Шекспир торжествует на летних подмостках
«Летние шекспировские торжества» к лицу старинной Прагe и по душе пражанам различного возраста, поэтому этот фестиваль уже традиционно проходит на внутренних подворьях Пражского Града и Лихтенштейнского дворца, расположенного в живописном районе Мала Страна. В нынешнем году шекспировский театральный фестиваль порадует также жителей Брно, Остравы, Братиславы, Кошиц и Зволена. Впервые в Праге будет показана пьеса «Антонио и Клеопатра» в интерпретации чешских и словацких актеров. В рамках фестиваля зрители увидят десять спектаклей, три из них – премьерные.
Профессор английской литературы Карлова Университета и переводчик Мартин Гилский перевел на чешский язык все пьесы Уильяма Шекспира, что является редким почином на переводческом поприще любой страны. Ныне на суд зрителя предстанет его версия «Виндзорских насмешниц» в постановке известного чешского режиссера Йиржи Менцеля, которая является одной из изюминок нынешнего фестиваля. Имена главных героев будут звучать на чешский лад.
Чешский язык обладает огромной силой в глагольных формах
Трудно ли переводчику давался поиск чешских эквивалентов?
— Главным образом, я изменил имена Форд и Пейдж, двух супружеских пар. Форд в переводе с английского означает брод, я заглядывал в более ранние переводы на чешский язык, где это имя перевели как Водичка или Бродский, что мне казалось совершенно неприемлемым. Я думал, как это перевести, чтобы все-таки оставалось ощущение, что это связано с глаголом «бродить». Честно скажу, что ассоциации, связанные с именем производителя «Форда», меня не обременяли. И потом мне в голову стукнуло – героя будут звать Броуздал, думаю, это была хорошая мысль.
Я поясню нашим слушателям, что имя Броуздал по значению близко глаголу «колобродить», так что условно можно перевести его на русский как Колоброд.
— А так как это глагольное имя, это дает огромные возможности для игры слов. Фальстаф, таким образом, говоря о Броуздале-Форде, может изощряться – наколобродил, мол, или доколобродил. Чешский язык обладает огромной силой в глагольных формах и его виде, в английском этого нет.
Так же как и русский язык, с полными закромами глагольных категорий времени, вида и наклонения. Колоброд мне нравится, от «наколобродил» сразу возникает ощущенческая цепная реакция вроде «ну и наозорничал, набедокурил». А как переводчик справился с фамилией супружеской четы Пейдж, что в переводе значит «страница» или «паж»?
— Это не перевести ни на какой язык, так что я встретился с Пейджем, названным по-чешски Гошеком, и так подобно... У меня первоначально был господин Пажа. Но режиссер Менцель, поставивший пьесу на вращающейся сцене в Чешском Крумлове, сетовал, что имя там звучит слабовато. Возможно, он и прав. Поэтому я придумал вместо него Пажоута, который прославлен как в телевизионных передачах, так в литературе, распространен и в телефонном справочнике – хорошая чешская фамилия, и окончание ее звучит достаточно четко.
Когда в «Виндзорских насмешницах» француз произносит «Пажоут», у него получается Пежо – вот мы и возвращаемся к производителям автомобилей, правда, не фордов, а французских Peugeot. Думаю, что получается забавно, когда мы слышим: господин Пежо и госпожа Пежотова. Фальстафа, я, конечно, оставил как есть, хотя и там можно поиграть со значениями, так как фалс – означает «фальшивый», а таф – «костыль», но переиначить Фальстафа было бы варварством, не правда ли?
Шекспир написал эту пьесу за несколько недель по просьбе королевы Елизаветы, желавшей увидеть Фальстафа на сцене ещё раз. «Виндзорские насмешницы» - единственная шекспировская комедия, действие которой происходит в Англии, а также единственная им написанная мещанская комедия, которая, по сути, повествует о комедиальном феномене ревнивости, подчеркивает чешский шекспировед Мартин Гилский.
Роль сэра Джона Фальстафа, одного из ярчайших типов, созданных Шекспиром, играет замечательный чешский, точнее моравский актер Болек Поливка. Режиссер Йиржи Мензель убежден, что в личности Поливки есть нечто от этого сластолюбивого рыцаря, и признается, что давно подумывал о том, как задействовать актера.
