Фашистские трудовые лагеря в районе Хомутов
На территории современного района Хомутов, объединяющего прежние районы Хомутов, Кадань и Пржисечнице, согласно имеющимся данным, фашистские лагеря находились в 69 населенных пунктах. Это были лагеря для военнопленных и лагеря для угнанных на принудительные работы в Германию, в первую очередь, для «остарбайтеров». Условия в лагерях, где находились люди из Польши и Советского Союза были очень жестокими. От концлагерей они отличались несущественно.
«Уважаемые господа!
К вам обращается с просьбой гражданка Украины Осауленко Ольга Афанасьевна, урожденная Безкоровайная Ольга Афанасьевна. Родилась 28.08.1921 года в селе Каламлык Градизького района Полтавской области, откуда и была вывезена 2 декабря 1942 года немецкими властями на работу в пограничный район между Чехией и Австрией. Кому принадлежала эта территория во время войны, не знаю. По началу я работала на цементном заводе, где пересеивала цемент. Точно место указать не могу, но где-то в районе Карлсбада, Комутау и Кайц. На заводе работала несколько месяцев, где заболела язвой желудка, и была переведена в лагерь города Кайц. В лагере находились туберкулезные больные, которых свозили со всех окружающих производств и лагерей. Там я находилась до конца войны. Когда немного поправилась, то помогала по уходу за больными, между обострениями язвы. Помогите, пожалуйста, в розыске места нахождения цементного завода, и каких- либо документов, касающихся моей работы там, а также определения характера лагеря в городе Кайц. В лагере все люди были за колючей проволокой и под охраной военных. Никто никуда не выходил, и была сильная смертность. Носили одежду в полоску, на левой стороне груди была светлая треугольная нашивка и на ней написан номер заключенного. Помогите, пожалуйста, в розыске хоть каких-либо документов, свидетельствующих о моем месте пребывания и моей работе и характере лагеря.
Осауленко Ольга Афанасьевна»
«Мы находимся в лагере, на одной фабрике, где в настоящее время размещены русские пленные из рядов гражданского населения, в помещении, предназначенном для сна. Длинные ряды деревянных кроватей, покрытые чистыми красивыми одеялами, соломенные тюфяки». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942).
На территории современного района Хомутов, объединяющего прежние районы Хомутов, Кадань и Пржисечнице, согласно имеющимся данным, фашистские лагеря находились в 69 населенных пунктах. Это были лагеря для военнопленных и лагеря для угнанных на принудительные работы в Германию, в первую очередь, для «остарбайтеров». Условия в лагерях, где находились люди из Польши и Советского Союза были очень жестокими. От концлагерей они отличались несущественно. В архиве Чешского радио нам удалось найти уникальный радиорепортаж, сделанный 8 мая 1942 года из такого трудового лагеря, расположенного в Хомутове. Фрагменты из этого репортажа использованы в сегодняшней программе. В поисках материалов мы побывали в областном архиве в городе Кадань. Вот что рассказала нам директор областного архива доктор Катержина Мертова:
«Одним из таких лагерей был лагерь в Киицах - Кайце, который немецкие власти называли лазаретным, но с лазаретом или с больницей общего было очень мало. В конце войны во всех лагерях разразилась эпидемия тифа. Только на каданьском кладбище военнопленных, умерших от тифа, похоронено более 60. В Йиркове на кладбище похоронены люди из этого, так называемого лазаретного, лагеря, о котором мы говорили, - там около 3 сотен человек».
«К нам привозят рабочую силу из восточных областей не малыми группами, а специальными поездами. Русские из этих эшелонов и лагерей распределены по группам в соответствии с их профессиями. Это распределение проводят биржи труда различных районов в Судетах, и потом направляют их на работу. На первом месте, конечно, стоит удовлетворение потребности в рабочей силе в земледелии. Никто не может сомневаться в том, что перед немецким крестьянином стоит задача накормить не только свой народ, но и остальные части Европы. Важным условием является использование каждого гектара земли для интенсивной обработки. А это возможно только в том случае, если каждому крестьянину мы предоставим помощь в виде рабочей силы, в которой при выполнении этой нелегкой задачи он будет нуждаться». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942.)
