Тувинские шаманы глазами чешского фотографа

Чешский фотограф Станислав Крупарж всерьез занялся фотографией с 2002 года. Его работы можно встретить как в чешских, так и зарубежных изданиях – Die Zeit, National Geographic, «Oгоньке», GEO и других. На протяжении длительного периода времени он фотографирует ультраправую сцену, что не обошлось без нескольких жестоких нападений на него, специализируется на репортажной и документальной съемке. С помощью объектива также документирует возобновление традиционных шаманских обрядов в южной части Сибири, на границе России и Монголии. Что влечет его неизменно дважды в год в Туву?

Верховный шаман Тувы, Фото: YouTube

Четыре года Станислав Крупарж работал в журнале Reflex. В 2011 году стал победителем престижного 17-го конкурса Czech Press Photo. По Алтаю с рюкзаком за плечами путешествовал с 1990-х годов – в то время он еще был учителем в коррекционной школе Брно и фотографировал в стол. К слову, Крупарж оказался одним из тех, кто в 2007 году выступил против инициативы объединения «Алтай-Цимрман», собравшегося было назвать одну из «безымянных» Алтайских гор именем чешского вымышленного гения Яры Цимрмана.

Людоед c рюкзаком на спине

Без малого уже 20 лет фотограф ездит в Туву, где местные жители наградили его прозвищем «магачи», то есть «людоед» - им тувинцы издревна стращали малых ребятишек. Вот и Станислав также удостоился такой «чести» - им стали пугать сегодняшних детей. Как его угораздило заслужить такую репутацию?

– В 2002 году, когда я ближе познакомился с шаманами, мы спускались с гор и шли вдвоем. У нас не было точной карты, мы пользовались каким-то наброском, сделанным три дня до этого местными чабанами, и дошли к месту, где стояли юрты. Оказалось, что в одной из них спрятался пастух, неподалеку пасший стадо, но увидев нас, он испугался моего вида – крупной фигуры, облаченной в шорты, длинных развевающихся волос, с блестящими очками на лице и огромным рюкзаком на спине, и убежал. Он подумал, что я – мифическое страшилище, про которое ему рассказывала его бабушка. Парню этому, надо сказать, было 23 года, и он уже отслужил в русской армии.

– Следует раскрыть нашим слушателям, что ростом вы – свыше двух метров. Как вам удалось разубедить пастуха в том, что вы не являетесь людоедом?

Станислав Крупарж, Фото: Прокоп Гавел, Чешское радио

– Я думаю, что мне не удалось в этом убедить ни его, но многих других тувинцев, поэтому они не хотят остаться со мной наедине. Вообще в Туве многие, по всей видимости, думают, что я – натовский шпион, потому что менталитет тамошних жителей частично сформировался под влиянием тюркской средневековой культуры, а частично – под идеологическим влиянием советского режима. В связи этим тувинцам трудно понять, что заставляет меня двадцать лет подряд примерно два раза в год возвращаться в Туву. Страну, которая хоть и является прекрасной, но, с социальной точки зрения, весьма сложной.

Несмотря на то, что большую часть времени чешский фоторепортер, находясь в Туве, фотографирует шаманские обряды, которые начали возрождаться после распада Советского Союза, импульс к посещению столь отдаленных для чеха мест был задан, прежде всего, уникальностью местной природы. – В первую очередь меня мотивировали горы этой части Южной Сибири, восхищение этой природой и возможность бродить целыми неделями по девственным местам, пить чистую воду из реки, которая намного шире, чем Лабе в Пардубицах. Поэтому я, отправляясь в горы, часто оставляю дома фотоаппарат, так как внимание при фотографировании рассеивается, что делает меня зависимым от вещей, которые по большому счету не столь важны. Для меня важно уже то, что я там нахожусь и передвигаюсь по горам, где можно ходить неделями и никого не встретить. Водопады и закат солнца я не снимаю, больше всего меня интересуют люди и общение с ними.

За истекшие десятилетия Станислав подружился в Туве со многими шаманами. Верит ли он в действенность магии их обрядов?

Иллюстративное фото: YouTube

– Я на самом деле до сих пор не знаю, действует ли магия. Я отношусь к данным обрядам и ритуалам с уважением и почтением, однако очень редко обращаюсь за такого рода помощью или советом к своим друзьям из числа шаманов. У меня есть приятельница за границей, этнограф по профессии, которая прожила в Туве год, и у нее даже были амбиции самой заняться шаманизмом. Женщина эта начала там доить скот, яков, и у нее завязались отношения с местным охотником, однако она, заболев шизофренией, вернулась в Германию, так как не смогла примирить в себе два мира.

Станислав по своей природе является человеком достаточно рациональным. В Туву его влечет не поиск ответов на глубоко личные религиозные и духовные вопросы. Для него шаманство - существенная часть Тувы, связанная с ее жителями, с которыми он там ежегодно встречается, так как каждый тувинец в большей или меньшей мере верит в силу шаманизма. – Вообще-то я лично скорее скептичен в этом отношении, но когда попадаю в переплет, как это произошло два года назад – мы с моим немецким другом очутились за решеткой в Египте, то первым делом звоню по сотовому телефону тувинскому шаману Зое Хомушкуевне Акаажык и прошу ее помочь. Я, например, обращался к ней за помощью, когда с нами случались неприятности также в Ираке или в Афганистане. Она всякий раз откликалась на мою просьбу. – Побрызгаю, – говорит, – молочком, и все уладится. И до сих пор все действительно улаживалось, так что я не знаю, как все это происходит.

Станислав Крупарж ездит в Туву, чтобы запечатлеть ее жителей и жизнь, которая видоизменяется, такой, какая она есть.

Иллюстративное фото: YouTube

– Я живу с сознанием того, что все это – в некотором роде иллюзия, потому что трудно очертить границы того, что там является исконным свойством, а что нет. Я фотографирую то, что больше всего люблю, что на меня сильнее всего действует, с сознанием того, что видимое мне в действительности никогда не исчезнет, потому как оно метаморфируется в нечто иное, что в этой жизни мне, наверное, уже не будет близким.

– Кого вы видите в шаманах?

– Я вижу в них просто тетушек и дядюшек, ранее работавших в колхозах и проживавших в Туве, изолированной от России. Они до сих пор, собираясь в русскую часть, говорят – надо в Россию съездить, а многие там так и не были. Чувство национальной идентичности в тувинцах очень развито. Я вижу в них чабанов и колхозников тех еще времен, и это поколение шаманов, которым сегодня лет шестьдесят и больше, я люблю больше всех остальных. Они также работали трактористами, руки у них мозолистые, а последние двадцать лет подрабатывают понемногу шаманством и способны смастерить колокольчики, в которые звонят, из запчастей того же трактора, или перековать орало на шаманское зеркало. Ну, а потом есть еще шаманы нового поколения с планшетами. Эти мне уже не интересны, как и Интернет- шаманизм. Меня интересуют люди, которые живут в согласии с тайгой, с природой. Часть одного из последних фоторепортажей чешского фотографа под названием «На лыжах по замерзшему Байкалу» – в данном случае фотоаппарат Станислава запечатлел его совместный поход с группой русских друзей из Тувы по закованному в лед самому глубокому озеру на планете, можно найти на http://nikonblog.cz/na-ceste-stanislav-krupar. Появился байкальский фотосюжет 5 мая также в чешском Newsweek.