Бузулук – чехословацкий город Второй мировой
80 лет назад, в начале февраля 1942 года, в городе Бузулук Оренбургской области СССР началось формирование 1-го отдельного Чехословацкого пехотного батальона. В 1943 году подразделение, постоянно пополнявшееся рвущимися освобождать свою родину солдатами, отправляется на передовую уже как 1-я отдельная Чехословацкая пехотная бригада, которая позже в 1944 году вошла в состав 1-го Чехословацкого армейского корпуса.
Возглавил подразделение подполковник Людвик Свобода, который станет полковником, генералом, а затем и президентом Чехословакии. Основной командный состав армейского подразделения был сформирован из 93 чехословацких офицеров и сержантов.
«Все началось в приуральском городке Бузулук. Там находится колыбель нашей народной армии, там место ее рождения. И именно в Бузулуке мы провели свое первое сражение. Это был бой за право идти на фронт и бок о бок с советской армией сражаться за свободу своего народа», – вспоминал в марте 1959 года генерал Людвик Свобода.
«Одним из самых счастливых моментов в моей жизни стал приезд в Бузулук. Мы ничего не знали о цели нашего путешествия, мы просто ехали в поезде. Я, например, добирался до Астрахани, потом пересаживался, чтобы доехать в Куйбышев (Самара), и только потом попал в Бузулук. Когда мы приехали в город, то прямо на вокзале увидели развивающийся чехословацкий флаг. Это был символ нашей независимости и одновременно доказательство того, что Советский Союз никогда не признал Мюнхенского договора – мюнхенского предательства. Бузулук стал нашим чехословацким городком», – рассказывал в эфире «Чехословацкого Радио» в 1982 году полковник Карел Борский.
В формировавшееся подразделение вступали чехи, сдавшиеся в плен словаки, освобожденные из ГУЛАГа закарпатские русины, евреи, немецкие и венгерские антифашисты.
Первые добровольцы начали съезжаться в Бузулук в начале февраля 1942 года.
«Необходимо подчеркнуть, что в Бузулуке собрались люди самого разного возраста. Среди добровольцев были молодые парни, еще недавно бегавшие в коротких штанишках, и ветераны 1-й мировой войны. К их числу относился и наш командир Людвик Свобода. Были там и совсем мальчишки, которые попросту врали, что им уже исполнилось 16 лет. Нам всем было хорошо известно, что члены комиссии военкомата знают о том, что мальчишки моложе. Однако их желание сражаться было столь велико, что им позволили надеть чехословацкий мундир», – вспоминал в 1982 году в радиоэфире полковник Карел Борский.
На вздоры чехословацкому армейскому уставу Людвик Свобода принимал на службу и женщин. Все честно, полностью отдавая свои силы, готовились к бою.
С первого момента они жаждали только одного – идти в бой, вспоминал после войны Людвик Свобода:
Они готовы были отдать все свои силы, чтобы помочь победе Советского Союза, а вместе с ним и победе Чехословакии. Именно поэтому уже летом 1942 года, когда завершилась подготовка, маршалу Сталину было направлено письмо с просьбой - отослать чехословацкое подразделение на фронт. Это был исторический и символический момент. Об отправке на фронт чехословацкое подразделение просило в тяжелейший для СССР период, когда гитлеровские войска готовили решающий удар по Сталинграду. Советскому фронту нужен был каждый человек, способный держать оружие и идти в бой. Чехословацкие солдаты не могли оставаться в стороне.
На фронт в район Харькова 1-я Чехословацкая пехотная бригада в составе 974 человек была отправлена 30 января 1943 года. Свое боевое крещение подразделение приняло 8 марта у деревни Соколово на берегу реки Мжа.
