Надеялся, что все закончится, и он вернется на родной Донбасс. Но случилось 24 февраля
Два года Украина противостоит вторжению регулярной армии России. 24 февраля 2022 года президент РФ Владимир Путин, запретив называть смертоносную войну войной, отдал приказ нанести ракетный удар по мирным городам соседнего государства.
В те же минуты, когда обломки поврежденных взрывами жилых домов начали сыпаться на головы украинских граждан и погребли под собой первые жертвы обстрела, российская бронетехника пересекла границы страны, чей народ глава России продолжает называть братским. В стремлении, видимо тоже «по-родственному», отобрать у Украины территорию, стирая при этом с лица земли целые села и города, Владимир Путин, не считаясь с потерями, гонит на убой также российское население.
Однако захватнический поход российской армии, позволивший ей на сегодняшний день временно оккупировать около 20% земель Украины, начался вовсе не в 2022-м. Первый выстрел необъявленной войны против Украины был сделан 10 лет назад «зелеными человечками» во время незаконной аннексии Крыма и сколачивания под российским кураторством сепаратистских образований ЛНР и ДНР.
Полномасштабная реализация так называемой программы «русский мир» началась в 2014-м в украинском Крыму и на Донбассе
Собеседнику Русской службы «Радио Прага», международного вещания «Чешского Радио» – Radio Prague International, сегодня 35 лет. Он родился в городе Енакиево Донецкой области Украины и там же, на Донбассе, провел большую часть своей жизни. Учился в Донецком национальном техническом университете, а потом, помимо Енакиево, работал в Мариуполе, Донецке, также какое-то время трудился в Киеве, а потом вновь вернулся на оккупированный Донбасс.
«Многие об этом забывают, но с 2014 по 2017 год там спокойно работали украинские предприятия, вполне официально. Я получил приглашение от компании Metinvest работать в отделении по обучению и развитию персонала. Я туда поехал. Абсолютно нормально. Это вообще никого не беспокоило, что там есть какие-то сепаратисты», – поясняет наш собеседник.
На вопрос, как его лучше представить в эфире, от отвечает – так, как обычно его представляют на антивоенных митингах в Праге: «Я, Максим Герасименко, который 7 лет прожил в оккупации и знает, что такое „русский мир“».
Сегодня Максим живет в Праге и временно работает техником эфира на «Чешском Радио».
«Временно» в денном случае – ключевое слово. В МВД Чехии рассматривают заявление Максима о предоставлении «международной защиты». Цель этого инструмента – защита людей от преследований.
Временно оккупированную Россией территорию украинского Донбасса Максим покинул в 2021 году, то есть еще до полномасштабного российского вторжения в Украину. На руках у него два паспорта – украинский, а также оформленный в сепаратистской ДНР документ о гражданстве РФ. Наличие российского паспорта, которым Максим пользовался, когда решил уехать в Европу, вызывает вопросы у МВД Чешской Республики, от которого зависит, получит или нет проситель «международную защиту».
2014-й год. Аннексия Крыма и самопровозглашенные сепаратистские ЛНР и ДНР
– В ноябре 2013-го в Украине начались события, связанные с Евромайданом. В феврале-марте 2014 года Россия незаконно аннексирует Крым, а в апреле появляются такие понятия, как ЛНР и ДНР. В это время вам было 25 лет. Как вы воспринимали возникшую ситуацию? Какое настроение было в этом регионе?
– Оглядываясь назад, размышляя ретроспективно, мне действительно сейчас кажется, что большинство людей поддерживало о движение «русской весны». Я работал на предприятии, руководители которого были против сепаратистского движения, и мы с ними пару раз ездили в Донецк на проукраинские митинги. Честно говоря, выглядело это довольно маргинально – собиралось лишь по несколько десятков человек. К сожалению, большинство людей повелось на пропаганду о том, что будет притеснение русскоязычных людей. И действительно многие этого боялись.
– Кто проводил такую пропаганду?
– Российские медиа. Российские каналы. На Донбассе была такая ситуация, что всю жизнь у нас шло вещание украинских каналов, и в том же объеме все смотрели русские каналы, слушали русские радиостанции. Это было вполне нормально. Все были подсажены на пропаганду с самого начала, и она очень сильно действовала. Люди боялись, что вот сейчас начнутся какие-то притеснения.
