Никто не верит, что права человека могут когда-нибудь восторжествовать
На международную конференцию Форум 2000 в Прагу съехались десятки известных политиков и правозащитников со всего мира. Среди них также россияне Гарри Каспаров, Михаил Касьянов и Александр Подрабинек. Напомним, что правозащитник Подрабинек в советское время прославился именно с публикацией сборника «Карательная медицина» об использовании психиатрии в СССР. В 2004 году его задержали и допрашивали в связи с распространением скандальной книги Александра Литвиненко «ФСБ взрывает Россию».
- Да, бывает. В основе таково подхода лежит скепсис, культивированный в России столетиями. Нормальный российский человек абсолютно не верит, что права человека могут когда-нибудь восторжествовать и граждане России могут добиться достоинства. Люди не верят, что они могут влиять на ход политических событий. Это генетическая черта нашего общества. Абсолютное недоверие. Поэтому когда появляются люди, которые занимаются правами человека, средний российский обыватель относится к ним с недоверием, не понимая, что они хотят сделать. Потому что у него глубоко внутри сидит убеждение, что ничего сделать нельзя. Потому что Россия такая страна, в которой ничего добиться нельзя, поэтому они находят разные мотивировки, наиболее понятные им самым. «Их купил Березовский, их купило ЦРУ, или они просто сумасшедшие, или им делать нечего и они бесятся из жиру». Некоторые считают, что они бьются головой об стенку, некоторые считают «ну и пусть бьют и разобьют себе голову». Спектр мнений самый широкий и мотивировки самые различные. Но в основе лежит убеждение, что Россия такая страна, в которой невозможно добиться справедливости.
Нельзя найти какой-то образцовый случай, типичного героя, которого защищает правозащитное движение? Так получается, что самым известным «клиентом» правозащитников является Михаил Ходорковский, которому вряд ли сможет сочувствовать большинство граждан?
- Какого-то постоянного героя в России, слава Богу, нет. Такие герои бывали в наше тоталитарное время. Люди, которые сидели год, два, пять, десять. За освобождение таких людей организуются длительные кампании. Борьба за каких-то конкретных людей в сегодняшней России более короткая по времени. Я не думаю, что надо было бы создать какое-то имя как знамя. На знамя отвлекается очень много сил. Потом это «знамя» освобождают, и у всего мира складывается впечатления, что теперь все хорошо. Так было при Советском Союзе, я сам свидетель. Я бы не персонализировал движение за права человека, что касается людей, которые борются и тех за которых борются.
Вы сказали, что борьба теперь бывает короткая. Короткая и успешная?
- По всякому бывает. Но я должен сказать, что если кампания набирает большие масштабы, то власть идет на уступки. Я могу припомнить случай водителя автобуса, который попал за решетку в связи с автокатастрофой, во время которой погиб губернатор Евдокимов. Это не было мероприятие правозащитного движения, но это была акция гражданского протеста. «Автомобилисты России» провели массовые акции, это было подлинное проявление гражданского общества. И они быстро добились успеха.
Бывают заведомо проигрышные дела, когда все заранее понимают, что нет никаких шансов?
Вы оптимист или пессимист, когда станет лучше?
- Я оптимист, потому что думаю, что бывает еще хуже. Но если серьезно, я сомневаюсь, что ситуация будет улучшаться. Это как с падением финансовых рынков. Рынок восстановится после того, как дойдет до некоторого дна. Такая же ситуация с политикой в России. Она упадет до дна, когда больше падать будет некуда, и в силу каких-то объективных причин начнется рост демократии, и этот авторитарный режим как-то съежится и исчезнет.
Но дно еще не близко. Другими словами света в конце тоннеля не видно.
- Да, мне кажется, что он не близко. Я думаю, что очень много сегодня зависит от позиции окружающих стран. Не случайно в России такая острая реакция на демократические преобразования в Украине и в Грузии. Российские власти понимают, какая угроза исходит от любой демократии, особенно приграничной. Я думаю, что если в Советском Союзе многое связывалось с поведением Запада, то в сегодняшней России еще гораздо больше. Если бы Запад проявлял большую последовательность в отстаивании идеалов свободы и демократии по всему миру, я думаю, судьба России была бы гораздо лучше.