Из интервью генерала Людвика Свободы «Чехословацкому Радио», 1965 год:
К Соколово мы шли по выжженной земле. За частями регулярных гитлеровских войск шли специальные команды, которые поджигали деревни и села одновременно с нескольких сторон. Люди выбегали из своих домов и находили смерть под автоматным огнем сразу на пороге. Хоронить убитых было некому, поэтому на улицах сел, которые мы проходили, было множество трупов. Людей словно скот выгоняли из домов и убивали. Мы не могли этого понять. Со временем, возможно, мы осознали бы значение слов о «тотальной войне», когда уничтожается все живое. Однако невозможно оправдать колодцев, доверху заполненных трупами детей. Я до сих пор помню парней, которые стоят перед этими колодцами на коленях и присягают, что будут мстить за убийство детей, карать тех, кто виновен в этих злодеяниях.
В истории Чехии сражение у Соколово стало символом отваги чехословацких солдат, их самоотверженного сопротивления гитлеровцам.
Далее были Киев, Белая Церковь, Ровно, Луцк, Каменец-Подольский, Закарпатье, территории под Кошицами и Прешовом, бои за Дукленский перевал, Моравско-Остравская операция.
В числе тех, кто бок о бок служил с Людвиком Свободой в чехословацком армейском подразделении и громил фашистов, были также полковник Вацлав Пржибыл и генерал-лейтенант Яромир Махач.
В архиве «Radio Prague International» сохранились записи воспоминаний ветеранов.
Из интервью генерал-лейтенанта в отставке Яромира Махача:
Я прошел по всему боевому пути нашей военной части в Советском Союзе. Я участвовал в битве под Харьковом, то есть в обороне на реке Мжа, в битве у Соколово. Как раз там, недалеко от церкви, меня ранили. Осколок гранаты разорвал мне плечо. К счастью, кроме английских мундиров, на нас были еще русские фуфайки и плащи. Благодаря этому удар осколка был ослаблен и мне не оторвало руку. Потом я участвовал в боях нашей бригады в Советском Союзе – в сражениях под Киевом и во всех боях на территории правобережной Украины. Сражался я и под Белой Церковью, где шли очень тяжелые бои.
В боях под Киевом нам было сравнительно легко, сражение было самым успешным, а победа самой легкой.
Однако под Белой Церковью несколько раз шли очень тяжелые бои, особенно трудным было сражение за Руду, потом непосредственно в тылу противника, на высоте 284. Здесь я был снова тяжело ранен, но советские врачи мою ногу спасли.
Воевать Яромир Махач начал с самого первого дня.
– Когда немцы напали на Польшу, я находился в городе Катовице, куда я нелегально эмигрировал со своей сестрой и приемным отцом. 1 сентября 1939 года нас разбудили разрывы авиационных бомб и залпы зениток. После этого мы были эвакуированы и под бомбежками прошли по территории Польши с запада на восток сотни километров вместе. В результате мы попали в Западную Украину. Оттуда, по разрешению советских органов власти, все мы разъехались по разным городам – Москва, Сталинград, Ростов… Я и моя сестра, мы целый год учились, а во время каникул началась война.
Я немедленно подал заявление в Красную Армию и меня начали готовить к десанту в тыл врага, то есть сюда, на территорию Протектората Богемии и Моравии. Однако потом эта операция была отменена, но одновременно началось формирование чешского боевого подразделения в Бузулуке.
Я моментально подал заявку и поехал в Бузулук. Мы там готовились к бою, учились, потом поехали на фронт в Харьков.
Из воспоминаний полковника Вацлава Пржибыла:
До войны я учился в Москве, в Московском институте химического машиностроения. В 1941-м году, когда немцы напали на Советский Союз, 22-го июня я как раз готовился к сдаче последних экзаменов за первый курс. Естественно, как иностранец я не смог вступить в Красную Армию, но пошел добровольцем в ополчение.
Сформировалась студенческая группа. Сначала нас отправили под Смоленск, где мы копали рвы на линиях обороны. Когда же немцы начали приближаться мы возвратились в Москву, где уже началась эвакуация. Все центральные учреждения, институты, в том числе и часть нашего вуза, эвакуировалась. Кто остался, в том числе и ополченцы, тот работал на строительстве оборонных линий. А главным образом, так как немцы бомбардировали Москву довольно часто, особенно ночью, мы вместе с пожарными и милицией, отстраняли последствия налетов. И еще мы ликвидировали зажигательные бомбы.