Посему вопрос Болеку Поливке.
Вы с Йиржи Менцелем, насколько я знаю, до этого никогда не сотрудничали, что в определенном смысле даже странно: ваши творческие тропинки ни в чешском театре, ни в чешском кино раньше не пересекались… Как это происходило впервые?
— Работа с режиссером продвигается чудесно. Мы с ним знакомы давно, и все время планировали сотворить что-нибудь сообща, да все как-то не получалось. А вот недавно мы вместе играли в одном польском фильме. Если бы вы меня спросили – бросает ли тень такой могучий дуб, каковым Менцель является, я бы вам ответил – да, бросает.
Каково ваше отношение к Шекспиру?
— Как у каждого человека мира театра, смиренное. Я учился в Брно, в Академии им. Яначека – мы занимались там классикой, Мольером и Шекспиром, но также Беккетом и целым Агротовским. Создавали мы и авангардный в то время театр «Гусь на веревочке», но Шекспир – это корень, из которого столько произрастает… А чешский текст пьесы в том виде, как его перевел Гилский, тоже прекрасен. В принципе, достаточно его не переигрывать, чтобы шекспировские пьесы остались красивыми.
Кто из шекспировских героев вам близок?
— Четыре годы кряду я играл ростовщика Шайлока, и с большим удовольствием. Когда-то я видел, как Павел Зедничек справился с ролью Рихарда, мне очень понравилось, а Фальстаф - шикарный, красивый персонаж.
Помехи можно обыграть
Каково вообще играть в Пражском граде?
— Ой, знаете – я много играл на пленэре в разных местах и в разное время. Конечно, это сложнее, чем в театре – то за стеной града мотоциклист промчится, то вдруг слышите, как щебечет группа японских туристов или шум пролетающего над вами самолета. С этим приходится считаться как зрителям, так и актерам. Если спектакль хороший, то иногда даже такие помехи можно к месту чуток прокомментировать. У меня однажды так произошло – в тот момент, когда Шайлок жалуется на дочь, начался дождь, я и говорю – вот, даже природа плачет. В целом, конечно, так труднее играть, чем в театре, где стоит храмовая тишина.
Изобретательному актеру, способному к импровизации, на руку идет не только природная стихия, но и непредвиденная реакция зрителя. Симона Сташова, исполняющая в «Виндзорских насмешницах» роль одной из проказниц, госпожи Пажоутовуой – вы помните, что ее фамилия переиначена на чешский лад, вспоминает:
— Я вчера в «Шерли Валентайн» произнесла одну из фраз, на что одна из зрительниц, сидевшая на балконе, отреагировала смехом – она единственная засмеялась в зале. Она «завела» своей реакцией остальных, и зал тоже начал смеяться. И я потом эксплуатировала ее реакцию, потому что она первой поняла то, что позже понял и зал, и я сама. Я воспользовалась этой реакцией, как можно воспользоваться неожиданным ветром. Если ветер, к примеру, снесет декорации со сцены, эту шалость нужно обыграть, чтобы было забавно.
Художественный руководитель «Летних шекспировских торжеств» Либор Гросс прописал в программу фестиваля также выступление шекспировских земляков, труппы The British Shakespeare Company. Oни привезут в Прагу «Сон в летнюю ночь» и «Много шума из ничего», так что истинные гурманы английского языка смогут насладиться классикой в оригинале, а также сравнить эти постановки с чешскими.
«В шекспировской программе нынешнего лета – уже десять спектаклей, что приближает торжества духу фестиваля. Этого я и добивался, чтобы программа была более многообразной. Мы едем со спектаклями и в более отдаленные от Праги регионы. А что касается британского выступления, мы также хотели разнообразить программу чем-то новым и привлечь к торжествам новый тип зрителя. Несколько лет назад на «Шекспировских торжествах» уже вступали гости из Англии, и мы очень заинтересованы в спектаклях такого типа. Увы, это возможно лишь благодаря тому, что британцы берут на себя часть расходов, связанных с гастролями», — поясняет Либор Гросс.
Фестиваль, начавшийся 25 июня, продлится до 3 сентября.