Так объяснил управляющий лагерями смысл отправления мирного населения на работы в Германию немецкому журналисту, готовящему репортаж.
«В районе Мост сохранились фотографии людей, вероятнее всего, насильно угнанных на работы, не военнопленных. Они строили химические заводы для производства бензина из бурого угля. В этом районе таких лагерей, рассчитанных в общем на сотни тысяч человек, было тоже очень много. Видно, что эти люди в ужасном состоянии, кое-как прикрытые тряпками. Это нельзя описать», - говорит Катержина Мертова.
« - Господин управляющий, прежде чем мы поговорим с этими людьми, я хотел бы спросить Вас, все эти люди, гражданские русские, сами пожелали поехать на работу в Германию?
- Да, в восточных областях у нас есть специальные комиссии по набору. Заведующие биржами труда отбирают для своих земель рабочую силу. У них есть помощники - чиновники, которые имеют особый опыт набора работников. Отборочные комиссии получили определенные квоты, сколько крестьян и крестьянок нужно набрать для той или иной области, сколько металлургов, и других работников. Все это центрально определяется и регулируется имперским министерством труда. Биржи труда подают заявки в земские биржи труда. Там все собирается и передается в министерство труда. А министерство потом дает свои заявки отборочным комиссиям». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942)
Немецкий журналист взял тогда интервью у одного из русских узников.
«О том, как происходил так называемый «набор» я знаю из воспоминаний выживших узников: пришли в деревню на базар, устроили облаву, загнали всех в товарный эшелон, и увезли неизвестно куда, даже не утруждаясь сказать, куда их везут, зачем их везут, не дав возможность попрощаться. Может быть, где-то это происходило и иначе, но я знаю только о таких случаях», - рассказывает Катержина Мертова.
« - Какими профессиями владеют русские, которые находятся в лагере?
- Конечно, преобладают крестьяне, которые работали в колхозе, поскольку отборочные комиссии в первую очередь должны были покрыть потребность в рабочей силе аграрного сектора. Вторую группу составляют металлурги, для металлургических заводов. Но 90 процентов, как я говорил, это земледельцы, бывшие крестьяне. Среди пожилых людей много бывших крестьян, которые после обобществления были загнаны в колхозы, кооперативы. А еще здесь и некоторые специалисты, которые заявили, что лучше будут работать в немецком сельском хозяйстве, чем на так называемых высоких постах в России». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942)
Какими профессиями владели узники трудовых лагерей на родине – этот вопрос мало интересовал фашистов во время распределения на место принудительных работ. Как это происходило на территории Судет? Отвечает Катержина Мертова:
«Насколько я знаю, просто та фабрика или тот хозяин дал запрос. Я даже где-то слышала, но не уверена в этом, не хочу утверждать, что это был вариант рынка. Просто хозяин пришел посмотреть, кого привезли, и говорил: ну да, этот бы мне подошел, выглядит сильным. А этого не хочу, это слабый, молодой парнишка. Но это я не могу подтвердить документально, я это только слышала».
Об отношении к узникам трудовых лагерей говорит характеристика, которую дает им немецкий чиновник:
«Я знаю русских еще со времен последней войны. И я поражен, как русский, которого мы познали как мужика, изменился. Одним словом, это массово воспитываемое стадо, расово исключительно разнородное. Что касается одежды, она скверная. Но их тело в хорошей форме. Нельзя усомниться в их трудолюбии и желании работать. Люди спрашивают, когда они уже приступят к работе. Это вопрос, который нам задают чаще всего. Очень бросается в глаза недостаток у русских чувства сопричастия. Разойдутся по одиночке и тупо стоят. Вы, возможно, увидите и сами это потом, в лагере». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942)
А вот впечатления самого журналиста:
«Мне кажется, что вчера я был в лагере, где находилось 300 – 400 молодых людей в возрасте от 18 до 20 лет. Они таращили на нас глаза, как будто бы мы были в зоопарке и стояли за решеткой. И на самом деле они не знали, что делать со свободным временем, которого там пока в достатке». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942)
В каких условиях жили люди в этих лагерях? Это известно?