Когда же оккупанты подошли к Москве вплотную, нам выдали оружие, то есть винтовки, и мы во втором эшелоне держали линию обороны. Но захватчики были советскими войсками отражены. Они загнали немцев за Можайск и дальше. Линия фронта уже находилась на расстоянии более чем 80 километров от Москвы, и ополчение вскоре было распущено.
Тогда я еще продолжал учиться в институте, однако это была не учеба, а скорее добровольное хождение на лекции к тем преподавателям, которые еще остались в Москве и не были эвакуированы.
Сначала в Бузулук, а потом на фронт Вацлав Пржибл попал после того, как получил известие от своего отца о формировании чехословацкого подразделения.
– Потом я уехал работать Елань-Коленовский сахарный завод, это около Новохоперска, там, где мой отец работал главным инженером на строительстве этого завода. Немцы наступали на Воронеж, и было решено его эвакуировать. Я работал на демонтаже. Но вскоре, это уже был 1942-й год, отец попал в лагерь для интернированных лиц и дал мне потом сообщение, что в Бузулуке формируется чешское военное подразделение. Вот и я поехал в Бузулук и 1-го мая вступил в его ряды. Так началась моя служба в армии.
Мне в жизни повезло, потому что я был из Бузулука откомандирован в Куйбышев, и там, по заданию начальника военной миссии, тогда еще подполковника Гелиодора Пики, должен был участвовать в акции по возврату и освобождению закарпатских украинцев, которые были интернированы и заключены в лагерях.
Я должен был съездить в Княжпогост, северный железнодорожный лагерь ГУЛАГа. Я должен был выяснить, сколько там осталось наших, и когда их освободят, чтобы они могли вступить в нашу армию.
Вот с таких действий началась моя военная карьера, когда я познакомился с начальником нашей военной миссии, будущим генералом Гелиодором Пикой, который, к сожалению, после войны был абсолютно несправедливо казнен.
А потом прошли бои под Соколово, в которых, к счастью я не участвовал. К счастью, так как это были тяжелые оборонные бои с большими потерями. И я мог бы оказаться в числе мертвых или тяжело раненых. Так что, это было счастье, но от меня вовсе не зависящее. Так решили наши начальники.
Ну а потом начала уже формироваться бригада, я уже был в штабе, как недоученный инженер-техник, главным образом по техническому обеспечению и вооружению нашего подразделения. В то время я встретился со многими выдающимися людьми. Я часто выезжал в Москву, где решались все вопросы по вооружению. Я лично встречался, например, с Молотовым и Вышинским. Их приглашали в чехословацкое посольство, в чехословацкую военную миссию.
Видел я и многих чехословацких представителей, включая Клемента Готвальда, находившегося в Москве в политической эмиграции в Москве. С ним тогда была целая группа видных деятелей чехословацкой компартии, которые были депутатами чехословацкого парламента. Часто я встречался с чрезвычайным чехословацким послом Фирлингером, который потом был первым председателем кошицкого чехословацкого правительства, однако, это уже было в 1945-м году.
Конец войны Вацлав Пржибыл встретил в Остраве. Он был прикомандирован к штабу Первой чехословацкой отдельной танковой бригады, где отвечал за координацию технического обеспечения.
– Хотя бригада и не была отдельной, но зависела от советских фронтовых ремонтных заводов, фронтовых баз, которые оказывали техническую помощь. И, конечно, нам поставляли танки, чтобы восполнить так называемые безвозвратные потери. Войну я закончил в Остраве. 30-го апреля город был взят. Наша бригада одной из первых вступила в город, а через несколько дней, то есть 5 мая вспыхнуло Пражское восстание. Наше подразделение срочно было пополнено танками и получило приказ идти на столицу. Но до Праги мы дойти не успели. Расстояние между Остравой и Прагой около 250 километров, а немцы оказывали серьезное сопротивление. К подписанию капитуляции дошло только 8-го мая.
