Можно экспортировать демократию?
Сегодняшней темой будет «экспорт демократии». Советский Союз когда-то активно занимался экспортом социалистической революции, Европа и Америка ныне пытаются экспортировать демократию. Трудно рассуждать о том, какие главные мотивы вели когда-то Советский Союз и Америку. Многие уверены, что политики, таким образом, хотели добиться мирового господства своей страны и системы. В настоящее время кажется очевидным, что на Западе искренне верят в то, что демократия самая лучшая форма правления и считают, что все люди на Земле должны жить в демократических государствах. Вопрос, подходит ли демократия, на самом деле, всем - это, пожалуй, самый сложный вопрос, который можно задать политологу.
В западной Европе выделяются достаточно большие суммы на программу поддержки демократии. В девяностые годы много таких денег было потрачено и в Чехии. Сегодня многие западные политтехнологи считает Чехию и другие страны Центральной Европы примером успешного перехода от тоталитаризма к демократии. В настоящее время западные правительства и частные фонды финансируют программы не только в странах бывшего Советского Союза, но и, например, в Ираке или Афганистане. Политтехнологи любят говорить - вот видите, в Чехии или в Венгрии мы сработали хорошо, у нас все получится и в Ираке. Хотя очевидно, что в Ираке об успешном развитии демократии говорить не приходится. Не переоценивают ли иногда политтехнологи свои силы? Этот вопрос мы задали Бретиславу Данчаку, директору Института политологии в Брно. Что важнее, желание жителей данной страны или работа и разные трюки специалистов? Более того, не является ли «экспорт демократии» каким-то культурным империализмом или вмешательством во внутренние дела государства?
«Я бы, конечно, вообще не хотел использовать термин «экспорт демократии». Такое понятие, действительно, подразумевает все, о чем говорили вы. Люди бы это могли воспринимать так, что кто-то на них хочет оказывать влияние и как-то менять их жизнь, так как ему хочется. Я бы лучше говорил не об экспорте демократии, а о посредничестве. Это означает организовать просвещение. Так, чтобы люди сами поняли и осознали выгоды демократии. Безусловно, гораздо проще развивать демократию в странах типа Чехии, чем, например, в Ираке. Чехия имеет свой положительный исторический демократический опыт. Речь идет о Чехословакии 20-ых годов 20-ого века. Конечно, если говорить об экспорте демократии, то легко может возникнуть впечатление, что кто-то хочет вывозить и торговать демократией, так же как автомобилями. Демократия, все-таки, не товар».
«Естественно, общество всегда относится с большим подозрением к людям, которые получают большие деньги откуда-то из-за границы. Не всегда люди понимают, к чему приводит деятельность тех или иных людей. Больше всего вопросов возникает там, где организация слишком закрытая и непрозрачная. С другой стороны, недоверие зачастую активно подогревается контролируемыми государством средствами массовой информации. В свое время, при Кучме, СМИ этим активно занимались. Они создали определенный имидж. Этот имидж имел спектр от такого снисходительно-критичного отношения, которое потом вылилось в слово «грантоед». Грантоеды - это люди, которые ни черта не делают и просто проедают западные деньги. Это было очень популярное понятие. Но доходило и до обвинений, что некоторые из организаций, поддерживаемых западными донорами, чуть ли не являются прототипами сербского «Отпора» или других организаций, чуть ли не террористических. То есть с одной стороны, рисовался образ ничего не делающего дармоеда, а с другой стороны, людей, которые чуть ли не занимаются свержением конституционного строя. Но я думаю, что, в конце концов, общество разобралось и сейчас существует ровное отношение к международной помощи. Украинское общество ныне увлечено интереснейшими событиями в украинской политике».
Можно говорить о том, что на Украине соперничают организации, которые получают деньги с Запада и которые пытаются продвигать идеи демократии, и другие организации, которые финансирует Россия? Наблюдается открытая борьба российского влияния и интереса, российских денег и западного влияния и денег?
«Да. Так сказать можно. В Украине появилась целая армада политологов и так называемых аналитиков от политики. Украина становится площадкой или даже полигоном для политологических баталий. Пока Украина будет на распутье, пока Украина будет страной, которая ассоциируется с неопределенностью с точки зрения своей геополитической самоидентификации, антироссийские или наоборот антиевропейские настроения всегда будут подогреваться. И это со стороны тех держав, которые это для себя считают важным».
Работали ли на Украине во время выборов и эксперты из Чехии?
«Да, насколько я знаю, из Чехии и Словакии было довольно много людей. Не готов назвать организацию, но чехи и словаки приезжали даже на уровне экспертов и тренеров».
Правда ли, что они более квалифицированные и что они лучше понимают украинскую реальность, чем люди из западной Европы?
«Я не скажу, что более квалифицированные. Тут речь идет о нюансах. О том, что мы ближе друг к другу, понимаем друг друга с полуслова. То, что некоторые реалии для чехов и словаков ближе и понятнее, это однозначно. Дело даже не в том, что мы говорим на похожих языках. Есть некие ментальные системы, которые не позволяют человеку без определенной доли скепсиса воспринимать высокие слова про демократию и про честные выборы - это присутствует у нас и у вас. Неминуемо, мы относимся к тому, что мы делаем, с легкой иронией. На самом деле это позволяет работать более эффективно. Мы понимаем друг друга с полуслова в тех нюансах, которые вызывают вопросы в наших обществах. И это не всегда понятно до таких деталей, до штрихов нашим партнерам из западной Европы или Америки».