– Как себя проявляли власти сепаратистской ДНР? И каково было отношение к ним обычных людей?
– Мой маршрут с работы домой проходил как раз рядом с Донецкой областной администрацией. Поэтому я очень хорошо помню все эти баррикады, на которых собиралось много народу. Я помню призывы сепаратистских лидеров того времени – выходить всем шахтерам, трактористам... Но я помню, что митинги всё-таки были не особо многочисленными. Никакие шахтеры, металлурги не выходили, потому что люди забывают одну вещь, что Донбасс – это регион работяг. Шахтерам было вообще не до того. Никакие шахтеры и металлурги на демонстрации не выходили. Выходили люди, не знаю... Может быть кто-то из них душой и поддерживал [эти лозунги], или им было нечем заняться, но я бы не сказал, что это шли какие-то многотысячные митинги. Сотни людей – да. Но нельзя сказать, что прямо-таки «донецкие металлурги, шахтеры и трактористы всё это поддерживали». Это неправда.
Вроде местные, вроде все свои
– Вы сказали, что проходили просепаратистские митинги. А кто там играл главную роль? Это были чисто политические собрания? Там действовали, скажем так, заводилы?
– Изначально, да. Думаю, мне так изначально и казалось, но уже с течением времени мы узнали, что всё это финансировалось Малофеевым (Константин Малофеев – российский предприниматель, миллиардер, политик один из финансистов «русского мира» – прим. ред.), что изначально были заведены в регион отряды Стрелкова-Гиркина (Игорь Гиркин, он же Стрелков, – российский военный, сторонник проекта «Новороссия», активный участник войны на востоке Украины, признан одним из виновников уничтожения в 2014 г. малайзийского Боинга и гибели находившихся на борту самолета 298 человек; судом Нидерландов заочно приговорён к пожизненному заключению, а в РФ осужден на 4 года за экстремистские посты в Телеграм-канале – прим. ред.), и они все они это подогревали. Но тогда, например, я этого не знал.
– А когда это вам стало известно?
– Я очень сомневаюсь в том, что большинство людей вообще задают себе такие вопросы. Те, кто смотрит российские каналы и потребляет информацию из российских пабликов, вообще вряд ли отдают себя отчет в том, как это происходило. Для них существует Павел Губарев (один из первых лидеров пророссийских сепаратистских протестов на Юго-Востоке Украины весной 2014 г. – прим. ред.), вроде, местный. Для них есть Денис Пушилин (временно исполняющий обязанности главы так наз. ДНР – прим. ред.), тоже местный человек. Вроде, все свои. Для них был Александр Захарченко (военный и политический лидер сепаратистов так наз. ДНР; в 2014-м осуществлял захват донецкой городской администрации, убит в августе 2018 г. – прим. ред.) – тоже «свой мужик». Поэтому-то они и не воспринимались как какие-то завезенные из России люди. Их воспринимали как «своих мужиков», поддерживающих народ, которые хотят уберечь его «от украинских неонацистов, фашистов», как они говорили. Это уже потом я всё понял, когда после 2014 года стал интересоваться тем, что происходит в России. Пришлось поинтересоваться.
Тогда-то я и открыл для себя эту истину. Оказалось, что все это – вовсе не внутридонецкие дела, а что это финансировалось, в том числе, и на деньги Малофеева и подогревалось российской пропагандой.
Телеканал «Дождь», YouTube-канал Алексея Навального, Ходорковский LIVE
– А что вас подтолкнуло отказаться от обычной позиции «сижу, смотрю, вроде нравится»? Что вас заставило задуматься?
– Честно говоря, не помню. Скорее всего, это был телеканал «Дождь». Когда в ДНР уже немножко устаканилось сепаратисткое правительство, были отключены все украинские каналы и привлечены российские интернет-провайдеры, в том числе и кабельного телевидения. Люди стали подключать себе пакет российских каналов, а «Дождь» тогда еще не был запрещен. И вот, наверное, там я увидел кого-то – либо Алексея Навального (российский оппозиционный политик, противник режима Владимира Путина, политический заключенный, погиб 16 февраля 2024 г. в российской колонии ИК-3 «Полярный Волк» – прим. ред.), либо Владимира Милова (российский оппозиционный политический и общественный деятель – прим. ред.). Я думаю: «А, кто это такие? Надо вникать, вообще, что там в России происходит?» Поскольу до 2014 года я вообще не интересовался, что происходит в России.
