Фильм о физиках и лириках - «Атомный Иван»
Василий Бархатов приехал на фестиваль «Летняя киношкола» в Угерске-Градиште в качестве режиссера фильма «Атомный Иван». Но в начале разговора мы не могли не спросить про оперу. Ведь если Бархатов любит Яначека, чехи должны ответить взаимностью.
- Я никогда от оперы не уходил. Это единственное направление, в котором, как я надеюсь, я сделал что-то действительно стоящее. Как раз моя работа в других жанрах, это, скорее, кратковременные вылазки. Это желание попробовать, желание говорить на разных языках. Но опера – это то, что я буду делать всегда. Это мой способ общения. Что касается Яначека, то я не совру, сказав, что это мой любимый композитор. Он писал красивую, интересную музыку, я люблю его произведения для фортепиано и виолончели. Но главное, Яначек для меня великий драматург. Человек, который мог фактически с медицинской точностью записывать страшные и приятные вещи, которые происходили с ним и с окружающими его людьми. Я дважды ставил его произведения, и обязательно буду еще.
Уже намечены какие-нибудь конкретные проекты?
- Конкретных предложений нет, но есть название, которые я бы обязательно хотел сделать.
- Этот фильм снимался на двух действующих российских электростанциях. Это впервые в истории русского кинематографа, когда камера попала в реальную АЭС.
Вы уже показывали фильм за предалами России? Как вы думаете, может на восприятие фильма повлиять тот факт, что некоторых странах сейчас царит, прямо скажем, антиатомная истерия? Хотя, насколько я понимаю, атомная энергетика все-таки не главная тема фильма.
- Это, конечно, не научный фильм про атомную энергетику и не попытка поднять рейтинг «Росатому».На самом деле в фильме много провокационных суждений и не всегда положительных вещей в адрес атомной промышленности. Все это было в фильме оставлено, что говорит очень хорошо о людях, которые сейчас возглавляют российскую атомную промышленность. Видно, что это люди широких взглядов, которые понимают, что нельзя закрывать глаза на какие-то проблемы и страхи, связанные с мирным атомом. Обо всем этом в фильме говорится. Мы работали с атомными энергетиками в достаточно тесном контакте, но никогда я не слышал никаких слов, которые должны были меня вынудить снимать так или так, или наоборот не говорить чего-то или не делать каких-то мизансцен. Я чувствовал абсолютную творческую свободу. Но так должно быть, что кто-то будет на фильм реагировать совершенно положительно, а кто-то его совсем не примет.
Атомная среда важна для сюжета фильма? Или его можно было снять на фоне любого другого промышленного производства?
- Она важна. Все-таки вокруг атомной промышленности есть ощущение загадки и невозможности целиком ее понять. Если речь идет о другой промышленности, каждый человек примерно представляет, как она функционирует. Все понимают, что угол сжигается, ветряные мельницы крутятся, что этот завод выпускает гайки и этот куклы. А тут что-то, что не имеет ни цвета, ни запаха. Вокруг атома есть какой-то ареол загадочности. Это работает на картину, и это было важно для меня. Этот сюжет не мог бы работать в других условиях, потому что там такая полуабсурдная линия, связанная с театральным режиссером. Она касается вечной проблемы отношений заказчика и художника. Атомные люди, которые всю свою сознательную жизнь работают с точными приборами, приходят в театральную студию, и начинают играть какие-то им несвойственные роли. Заядлые физики, рационалисты превращаются в студентов театральной студии. Это одна из сюжетных линий, ее было бы невозможно переместить в другую среду.
