На 11-м международном фестивале «Театр» в Плзни доминировала классика
Вот и отшумел 11-ый международный фестиваль «Театр», проходивший в городе Плзень. В нем приняло участие 27 театров из 11 стран. Основная тема фестиваля звучит почти, как политический заказ: «Классическая пьеса на современной вышеградской и европейской сцене». Однако за этой фразой скрывалась вполне любопытная программа.
Еще несколько цифр: 46 представлений посетило более 18 тысяч зрителей. Представления мелодрам и трагедий, пантомимы и феерий, как и выступления кукольников, проходили на театральных подмостках и прямо на улицах Плзне, и в здании бывшего вокзала. Можно вспомнить Гданьский театр с убедительной трактовкой чеховской «Чайки». Ее постановка стала образцовой демонстрацией направления, о котором чешский критик Ян Кебр говорит:
- Слышны голоса, что после 11 сентября отношение к художественному наследию классики давней и недавней существенно изменилось.
Действительно, несмотря на различные культурные начала участников фестиваля, все показанные спектакли являются подтверждением нового интереса к драматургическим творениям антики, эпохи Елизаветы или же перелома 19-20 столетий. Эта волна, видимо, непосредственно реагирует на жестокую безвыходность так называемой кул-драматургии, овладевшей мировыми сценами в 90-х г.
Видимо, наиболее противоречивые реакции у публики вызвало выступление петроградского «Театра на Литейном». Мнения зрителей по поводу петроградского варианта «Эдипа» разошлись. Одни считают данный спектакль лучшим из всего показанного на фестивале, другие же с налету его забраковали. Большим событием стал сценический коллаж, «поданный» британской театральной и кино-звездой Стивином Беркоффом. Актер, анализируя самых известных мерзавцев из пьес Шекспира - Яго, Макбета, Ричарда Третьего, выворачивает штампы наизнанку.
Из Литвы на плзеньский фестиваль был приглашен Камерный молодежный театр с пьесой по повести Леонида Андреева «Иуда Искариотский». Слово - режиссеру театра Станисловасу Рубиновасу.
- Знаете, бывает так: есть произведения, которые можешь поставить, а есть такие, которые невозможно не поставить. Вообще, Леонид Андреев - великий писатель, может быть, неадекватно оцененный в свое время. В годы советской власти он был вычеркнут из большой литературы.
Моно-спектакль играется в Каунасе на литовском, но в театре существует и вариант на русском. Тут следует уточнить, что, формально, это действительно моно-спектакль, так как играет один актер, Александрас Рубиновас. Но, на самом деле, его создают на сцене двое: во время спектакля звучит живая авторская музыка в исполнении известного литовского композитора Гедрюса Купрявичуса. К слову, каунасские композиторы Викторас и Гедрюс Купрявичусы известны на родине и за ее пределами, кроме прочего, тем, что реставрировали карильон (музыкальный инструмент, состоящий из множества колоколов) на башне Каунасского исторического музея и регулярно на нем концертируют. Гедрюс Kупрявичус известен также как композитор - импровизатор.
Мы продолжаем беседу со Станисловасом Рубиновасом.
- Ни я, ни актер, ни сам композитор не может заранее сказать, что будет звучать во время спектакля. А звучит именно то, что соответствует сегодняшней атмосфере спектакля, который создается здесь и сейчас.
- В Плзни спектакль был сыгран на русском. Те, кто подзабыл русский язык или никогда им не владел, надевали наушники, обеспечивавшие синхронный перевод. Как зрители приняли спектакль?
- Люди следили очень внимательно за спектаклем и не шелохнулись: если бы пролетела муха, то это было бы как реактивный самолет. Вообще мы видим очень высокую чешскую культуру, и, в особенности, театральную, и завидуем чехам, что они так хорошо живут в этом отношении.
Мы обратились с вопросом к актеру Александрасу Рубиновасу, который удостоился первой премии в 1996 г. за лучшее исполнение мужской роли на фестивале «Балтийский дом» в Петербурге.
- Вы играете роль Иуды уже на протяжении 10 лет. Что для вас лично означает эта роль?
- Очень многое. Сыграть Иуду Искариотского вообще очень интересно. Это противоречивая личность: двуличность человека и, одновременно, трагичность... Для меня это - идеал роли, которую можно воплотить на сцене. Когда я играл в Петербурге, мы посетили музей Леонида Андреева и увидели рисунок, где он сам нарисовал Иуду Искариота. До премьеры я не знал об этом рисунке. Андреев был хороший художник и нарисовал две разные половины лица, две разные сущности. И это мы пытаемся воплощать на сцене - даже свет и мизансцены спектакля поставлены так, что одна половина лица - слепая, глаз - невидящий, а другая - подвижная. Это огромное противоречие его характера: любовь к Иисусу, которая в нем есть с самого начала, и предательство, то есть путь, который он проходит, предавая. Для актера это - очень интересно, большая радость.
Мы беседуем с композитором Гедрюсом Купрявичусом.
- Отличительной особенностью спектакля является ваше музыкальное сопровождение, которое предполагает и импровизационный момент...
- Вся режиссерская схема - очень четкая. Она составлена так, что мы уже десять лет не можем из нее вырваться. Я говорю об этом в самом хорошем смысле этого слова: спектакль очень хорошо склеен. Поэтому я довольно свободен. Структура спектакля позволяет мне играть, как и Александру. Играть в рамках этого постоянного, то есть это - постоянное непостоянство. Инструменты -это тоже два лица Иуды: противный звук синтезатора и прекрасный звук пианино или рояля. Еще интересно то, что зрители сидят не в зале, а на сцене. Вокруг было поставлено 300 стульев и все они были полны сегодня - днем! Знаете, это для нас - чудо: аншлаг днем. Спектакль снимало немецкое телевидение. Для нас это - большое событие.
Еще нам хотелось бы упомянуть о постановке булгаковского «Собачьего сердца» на сцене театра «Арена», приехавшего на фестиваль из города Остравы. Ее режиссер, Сергей Федотов, впервые появился в Чехии в 1995 г. с пермским театром на фестивале «Театр европейских регионов». С той поры ни один чешский театральный сезон не обходится без его режиссерского участия. Меняются города и сцены (хотя чаще всего это - Прага), но магия федотовской драматургии присуща всем его постановкам. Впрочем, сегодня речь - о совершенно прозаичном подходе к тонкой материи булгаковского повествования. Помните диалог профессора Преображенского с Борменталем? В спектакле во время этой интеллектуальной беседы по коридору проходит Зина, которая идет в туалет справлять малую нужду. Что весьма отчетливо слышно. Нас это подтолкнуло к придирчивому вопросу, который и был задан Сергею Федотову.
- Сегодня зачастую творцы исходят из того, что зритель ко всему привык. Не опасаетесь ли вы, что данная сцена может произвести впечатление излишне натуралистичной?
- В этом спектакле есть несколько линий и одна из них - это интеллигенция, которая живет своими идеалами и понятиями аристократизма. В момент прихода таких людей, как Шариков, и после революции это начинает рушиться. Для достижения контраста существует сцена, в которой носители русской культуры говорят о высоком в то время, как Зина идет в туалет - тут все рядом: и высокое, и низкое человеческое... Вообще, я думаю, в этом спектакле за счет контрастов есть булгаковская атмосфера, потому что у Булгакова все перемешано: и жизнь, и фантастика.
Программу фестиваля, длившуюся пять дней, завершил фестивальный эпилог, предоставивший слово чешским театрам, которые пострадали в прошлом году от наводнений.
