Милослав Шимек - смерть литературного клоуна
Иногда кажется, что комики, клоуны и юмористы в нашем, большей частью невеселом мире, как-то нужнее всех, их уход из жизни воспринимают люди как что-то ненадлежащее. Даже простая дворничиха в таком случае удивится: «Он умер? Да ведь это был такой веселый человек!» Когда 16-го февраля в возрасте шестидесяти трех лет скончался комик, сатирик и литературный клоун (такими словами он сам себя называл) Милослав Шимек, почти всем чехам показалось, что ушел кто-то очень близкий. Рассказы и скетчи, которые Шимек писал сперва со своим другом Йиржи Гроссманном, и после его смерти сам для выступлений в пражском театре Семафор, несколько поколений чехов знает наизусть. Рассказ «Мое мое трамвайное путешествие» бывал самым успешным выступлением Милослава Шимека.
Мое трамвайное путешествие
С тех пор, как я собственными глазами видел, как вагоновожатый состава трамваев № 15 на ходу обнаружил, что тормоза не действуют даже вопреки его уговорам, и побежал в прицепной вагон посоветоваться с коллегой, что делать, а потом пришел в мезонин жилого дома, где мы между тем совершили посадку, и проинформировал нас, что далее он не едет, и нам следует сойти с трамвая, так как он поедет в обратную сторону, я стараюсь ездить на трамвае как можно меньше. Однако на прошлой неделе нас посетил двоюродный брат Йона, из деревни. Нас это очень обрадовало, тем более что он вынул из короба две утки и хороший кусок крестьянского масла. Однако мой энтузиазм по отношению к нему ослабел сразу после того, когда он после обеда заявил, что мечтает проехаться со мной по Праге на трамвае.
"Лучше будет идти пешком", сказал я настоятельно, "мы, таким образом, не пропустим никакого исторического памятника." "Я хочу ехать на трамвае, " сказал Йона, "я на нем еще ни разу в жизни не катался!" "Тебе нечего жалеть", отговаривал я его, "Ехал ты уже на испуганной корове?" "Да, ехал", допустил родственник. "Вот видишь, это то же самое, только ты при этом меньше толкаешься." Йона посмотрел на меня недоверчиво и тихо обратился к моему отцу: "Дяденька, я бы хотел прокатиться на трамвае." После этого он почти мимоходом вынул из короба горшок домашнего топленого сала. Отец закричал: "Раз Йона желает проехаться на трамвае, так ты без разговоров поедешь с ним на трамвае. Он ведь наш гость! Мать, намажь мне хлеба салом, я что-то проголодался!"
"Сволочи," кричал какой-то господин, который по-видимому, спешил, "Такие длительные интервалы наверное не соблюдают даже оленьи упряжки на Чукотке!" Какая то полная дама с бородавкой на носу к нему подошла, помахала перед его глазами удостоверением народного комиссара и потребовала, чтобы он перестал будоражить людей. "Кого я будоражу, жуткая баба?" загремел господин, однако его слова заглушил шум подъезжающего трамвая. Вагоновожатый пол часа нажимал на рычаг, потом встал и открыл дверь вручную. Люди ворвались в трамвай с такой силой, что через заднюю дверь снова вываливались на улицу.
"Вот и круговорот жизни" воскликнул какой-то человек, "до этого бы дожить Дарвину!" Кондукторша привстала в кассе, и людям, купившим билет, пробила щипчиками левое ухо, чтобы не забыть, кто платил. Один господин, стоявший у дверей, и постоянно стонавший, требовал детский билет. "Как это так, детский билет?" удивилась кондукторша, "вам ведь наверняка за сорок!" "Естественно за сорок, но одна моя ручка и ножка прищемлены дверью!" После этого вагоновожатый встал и при помощи рычага вытолкнул господина на улицу со словами, что таких пассажиров, которые нарушают правила трамвайного движения, он не любит. Мы наконец-таки двинулись. Йона был, очевидно, испуган и пошептал мне на ухо, что хочет выйти. "Твое желание выполнилось!" сказал я сурово и выбил головой окно, потому что трамвай неожиданно дернулся. Кондукторша проинформировала нас, что выпал ролик и одновременно продала нам новые билеты, так как рейс был прерван.
Вагоновожатый заявил, что, согласно его мнению, мы недисциплинированны, и слегка нас посыпал песком. Толстяк Йона расплакался. Я отнюдь его не жалел. Наоборот, я ему язвительно советовал: "Ну-ка, полюбуйся красотой Праги! Еще хуже станет!" Действительно стало. Какая-то старушка нас ткнула пальцем и завизжала: "Хулиганы, пожилому человеку сесть не дают!" Я предупредил ее вежливо, что я всю дорогу стою на одной ноге, да еще не на своей. "Стоит, видите ли, но если бы он сидел, все равно бы не пустил, я таких хорошо знаю!" вопила старушка и ударила Йону зонтиком. "Женщина, не бейте этого мальчика," заступился за нас благовоспитанный господин, "это ведь на него может наложить отпечаток!" "Вас, вероятно, колотили ежедневно!" набросилась на него старушка. Началась драка. Люди испугано шарахнулись в другую сторону. Трамвай наклонился, и несколько минут мы ехали лишь на двух колесах. "Сохранять равновесие, эй, сохранять равновесие!" приказал вагоновожатый и включил обратную скорость. От этого снова настало перемещение пассажиров, и трамвай опять плюхнулся на четвереньки.
"Неплохо было бы смениться, мы тоже устали!" заявил маленький старичок и посмотрел на тех, которые сидели. "Конечно, сменяемся!" закричало все вокруг, и те, кто стояли, бросились на сидевших. Однако те свои места защищали. "Хочу сойти!" требовала одна барышня. "Остановка отменена, рейс прекращается на конечной остановке!" прозвучал баритон вагоновожатого. "Это называется круговорот жизни," не забыл добавить философ. Однако людям уже было не до философии, и они его затоптали. "Я не знаю, как вы," объявил маленький, примерно трехлетний мальчик, "но я описаюсь!" "Ты обязан выдержать до конечной остановки!" приказала ему отчаявшаяця мать. Наконец мы до нее добрались. Люди, пошатываясь, выходили из трамвая и падали обессиленные в кювет. Седой старичок встал на колени и громко благодарил Бога за то, что он пережил это путешествие.