Для меня Россия была, как Казахстан, Беларусь – абсолютно чужие страны, меня не интересовало, что там происходит. А потом уже пришлось заинтересоваться, потому что это непосредственно повлияло на мой регион. Вот, наверное, с «Дождя», с YouTube-канала Алексея Навального я и стал немного во всё это вникать.
– А когда вы начали задумываться, что надо уезжать? Понимание пришло постепенно, или вы приняли спонтанное решение?
– Во-первых, я отчасти попал в ловушку, связанную с тем, что на территории так называемой ДНР работали украинские предприятия. Вот с 2014 по 2017 год я себе спокойно работаю на украинском предприятии, получаю украинскую зарплату в украинской валюте, плачу налоги в украинский бюджет. А потом, когда это предприятие было захвачено оккупационной администрацией, я, естественно, стал искать работу на территории Украины. О России тогда вообще не задумывался.
И тогда уже многие работодатели мне шепотом говорили: «Ты там прожил три года, тебе там нравится, вот там и оставайся!» Ну, вот я и остался.
«Работа на канал Ходорковского в ДНР – другое измерение опасности»
У меня была замечательная работа, которую я не хотел бросать. Я был энергодиспетчером. Это довольно серьезная должность на металлургическом заводе. Параллельно у меня, как и у многих, есть свои хобби: я года с девятнадцатого занимался озвучиванием любительских фильмов, сериалов, рекламу какую-то делал. В общем, занимался озвучкой. И вот в 2019 году мне приходит предложение от команды Михаила Ходорковского озвучивать ролики для его YouTube-канала «Ходорковский LIVE». Я начал заниматься этой деятельностью и понял, что лучше мне, наверное, здесь не находиться, потому что такая деятельность и в России довольно опасна, а в ДНР – это вообще другое измерение опасности.
Я хотел сказать, что, честно говоря, не припомню каких-то протестов, кроме одного-единственного. На моей памяти такой случай был всего один – когда компания «Metinvest» утратила контроль над «Енакиевским металлургическим заводом», и он постепенно стал приходить в упадок.
Там и до этого-то было довольно уже изношенное оборудование, на котором было опасно работать. И когда стало уже совсем плохо – оборудование не ремонтировали, задерживались зарплаты, то четыре работника цеха производства проката повесили на стане № 550 растяжку «Верните Metinvest». В течение часа приехали сотрудники МГБ ДНР (Министерство государственной безопасности сепаратистской ДНР – прим. ред.), увезли этих четырех человек, и больше никогда никто ничего о них не слышал.
Поэтому заниматься какой-то деятельностью, хотя бы околооппозиционной, в России ещё можно, надеясь на какие-то правозащитные организации, адвокатов, которые за человека впишутся, но заниматься чем-то подобным на территории ДНР – это вообще совершенно другой уровень опасности, которой может себя подвергнуть человек.
– Почему вы согласились работать для «Ходорковский LIVE»? Это было финансово выгодно? Или вам это оказалось созвучно, вы начали получать другой поток информации?
– Финансово это совершенно невыгодно – там была какая-то символическая оплата. Но к тому времени я уже знал, кто такой Михаил Ходорковский, и когда мне поступило предложение заниматься переводами и озвучкой его интервью – я был в шоке! Думал: «Суперкруто поспособствовать такому движению!»
К тому времени на территории ДНР мной уже было получено российское гражданство. И тогда я решил, что, раз уж я вынужденно стал гражданином России, то РФ получит такого гражданина, который будет хоть что-то делать, от него зависящее.
Добровольно-принудительное российское гражданство
– Расскажите, как вы получили российское гражданство? Это была вынужденная история?
– Процедура вхождения человека в российское гражданство сильно отличается от того, что было в Крыму, и что происходило на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей.
Российская Федерация считала Крым своей территорией, поэтому процедура вхождения в российское гражданство юридически соответствовала любым другим регионам. То есть человек подавал заявление на вступление в гражданство, снимались его биометрические данные, и он приносил присягу. И, самое главное, человек отказывался от украинского гражданства.
Что касается ситуации на территории ДНР и ЛНР, то все эти процедуры отсутствовали. Вероятно, были такие, кто действительно сам вступал в российское гражданство, по зову сердца, но на стратегически важных предприятиях никто ничего ни у кого не спрашивал.
