям нелегко, вряд ли кто-то может усомниться.
«Я не считаю, что существует такое понятие, как пропаганда. Что можно сказать? Эй, дети, становитесь все геями! Нас все бьют, унижают. Это так круто?!»
Как снимать такие фильмы, чтобы детям не сделать еще хуже, и так чтобы донести до родителей, учителей и всего общества, что детей надо любить, даже если они геи или лесбиянки, об этом мы говорили с создателями фильмы Павлом Лоперевым и Аскольдом Куровым.
Павел Лопарев: Изначально мы не понимали, как мы будем говорить с анонимными детьми, потому что в кино все интервью с закрытыми лицами вызывают недоверие, что это придумано, что это ненастоящее. Мы не знали, как мы можем с этим справиться. Но как только мы записали первое интервью, наши опасения рассеялись, потому что то, как говорили ребята, то как они звучат, из этого сразу же понятно, что это живые, реальные подростки с проблемами и ничего не придумано.
Какие были проблемы с показом фильма?
Аскольд Куров: Проблемы начались с самого первого показа. Причем это был закрытый, частный показ, куда можно было попасть только по предварительной записи, только для совершеннолетних зрителей. Он прошел в небольшом клубе, и там был полный аншлаг, но показ пикетировали какие-то патриотические, православные активисты. В итоге они ворвались в зал вместе с вооруженной полицией. Они остановили показ, заявили, что в зале присутствуют несовершеннолетние, и что фильм является пропагандой. Полиция начала проверять документы у всех зрителей, и до тех пор, пока они не убедились, что в зале нет несовершеннолетних, то они не позволили показ возобновить. С другой стороны, это был один из самых мощных кинопоказов в моей памяти. Для зрителей материазовалось то, что происходит на экране и то, что происходит рядом и сейчас. Во время проверки документов люди начали скандировать: «Мы хотим смотреть кино», было ощущение единения, митинга.
Удается ли донести этот фильм и его посыл для более широкой публики? Не получается ли так, что люди, которые в современной России согласны смотреть такой фильм, это те, которые уже, скажем так, «на вашей стороне баррикады»?
Аскольд Куров: Мы постарались сделать так, чтобы фильм увидел как возможно больше людей. В России фильм доступен в Youtube. Там открыты комментарии, которые мы стараемся не читать, потому что около половины из них очень агрессивны и гомофобны. Но есть люди, которых это заставляет задуматься, встречаются и очень ценные для меня отзывы, когда люди говорят, что этот фильм - не про сексуальность, а про то, как быть другим в таком обществе.
Фильм для родителей
Павел Лопарев: Еще о том, что касается аудитории. Изначально мы для себя определили, что это россияне, и это все родители.
«Сначала там, сгоряча, можно накричать, наорать, из дома выгнать. А если не станет твоего ребенка? Скинется он из крыши. Вызовут тебя в морг для опознания. Локти же себе кусать будешь. Потом орать будешь: пусть голубой, пусть фиолетовый, но живой. Знаю такую ситуацию, девочка пыталась покончить жизнью самоубийством, осталась калекой. Мама теперь собирает деньги на Израиль, чтобы лечить ребенка, и кусает локти. Теперь она говорит: «Лучше бы он была лесбиянка, но здоровая, на двух ногах». Всю жизнь она теперь будет видеть своего ребенка калекой и знать, что это она сделала своего ребенка калекой».
Это был еще один отрывок из фильма.
Павел Лопарев: Вот совсем недавно я получил СМС от своей знакомой. Она мне пишет: «Паша, я посмотрела ваш фильм. Ты знаешь, у меня трое детей...». Читая это я думал, что сейчас начнется, что это пропаганда, что это невозможно и прочее. И дальше она пишет: «Я сегодня же покажу его мужу. Именно потому, что у нас растет трое детей и никто не знает, может быть среди них будет ЛГБТ-подросток». Есть отзывы, что люди, которые никак не связаны с этой средой посмотрят фильм, и потом становятся какими-то ЛГБТ-активистами. Они показывают этот фильм своим знакомым, заводят дискуссии. И этот человек, есть такой пример, работает на стройке. При этом он понимает, что эта тема очень спорная и какие отзывы он может получить. Но тем не менее, он на это идет. Но мы понимали, что этим фильмом мы не сможем переубедить гомофобов. Но тех людей, которые на нашей стороне, нет смысла их убеждать, им и так все понятно. Мы получаем отзывы от людей из гей-сообщества о том, что ничего нового они не узнали. Это фильм не для гей-сообщества, это фильм для родителей, которые может быть с этой темой раньше не столкнулись. Вот на одном показе была женщина, которая нам сказала: «Вы знаете, я впервые увидела живых геев». Сначала она их услышала, а потом увидела среди тех, кто обсуждал. Она была в шоке, она была настолько растеряна. Она подтвердила наш основной тезис, что родители совершенно не готовы к камунг-ауту своих детей. Они живут в совершенно разных информационных пространствах. Родители живут в информационном поле телевидения, где им промывают мозги. Буквально на днях я слышал очень агрессивную передачу на радио, где рассказывали совершенно лженаучные теории. Они занимаются подлогом фактов, в прямом эфире.
Павел Лопарев: Люди привыкли доверять СМИ. Им даже не приходит в голову, что их могут так нагло обманывать. Я сам в прошлом журналист, и я это просто не могу смотреть. Я слишком нервничаю, когда это вижу.
Вы говорили о том, что родители не готовы к тому, что их ребенок может быть другой сексуальной ориентации. Как насчет учителей, они готовы к тому, что в их классе появится мальчик-гей? Ответствены ли они за то, чтобы он не стал жертвой насилия или издевательств в детском коллективе?
Черная метка в биографии
Аскольд Куров: Мы знаем очень много историй, когда гомофобная агрессия исходила как раз от учителей. Дети бывают даже более лояльны, чем учителя. Учителя заявляют, что таких надо сжигать или высылать куда-нибудь подальше, это есть в фильме, и нам многие дети об этом рассказывали, это конечно формирует отношения коллектива. Павел Лопарев: Это как раз суть проблемы с законом о «пропаганде». Им кажется, что проявление гомофобии сейчас угодно государству. Государство это не говорит напрямую, но дает сигнал. Учителя и общественность в целом считают принятие этого закона командой «Фас». Учителя, которые должны оберегать детей от агрессии, часто становятся ее источником.
Факт, что вы сняли такой фильм, это не станет черной меткой для вашей будущей карьеры? Возможно, вы уже никогда не получите государственные деньги для съемок других фильмов... Не закроются ли теперь перед вами все двери?
Аскольд Куров: Я уверен, что этот фильм уже и есть черная метка. Любой чиновник, который увидит нашу фильмографию, «развернет» любую нашу заявку на другую картину. Но я и до этого никогда не получал государственных денег на съемки.
Значит, и попадание в черный список можно пережить?
Павел Лопарев: Да, переживем.