«У нас есть сохранившиеся документы, записи об иностранцах, принужденных к работам в шахтах, в области Эрвениц, Коморжан и т.д. Если принять во внимание, что эти отчеты писали сотрудники, ответственные за хозяйство, и они не были заинтересованы в приукрашивании действительности, потому что должны были объяснить, почему рабочая сила не дает таких результатов, каких от них ожидают наверху, так вот эти сотрудники совершенно не утаивают, говоря о физическом состоянии работников, что трудовая колонна так обессилена, что часто даже не может дойти до места работы», - рассказывает Катержина Мертова.
В последние годы в архив города Кадань в связи с выплатой компенсаций стали поступать письма с просьбой подтвердить факт угона на принудительные работы. В некоторых случаях можно проследить судьбу конкретного человека, найти, что вначале он работал у такого-то крестьянина, а потом его отправили работать на фабрику. Или о том, что такая-то женщина работала на кухне помощницей. Но все это – сухие записи. Гораздо эмоциональнее, говорит Катержина Мертова, и при этом слезы наворачиваются у нее на глаза, письма людей, которые просят найти подтверждения их адской работы на чужбине:
«Признаюсь вам, что это очень тяжело читать, человек готов все сразу подтвердить, даже не разыскивая документы. Одна женщина пишет, что у нее здесь родился ребенок и умер, и что у нее ничего нет, и что она была у того-то крестьянина и заболела, потом ее отправили еще куда-то, и там она получала хотя бы немного еды... Целая семья была здесь с маленькими детьми».
Письмо Ольги Афанасьевны Осауленко, которое вы слышали в начале передачи, нам передали в архиве города Кадань:
«Это одно-единственное письмо от женщины, узницы лагеря Кайц, о которой я знаю, что она выжила и живет до сих пор, может быть, таких людей выжило и больше».
В репортаже из трудового лагеря в Хомутове утверждается, что медицинское обслуживание находилось на достаточно высоком уровне.
«-В целях профилактики распространения инфекционных болезней мы оборудовали огромные антипедикулезные залы, в которых не только проводим специальную обработку от вшей одежды и кожи, но и моем людей, отстраняем вшей с их волос. С этим связан медосмотр у врача, затем следует еще один осмотр, чтобы обнаружить другие заразные заболевания. Поскольку мы хотим гарантировать немецкому населению абсолютную безопасность, чтобы оно не боялось болезней. Иначе это было бы безответственно. Поэтому мы организовали здесь большой медпункт, который находится под надзором Управления немецкими медицинскими учреждениями. У нас работают русские медсестры, которые отвечают за выполнение постановлений Управления немецкими медицинскими учреждениями». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942)
- Как вы можете для всей этой массы обеспечить питание?
- Ежедневно мы должны накормить 2 – 3 тысячи человек. До сих пор проблем не было, потому что мы организовали здесь собственную кухню. В экстренных случаях приобщаем полевую кухню, которую нам предоставляет Вермахт. Найти такое количество продуктов для приготовления пищи нелегко. Русские утверждают, что питание в переходном лагере очень хорошее, а некоторые говорят, что в России никогда так хорошо не ели, как в переходном лагере». (Из архива Чешского радио. Репортаж из трудового лагеря в Хомутове 8. 05. 1942)
В хомутовском архиве сохранились немецкие рапорты, описывающие истинное положение дел в лагере именно такого рода – в лагере Кайц, где находилась и Ольга Афанасьевна Осауленко.