«Если ты не берешь гражданство РФ, то не получаешь инсулин»
Просто раз в несколько месяцев приходила разрядка, в данном случае начальнику управления энергетики моего завода, и он просто заходит в кабинет и говорит: «Так, ты, ты и ты – семнадцатого числа идете в паспортный стол и получайте документы!»
Если человек этого не делает, то с ним прощаются. Ты теряешь работу, свой единственный источник дохода, тебе угрожают конфискацией имущества, и еще ты не можешь приобрести рецептурные лекарственные препараты, например, инсулин.
В то время у нас таких угроз не было, но, насколько я знаю, сейчас на оккупированных территориях Херсонской области угрожают даже депортацией. Не знаю, доходило ли до этого физически, но такая угроза действительно существует.
Поэтому, когда мне в МВД Чехии говорят, дескать, мое вступление в российское гражданство было добровольным, это весьма сомнительное утверждение. Дело в том, что определенное давление действительно существует. Да, мне у виска пистолет никто не держал, рук не выкручивал, но можно ли назвать это добровольным действием? Я лично сомневаюсь.
– Вы отказались от украинского гражданства?
– Нет. В своем негативном решении Министерство внутренних дел Чехии мне написало, что я подал заявление на получение гражданства РФ добровольно. С чего они это взяли? Нет, я заявление не подавал и от украинского гражданства не отказывался.
– Вам просто выдали паспорт?
– Да, просто выдали в паспортном столе города Макеевка.
«Всех запятнать, чтобы каждый человек был причастен к сепаратистскому движению»
– И еще есть один интересный момент. На территории так называемых ДНР и ЛНР действовала такая штука как военные сборы. Они были обязательны для всех. И пока я работал энергодиспетчером на металлургическом заводе (а нас таких было четверо, для понимания – это что-то типа начальника смены управления энергетики огромного металлургического завода), меня начальство все время от этих военных сборов отмазывало. Несколько раз в месяц приходила разнарядка, что таких-то людей нужно направить для прохождения военных сборов. А мое начальство, из-за того, что у меня была довольно важная работа, все время отписывало, что «в связи с производственной необходимостью просим освободить такого-то работника от прохождения военных сборов». И все эти годы я просто чудом избегал участие в этих военных сборах, поэтому сохранить эту работу для меня была крайне важно. Вот и все.
– А у вас есть семья, родители?
– У меня есть мама. Она проживает на той территории, есть бабушка. Ну, и двоюродные братья. Своей семьи нет.
– Вот вы сказали по поводу военных сборов. Это какого года касается?
– Регулярно и активно их стали проводить с 2017-го, и продолжалось это вплоть до начала полномасштабного вторжения войск РФ в Украину.
– Вы прошли службу в армии? Или вы освобождены?
– Я освобожден по состоянию здоровья из-за проблем со зрением и спиной. Я не служил. В военном билете у меня написано, что я могу проходить службу только в случае войны, и то в качестве бухгалтера финансовой службы.
– Сборы в ДНР вы связываете с подготовкой к войне?
– Рассуждая ретроспективно, я это связываю с тем, что им было необходимо замазать, скомпрометировать максимальное количество проживающих там людей. Чтобы потом у людей не было даже мысли куда-то переехать, поехать работать в Украину и так далее. Все эти сборы сопровождались просто каким-то диким уровнем медийного освещения. Приезжали различные телеканалы, начиная от местного сепаратистского телеканала «Оплот ТВ» и заканчивая российской ВГТРК.
Все подавалось так, что «люди жаждут помогать республике», «становятся на ее защиту», и так далее. Я все время думал: Не дай Бог, я там окажусь, не дай Бог будет какая-то фотография со мной сделана! Я потом вообще никогда в жизни не смогу поехать к себе на родину, в Украину. Я этого очень сильно боялся.
Может быть, это и было связано с подготовкой к войне, но я не знаю. Не думаю, что прямо с 2017 года планировалось вот такое полномасштабное вторжение. Все, конечно, может быть... Но мне-то тогда казалось, что это связано именно с попыткой максимально замарать народ, чтобы каждый был причастен к сепаратистскому движению.
«Енакиево повезло, а в Горловке обстрелы не прекращались»
– На территории ДНР была зона военных действий, там проводилась антитеррористическая операция. Насколько часто там происходили обстрелы? Как часто гибли люди? Что вы видели?
