"Гетто было голодным, полным тифа, желтухи и холеры", - вспоминает бывшая узница Лодзинского гетто
На прошлой неделе, когда весь мир вспоминал об ужасах самого страшного нацистского лагеря смерти, в пражской галерее Langhaus о своем пребывании в польском гетто Лодзь и Освенциме вспоминало несколько чехов. Любопытно, что большую часть аудитории составляли молодые люди, которые с неподдельным интересом слушали рассказы ветеранов. Бывших обитателей гетто не случайно пригласили именно в галерею Langhaus. Уже больше месяца там проходит выставка работ официального фотографа Лодзинского гетто Генрика Росса.
Помимо выполнения своих непосредственных обязанностей, официальный фотограф Лодзинского гетто Генрик Росс снимал и то, что ему снимать не разрешалось. Не только жизнь привилегированного слоя жителей гетто, но и казни, смерти от голода. Негативы трех тысяч фотографий, отображавших реальную жизнь узников Лодзи, Росс сохранил, закопав их в землю перед ликвидацией гетто. И теперь их могут увидеть жители и гости Праги в галерее Langhaus. В Лодзь было депортировано около 5 тысяч чешских евреев, из них войну пережило только 277 человек. Четверо из уцелевших узников Лодзи в день празднования освобождения Освенцима рассказывали в галерее о том, что они пережили за годы войны.
Одна из участниц беседы Вера Шлезингерова вспоминает, что в Лодзи она практически не общалась с соотечественниками. Чехи были рассеяны между поляками.
«Когда поляки умирали, мы получали их жилье. Я с родителями жила в комнатке 10 кв. метров, вместе с нами там обитали тысячи клопов, которые были неистребимы. Зимой стены комнаты покрывались наледью и плесенью, поскольку дров для растопки у нас не было. Гетто было голодным, полным тифа, желтухи, холеры. В воздухе все время висел страх - мы боялись транспортов, все идущих и идущих куда-то».
То, что семья Веры Шлезингеровой пережила Лодзь, отчасти можно объяснить везением, а отчасти строгой дисциплиной, заведенной матерью Веры.
«Когда нам один раз в неделю выдавали пайку хлеба, каждый получал свою долю. Но даже если я была страшно голодна, мама не разрешала мне взять часть хлеба, предназначенного на день следующий. Тот, кто не выдерживал и съедал все разом, не выживал».
В августе 1944 года узник Лодзи Марио Петровски попал в Освенцим-Биркенау. В Освенциме было намного хуже, чем в гетто, вспоминает он. В гетто спасала семейная взаимовыручка, а в Освенциме каждый оставался в полном одиночестве. По мнению Веры Шлезингеровой, самое страшное в Освенциме было то, что заключенному было невозможно сохранить человеческое достоинство.
«Бритые наголо, в одинаковом тряпье и деревянных башмаках, истощенные - женщина выглядит уже не как женщина, а как обезьяна. В то время Освенцим был переполнен, нас не успевали убивать в газовых камерах. На наших нарах спало 16 человек, мы лежали одна на другой - это уже не были люди. Так мы там теряли остатки человеческого достоинства».