«7 сентября 1942 года около 8 часов утра во время выдачи еды, русские, размещенные в этом лагере, отказались от еды. Причина отказа заключалась в том, что порция хлеба как будто слишком маленькая. Необходимо сказать, что в лагере на данный момент находится около 350 русских и украинских гражданских узников и стража состоит из одного патруля и четырех полицейских в запасе. Еда могла быть распределена только после энергичного вмешательства полицейского вахмистра и под угрозой применения оружия. Однако даже после этого работники постоянно жаловались на порции распределяемого хлеба. Девять нижеприведенных русских можно назвать инициаторами заговора. Возмущение русских усиливалось настолько, что я счел нужным проинформировать начальника стражи, господина младшего лейтенанта Боршардта из отдела полиции по госбезопасности в Геркау. Нами перечисленные русские были по его приказу арестованы и отвезены в тюремные камеры полиции». (Рапорт: «Отказ от послушания русских гражданских работников в переходном лагере Кайц 7.9.1942».)
Немецкая полиция рассматривала дело в лагере Кайц, о чем свидетельствует и следующий ответный рапорт.
«После установления 9 главных обвиняемых, в лагере Кайц был восстановлен покой и порядок. Все русские работники, которые были сюда перевезены 5-6 недель тому назад, должны быть отправлены назад на оккупированную восточную территорию, так как вследствие телесных повреждений, заболеваний легких, а у женщин и беременности, к работе непригодны. Надо отметить, что паек хлеба очень маленький, особенно для беременных женщин. Много русских хочет быть отправлено назад на работу, некоторые требуют отправления на оккупированную восточную территорию. Негодование этих бездельников доходит иногда так далеко, что они требуют, чтобы их лучше побыстрее расстреляли, чем так долго держали в этом лагере. Их негодование вызвано тем, что они без работы, и целый день могут думать о том, что с ними случится и каким образом они могут найти дополнительное питание, не исключая краж. Почти каждый день русские наказывались, так как ночью на поле воровали. Поскольку в лагере в Кийицах, где они сейчас размещены, нет возможности воровать по ночам, они выражают свое негодование усиленной враждебностью. Я прошу вышеприведенных русских строго наказать». (Ответный рапорт к рапорту дежурного Гепферта 7. 9. 1942.)
Младший лейтенант д.
Немецкая полиция констатировала, что в лагере недостаток еды и ушла. А в лагере ничего не изменилось. Люди продолжали умирать.
«О том, кто в этом лагере жил, и кто умер, - сохранилось единственное свидетельство в кладбищенской книге из Йиркова, где сторож кладбища фиксировал даты погребения. Сторож кладбища должен был знать, где еще можно копать, а где уже кто-то лежит. В эту кладбищенскую книгу, куда под определенными номерами записывал сведения о могилах, он вносил данные: кто там лежит и иногда писал причину смерти. Так что там и мертворожденные младенцы, и годовалый ребенок, который умер от туберкулеза, и старики и старухи, мне кажется, самому старшему было 83 года. Основная причина смерти – туберкулез» - рассказывает Катержина Мертова.
Умерших хоронили по два-три в одну могилу. Сегодня на этом участке земли городского кладбища газон и перед ним стоит памятник с текстом – неизвестным советским гражданам. Однако благодаря кладбищенской книге они уже неизвестными не являются.
«Мы нашли их имена в этой кладбищенской книге где-то в 1985 –1986 году. Мы их скопировали и послали в посольство Советского Союза в Праге. Не знаем, что было потом с этим списком, не знаем, получили ли они его. Реакции не было никакой. Тогда. Но все-таки надеемся, что кто-то из родственников этих людей узнал, где лежат его близкие», - говорит Катержина Мертова.
Им обещали, что они вернутся домой. Но об эшелоне, который бы вез их обратно, ничего не известно...