– Мне повезло в том плане, что большую часть времени я прожил в городе Енакиево. Он считался тыловым. Прилеты были, но, наверное, самая горячая фаза пришлась на начало 2015 года, когда российские войска брали Дебальцево и Углегорск. Это непосредственно прилегающие к моему городу места. Все остальные годы там было довольно спокойно.
Но, безусловно, такие города как Донецк, Горловка и соседние с ними населенные пункты очень сильно пострадали. В Горловке, по-моему, вообще ничего не прекращалось.
– В 2021-м вам удается выбраться из ДНР. Куда вы выезжаете и как этот процесс происходит?
– Когда человек на территории ДНР не был официально трудоустроен, у него не было брони как у меня, если он не учился в каком-нибудь учебном заведении, то на 200% подлежал отправке на военные сборы.
Что сделал я? Я просто взял отпуск, поехал к своему другу в Сочи как бы отдохнуть и не вернулся. И всё. Это был май 2021 года. У меня был отпускной лист. Я ехал в отпуск без каких-либо документов типа трудовой книжки. У меня это все осталось дома. Я действительно просто взял паспорт, выехал из ДНР в отпуск и не вернулся.
– Сочи – это территория Российской Федерации. Как вы попали сюда? Меня интересует вам путь. Сейчас мы сидим в Праге в здании «Чешского Радио». Как вы сюда попали?
– Когда я приехал в Сочи, то еще продолжал сотрудничать с Ходорковский LIVE, периодически озвучивая и переводя там его интервью. Параллельно я нашел себе довольно неплохую неофициальную работу, которая позволяла мне не контактировать с органами власти. Ну и вообще, Сочи – город большой, и если ты не работаешь официально, не живешь по месту прописки, то затеряться там довольно легко.
– Вы уехали и исчезли со своего предприятия. Это означает, что существует угроза розыска. Сочи – российская территория. Всё связано, и власти ДНР вас могут искать?
– Вы серьезно ошибаетесь. ДНР – это настолько темная территория, что работают там далеко не все российские нормы. Туда очень тяжело кому-либо добраться. Если речь пойдет о чем-то экстраординарном, о совершении тяжкого преступления, наверное, органы доберутся. На того, кто пропал, но ранее не привлекал к себе внимание органов, наплюют. «Черт с ним!»
Просто им, думаю, было не до меня. Ну, а работая в Сочи, честно говоря, я никогда не думал, что я буду куда-то эмигрировать. В глубине души, наверное, я надеялся, что когда-то это закончится, я приеду на свой родной Донбасс и буду себе спокойно жить. Но случилось 24 февраля, и я сказал себе, что уже не смогу находиться среди людей, которые могут все это поддерживать.
«Когда в ленте новостей я увидел сообщение об ударах по Украине, то подумал, что это шутка»
– 24 февраля я листал ленту ВКонтакте и увидел картинку «Карта сегодняшних ударов по Украине». Подумал, что это шутка, а потом увидел, что этими новостями завалена вся лента. Позвонил матери. По ее реакции я понял, что у нас абсолютно разные взгляды. Она просто сказала: «Ну, для меня же именно эта страна важна!» На что я ответил, что Россия для меня тоже важна, только у нас совершенно разные представления о том, какой может быть Россия. И больше мы с матерью этой темы никогда не касались. Ни разу.
«Я Украину люблю больше, чем она меня»
– Почему вы не уехали в Украину?
– Как я уже сказал, после трех лет проживания в ДНР работодатели не хотели со мной связываться. Но у меня все время, каждый год, был такой моцион: я составлял резюме и, с учетом специальности, начинал долбить каких-то довольно крупных работодателей. И везде мне приходил отказ.
– Не приняла вас Украина.
– У нас говорят: «Я Украину люблю больше, чем она меня». Тем не менее, я каждый год пытался найти себе там место. Однако у меня еще недавно был принцип – прежде чем ехать, нужно найти рабочее место и жилье. А у меня был только вариант – чистое поле.
В Сочи же мне товарищ предложил пожить у него. Я приехал и остался, нашел работу и решил уже не дергаться. Было ли это ошибкой? Ну, да, ошибок было сделано много. Вступать в российское гражданство тоже было ошибкой. Особенно учитывая то, как ко мне сейчас относится Министерство внутренних дел Чехии. Да, безусловно, если бы была возможность поступить иначе, я бы сделал все гораздо грамотнее. А в тот момент просто действовал по ситуации.
