Неделя Палаха - начало конца
Сорок пять лет назад в Праге совершил самосожжение студент Ян Палах. Он стал символом протеста против оккупации Чехословакии. Спустя двадцать лет после гибели Палаха – в январе 1989 года, в Праге начались события, которые вошли в историю как «Неделя Палаха». Череда демонстраций на Вацлавской площади ясно показала, что власти коммунистов в Чехословакии приходит конец.
В декабре 1988 года по случаю визита в страну президента Франции Франсуа Миттерана чехословацкие коммунисты разрешили оппозиции провести открытый митинг. Вацлав Гавел и другие диссиденты в открытую выходили на трибуну и говорили о нарушениях прав человека в Чехословакии и в мире. Новое правительство, возглавляемое Ладиславом Адамецом, давало понять, что готово пойти на реформы. И тут как холодный душ пришла Неделя Палаха – серия демонстраций, жестоко подавленных правительством. Именно за эту неделю компартия потеряла массу сторонников среди своих же собственных членов. Люди, верившие в возможность реформ, утвердились во мнении, что консерваторское крыло в компартии ЧССР одержало победу над реформаторами, и потеряли последнюю веру в то, что режим сможет своими силами найти выход из кризиса.
«Частично все шло по плану, а частично нет. Мы рассчитывали, что акт поминовения Палаха будет своего рода прикрытием перед органами - в отличие от демонстраций и собраний на акт поминовения не нужно было просить разрешения. Но, конечно, мы знали, что это будет демонстрация против режима. А все остальное потом обеспечила психопатическая сущность тогдашнего режима, который в каждом видел врага и опасность».
«В те времена не было Интернета, не было мобильных телефонов, но, с другой стороны, тайная полиция не могла следить за каждым нашим шагом, что сейчас было бы возможным. Обратиться к общественности можно было двумя способами – с помощью листовок, мы напечатали тогда тысячи листовок, которые мы разносили и расклеивали по Праге. Ну, а потом нам помогали заграничные радиостанции – «Голос Америки», «Свободная Европа». На радио поступали сообщения, которые потом через эфир возвращались обратно к нам, в Чехословакию»,
- говорит Петр Плацак. Он сам с друзьями был арестован еще накануне первого митинга на Вацлавской площади, поэтому не принимал участия в акциях протеста. А вот что рассказывают очевидцы январских событий.
«Те цветы, которые я хотел положить к памятнику святого Вацлава, я взял с собою в полицейский участок, где я после митинга провел 12 часов. Цветы были при мне, когда полицейские хотели провести мой личный досмотр, а я единственный отказался. Кажется, я был в какой-то эйфории. В этот момент я осознал, что если не испытывать страха, то наши мучители оказываются бессильны. Избиения и мучения имеют свой предел».
Станислав Деваты, житель Брно, принимал участие в акте поминовения Яна Палаха в столице Моравии.
«Мы поминали Яна Палаха в костелах, пришло много народу, но, естественно, за всем следили представители тайной полиции. Но в Брно избиений не было, все прошло спокойно».
Как подытожил Роберт Жак, бывший в 1989 году студентом:
«Люди тогда хотели показать, что они живы, что они не пребывают в апатии. Мы хотели высказать свое мнение, а не повторять как попугаи партийные лозунги, которые были в газетах».
Вспоминает диссидент Ольда Гольднер:
«Людей, которые выходили из метро, ждал слезоточивый газ или вода из водометов. Люди спасались, забегали в подъезды, я видел, как наступили на маленького ребенка, который не успел убежать».
«А потом начали приезжать грузовики, которые увозили людей за Прагу. У них отнимали паспорта, потом их вывозили в лес и там высаживали».
Давид Немец:
«На улице Школьской нас загнали в какой-то двор, где нас держали двенадцать часов. Как только мы туда зашли, открылось окно, и мы услышали удары дубинкой по столу и крики: «Не бейте меня, я все расскажу». Психологическое давление мы ощущали очень сильно, атмосфера в этом дворе была ужасная».
«Меня больше всего поразило то, что наши люди стояли у стены во дворе. Вы знаете, во время Второй мировой войны меня держали в тюрьме, поэтому когда мне закричали, чтобы и я встала к стене, я отказалась. Я видела, как слепой с тросточкой там стоял до утра, слышала, как били какого-то молодого мужчину, как он плакал. Но самым страшным для меня было то, что меня увозили в наручниках. Даже когда гестапо возило меня на допросы во дворец Печека, мне никогда не надевали наручники».
17 января, во вторник, Ольда Гольднер снова отправился на митинг. Вот что он вспоминает:
«Людей вытесняли с Вацлавской площади, но парадоксально, что демонстрация не рассасывалась, наоборот, людей становилось все больше и больше. Приехал водомет, и люди прижимались к домам, ища спасение от воды. Потом полиция с дубинками в руках начала преследовать участников, людей гнали по пешеходной зоне до самого Муниципального дома».
«Полицейские подразделения, разгонявшие демонстрации, получили разрешение действовать по своему усмотрению, использовать и более радикальные меры, насилие. Такова была воля высших представителей компартии, это был приказ, пришедший сверху».
В те же самые дни, когда Прагу лихорадило, в Вене проходило заседание «Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе» (нынешней ОБСЕ). Слухи о разгоне демонстраций докатились до Вены, и чехословацкую делегацию обвинили в нарушении хельсинских соглашений о правах человека. Два представителя независимой мирной инициативы встретились с советником премьера Ладислава Адамеца, и последний пообещал, что правительство разберется с жалобами на неправомерные действия полиции. Результат не заставил себя долго ждать: 18 января двухчасовая демонстрация в Праге прошла без применения силы. А 19 января, в четверг, на главной площади Праги собрались тысячи граждан. Выступающие требовали отставки коммунистического правительства и освобождения полютзаключенных.
На митинге звучало имя будущего президента свободной Чехословакии Вацлава Гавела. Толпа скандировала:
«Отпустите Гавела, отпустите Гавела!».
И вдруг раздался крик «Бейте их!». Павел Бем, будущий мэр Праги, вспоминает:
«Последнее, что я услышал – крик «Бейте их!». В толпе началась неразбериха, и, прежде чем мы смогли собраться с мыслями, мы были окружены. И нас начали немилосердно бить. С одной из женщин, очевидно, случилась истерика. Она начала кататься по земле, а полицейские пинали ее и снова валили на землю, когда она пыталась встать. Пинали ее без разбору – в живот, в голову, пока она не затихла».
Во время «Недели Палаха» в Чехии было задержано 1400 человек, несколько человек получили ранения. Позднее, в декабре 1989 года, секретарь пражского горкома компартии Мирослав Штепан был обвинен в злоупотреблении полномочиями во время январских событий и приговорен к четырем годам лишения свободы. Впоследствии наказание ему было сокращено.
Неделя Палаха стала переломным моментом в грядущей борьбе между коммунистами и оппозицией, которая закончилась падением тоталитарного режима. После жестокости, проявленной властями, на сторону правых сил встало до сих пор молчавшее большинство. Коммунисты проиграли решающий бой за одну январскую неделю.
