Похитил ли советский солдат чехословацкого ребенка?
О 1968 годе сказано уже достаточно. Тем не менее, и в 21 веке появляется, порой, какая-то новая информация, заставляющая вспоминать и изучать, что же происходило в Праге в те далекие августовские дни 68-го. Однако, эти события становятся и поводом для рождения разного рода мистификаций, которые, казалось бы, на первый взгляд, вполне могли иметь место.
«Мы начали проверять данную информацию в 2009 году, опираясь на архивные материалы того времени. Наталья Блохина впоследствии выходила на контакт с нами через Чешское телевидение и дополнила уже имеющуюся информацию данными о том, что ей в момент этого события должно было быть около трех месяцев. Ее свидетельство о рождении датируется октябрем 1968 года. Это означает, что в Чехословакии она должна была родиться в июле, в сентябре ее увезли в Советский Союз, и уже там ей оформили свидетельство о рождении в октябре», - рассказывает майор Кристина Ржебичкова из Управления документации и расследований преступлений коммунизма службы криминальной полиции Чешской Республики, занимавшаяся расследованием.
«Нам с самого начала показалось сомнительным, чтобы можно было вот так запросто увезти грудного ребенка из Чехословакии в Советский Союз, чтобы это осталось незамеченным. И далее – чтобы в Союзе можно было без проблем зарегистрировать четырех или пятимесячного ребенка. Наталья Блохина также утверждала, что она проверяла в ЗАГСе в Пскове, куда ее привез отец, имеются ли данные о регистрации свидетельства о рождении в архиве ЗАГСа, и там ей, якобы, сообщили, что записи о ее рождении не существует, и что само свидетельство является фальшивым. Мы проверяли эту информацию через Интерпол, и нам сообщили, что запись о том, что Наталья Драчева родилась 18 октября 1968 года, существует. Также сходились и имена родителей, так что информация со стороны Блохиной не подтвердилась. В настоящее время Интерпол проверяет, находился ли вообще ее отец в момент предполагаемого события в Чехословакии».
«В Чехии мы провели обширное расследование, обратившись за помощью к коллегам из архива Службы госбезопасности, потому что, как известно, после ввода советских войск были совершены многочисленные преступления – убийства, ограбления, изнасилования, и все это отслеживалось полицией. Архивы того, что произошло в тот период, весьма обширны, существует и подробный список пострадавших лиц. Например, известно, что в Праге во время указанных событий в 1968 году погибло 25 человек, ранено порядка 450. Однако, нам не удалось найти никакой информации, подтверждающей слова Натальи Блохиной о том, что она со своей бабушкой находилась в горящем доме, куда пришли советские солдаты и забрали ее».
Если же взглянуть на ситуацию объективно, то, как считает майор Кристина Ржебичкова, факты говорят за себя. Маловероятно, чтобы военному удалось вывезти грудного ребенка так, чтобы это осталось незамеченным, ведь он мог, к примеру, плакать, требовал особый уход и так далее. В случае, если бы это как-либо образом обнаружилось, похищение ребенка грозило бы международным скандалом, а это, определенно, не было в интересах Советской армии. Кроме того, советские войска, находившиеся тогда на территории Чехословакии, попадали под чехословацкую юрисдикцию. И если какой-либо военный совершал преступление, это расследовалось чехословацкой военной прокуратурой. Собственно, обстоятельства, при которых «правда» выплыла наружу, тоже весьма сомнительны.
«Наталья Блохина сообщила, что после того, как умерла ее мать в 2007 году, отец как-то раз, находясь в состоянии алкогольного опьянения, рассказал, что она их приемная дочь, поскольку своих детей они иметь не могли. Мать просила, чтобы он как-то помог ей с этим и привез ребенка, он исполнил ее просьбу. Когда Наталья продолжила свои расспросы, отец отказался с ней об этом говорить, обвинив в неблагодарности за то, что он спас ей жизнь. Чтобы прояснить ситуацию, мы попросили госпожу Блохину сделать тест ДНК, который бы помог как-то пролить свет на ситуацию. Потому что нам неизвестны мотивы, по которым ее отец сказал то, что сказал. Возможно, там были какие-то семейные проблемы, и он хотел привлечь к себе внимание дочери».
А вот еще один взгляд на ситуацию.
«В то время в Праге, как известно, действовала 7-я гвардейская десантная дивизия. Разумеется, ее члены находились в тот день 21 августа и на Виноградской улице. Однако, трудно что-либо сказать по вопросу, пока не имеется никакой информации о списках этой дивизии. Насколько нам известно из сохранившихся материалов, в тот день на Виноградской находились сотни чехословацких граждан, и были сделаны сотни снимков и кадров. Из этих материалов известно, что там произошел взрыв машины со снарядами, а потом – танка. И по имеющимся фотографиям можно понять, что после взрывов улицы опустели. Впоследствии, когда кто-то помогал на Виноградской спасать людей и так далее, так это были чехословацкие граждане, а не советские военные. А с учетом того, сколько людей было на улицах и в домах, можно практически на 100 % исключить, чтобы никто не заметил, как советский военный, во-первых, помогает кого-то спасать, а, во-вторых, выносит из горящих развалин ребенка. Позднее были составлены списки людей, погибших на Виноградской улице, и супружеской пары в них не было», - комментирует Даниэл Поволный из Военно-исторического архива.
Итак, в контексте всего вышесказанного, в ситуации, казалось бы, больше не сходящейся информации, чем той, которая бы указывала, что нечто подобное могло бы произойти. Остается ли дело открытым, и какие дальнейшие шаги предпримет Управления документации и расследований преступлений коммунизма?
«Проблема в том, что мы исчерпали все возможности расследования в Чешской Республике, и сейчас стараемся провести расследование в России через Интерпол. В настоящее время выяснилось, что свидетельство о рождении подлинное, все соответствует. Мы ожидаем результатов расследования в Министерстве обороны, которые прояснят, был ли действительно Драчев в то время в Чехословакии. Надеемся, что там же будут сведения и относительно его семьи. То есть, если вдруг он усыновил ребенка в Советском Союзе, то эта информация также должна содержаться в архивах. Сейчас мы только надеемся, что нам удастся сотрудничество с российскими архивами, поскольку это весьма сложный процесс, как мы уже поняли из более ранних дел, например, расследования смерти Яна Масарика. Так что, возможно, это займет больше времени», - заключает майор Кристина Ржебичкова.