– Кем вы себя больше считаете – украинцем или русским?
– Как раз одна из причин отказа МВД Чехии заключается в том, что, по их оценочному суждению, я себя считаю больше русским. Хотя я таких заявлений не делал. Но оба родителя у меня украинцы. Я всегда считал и продолжаю считать себя украинцем.
– Украинским языком вы владеете?
– Да, владею. Только, учитывая, что я из русскоязычного региона, говорю чуть медленнее.
Из Сочи в Ереван, потом в Грузию, в Турцию, в Молдову и в Чехию
– Но продолжим эту историю. Как вы оказались здесь?
– Очень интересный трип у меня получился. Первого апреля 2021-го я вылетел из Сочи в Ереван, потом выехал в Грузию, оттуда вылетел в Турцию. Потом одногруппник в соцсетях мне написал: «Приезжай ко мне в Чехию, я тебе тут как минимум с юристами помогу!»
– А ваш друг как здесь оказался?
– Он уже давно гражданин Чехии. Уехал еще в 2014-м. Из Турции я полетел в Кишинев, а потом купил билет на автобус до Брно и оказался там. Товарищ мне действительно помог, отвез меня на станцию «Заставка-у-Брно», где я и подал заявление на предоставление мне международной защиты.
– Как вы пересекли границу? Какие использовали документы?
– В этом заключается еще одна претензия Министерства внутренних дел Чехии – выезжая из России, а потом из Армении в Грузию и отправляясь далее в Турцию, я пользовался российским паспортом. Они считают, что мне так было выгодно, поэтому я это и сделал.
Но, на самом деле, причина в том, что это был ковидный период, и для посещении этих стран был необходим ковидный сертификат. Он у меня был приложен к российскому загранпаспорту, так как я был вакцинировался «Спутником». Ничем другим я пользоваться не мог. Въезжая же в Евросоюз, я показал украинский документ. У Украины с Евросоюзом – безвизовый режим.
Я сразу попросил международную защиту. О других вариантах я ничего не знал и даже не думал.
– Как вы сформулировали причины?
– Я вообще ничего не скрывал, полностью рассказал свою историю. Обосновал свое прошение тем, что с 2014 по 2019 год прожил в оккупированном украинском регионе, работал там-то и там-то. Сотрудничал с человеком оппозиционных взглядов. Так же я поддерживал Украину финансово. Собственно говоря, именно из-за этого существует реальная угроза уголовного преследования в России. Еще меня могут обвинить в призывах к нарушению территориальной целостности России. В этом случае наказание гораздо серьезней. Что касается возвращения в Украину, то здесь все понятно: в стране идет война, поэтому туда я вернуться не могу.
Точки над «i» расставит МВД
Сейчас Максим работает на «Чешском Радио». Удостоверение «просителя международной защиты» действует до вынесения окончательного решения, но его необходимо продлевать каждые три месяца.
– Что будет, если просьбу не удовлетворят?.. Я буду вынужден уехать. Но пока что поборемся.
– Вопрос заключается в том, куда ехать. В Украине в свое время вы ко двору не пришлись. В России же вас могут сразу отвести к брустверу или немного отсрочить финал, отправив на войну.
– Я все-таки надеюсь на какую-то адекватность чешских органов. И еще надеюсь, что всё это как можно скорее закончится, и я вернусь – если не домой, то хотя бы на территорию свободной Украины. Там уже всё будет гораздо легче, я в этом уверен.
– Ну, на территорию свободной Украины вы можете вернуться в любой момент, но там придется воевать.
– Да. Но этого я не хочу. Один раз я уже пережил военные действия. Именно поэтому я туда сейчас и не еду.
Стыдно ли мне за это? Наверное, да. Я не знаю, как спустя годы буду объяснять, где был, отсиживался ли. Но, по крайней мере, я со своей стороны делаю хоть что-то чтобы помочь пацанам пройти через ад, через который когда-то прошел Донбасс.
Я стараюсь регулярно поддерживать Вооруженные силы Украины. У меня есть несколько знакомых, которые служат в 1-й бригаде имени Ивана Богуна, в 3-й штурмовой бригаде «Азов» и в 252-й бригаде. Им я и пересылаю деньги.
