Помню, мы ехали с ней в одном трамвае, и я как-то сразу выделила ее в толпе, признав в ней соотечественницу, «нашу»: ярко накрашенные губы выдавали ее с головой. Потом мы вошли в один подъезд. В лифте я спросила по-чешски: «Вам на какой?». Выговорить «одиннадцатый» без акцента попутчица не смогла. Мы разговорились.
Сегодня моей соседке 30, круглая дата. Она открывает мне дверь, и, пока я переодеваюсь в тапочки, трагическим шепотом сообщает: «Отказали. Вчера весь день ревела». Мой праздничный настрой сразу исчезает. В последний месяц Катя сидела как на иголках, она подала документы на визу и ждала ответа. И вот отказ - хорош подарочек ко Дню рождения! Две месячные зарплаты были потрачены на документы и поездки домой, в Украину. Катя вообще-то русская, но до отъезда в Чехию жила у мамы в Донецке. И черт ее дернул, как она говорит, поменять паспорт на украинский. Наверное, из-за паспорта и визу не дали: сейчас по украинцам сплошные отказы. «Что делать будете?», - не удержавшись, спрашиваю я после очередного тоста за здоровье именинницы. Катя с тоской смотрит на своего парня. Только он держит ее в Чехии. Ей здесь не нравится, никак не может привыкнуть к своему превращению из всеми уважаемого специалиста по детскому туберкулезу в продавщицу сувенирного магазина, работающую начерно. Но Витька обратно на родину калачами не заманишь, чего он там не видел? Тем не менее, все вечера Катин друг проводит с российским ОРТ и «быть как чехи» для него сильнейшее оскорбление. Витек советует Катьке оставаться нелегально. «Потом как-нибудь все уладится, найдем, кому взятку дать», - утешает он именинницу. А у Кати глаза на мокром месте. Биологические часы уже тикают: пора! Мама в Донецке одна, ей бы внучат нянчить и встречать дочь с работы горячим борщом. «Хорошо, Витя, нелегально так нелегально», - смахивает набежавшую слезу Катька. Витя подкладывает себе салата «Оливье».
