Павел Козак. «Сексуарий в центре города»
Сегодня мы побеседуем с человеком, которого к теме культурологии секса, как он сам ее определил, привел интерес к культуре в целом. В беседе с Павлом Козаком речь пойдет о внутреннем побуждении к писательскому труду и востребованности массовой аудиторией информации, касающейся интимной жизни.
— Добрый день, дорогие друзья в России! Я очень рад, что могу вас приветствовать из Чехии, так как очень люблю русскую литературу. С удовольствием расскажу вам о книге, которую я написал. Она называется «Сексуарий в центре города». В христианской цивилизации сексуальность всегда означала как бы что-то нечистое. И я раздумываю в этой книге об этом. Что произошло в Чехии? Говорят, что у нас — самый длинный бордель в Европе...
— Подразумевая автомагистраль при выезде из Чехии в Германию, где предлагают платные сексуальные услуги...
— Да, шоссе Е 55. Даже в книге о сексуальности (книга Клиффорда Бишопа вышла в Чехии в 2000 г. — прим. ред.) о Чехии приводятся лишь два факта: о том, что король Карл IV имел четыре жены, и что у нас — самый длинный бордель в Европе. Здесь болгарские проститутки встречаются с отцами немецких семейств, которые дома здороваются «Grues Gott!». С этим связано много криминальных преступлений, и я хотел и пробовал затронуть эту проблематику посредством культурологии. В своей книге я даже цитирую «Необитаемые острова» Роберта Рождественского — я вообще очень люблю русскую литературу.
— Где вы познакомились с русской литературой?
— Это было довольно странно. Когда был 1968-й год, мы знали, что некоторые советские граждане протестовали против вступления их солдат на территорию Чехословакии. И мне грустно, что некоторые — не только русские, но и граждане Польши и Венгрии, извинялись передо мной в силу того, что я был гражданином Чехословакии. В то время я не хотел изучать русский язык; к сожалению, тогда лишились своих должностей и некоторые профессора, и учителя. И мои родители помогли одной профессорше, как, впрочем, и мне: она стала учить меня русскому. Я полюбил Пушкина, читал Слуцкого и Валентина Распутина, некоторых, правда, в чешском переводе.
— Я хотела бы вернуться к началу вашего писательства. Что именно побудило вас писать?
— Я счастлив, что могу писать. У меня есть много проблем в личной жизни, но что касается того, что я писал — почти все было напечатано. У меня было много успехов. Вначале я просто писал для журналов. Потом был безработным и скучал. Меня приняли на работу библиотекарем в вузе, но это было неинтересно: библиотека была плохая, никто туда не ходил, но в моем распоряжении был интернет. Я создал свой сайт — бесплатный, не получал прибыли, но и не вкладывал в это своих средств. В первую очередь, я начал публиковать на этом сайте свои статьи о новых музыкальных записях для альта, лютны и гитары, для струнных инструментов. На этот сайт за неделю заглянуло человек тридцать. Но потом я упомянул об одной певице из США, африканке китайского происхождения, что ее эротизм — не угнетенный, а культивированный, и начал писать о явлениях и феноменах сексуальности.
«Моя мастерская была лучше популярного дивана Фрейда»
— И после этого посещаемость вашего сайта заметно возросла?
— Я был очень удивлен. Когда я написал первую статью об императоре Рудольфе II и его Craizy hоrsе saloon, где я сравнивал живописные картины при его дворе с эротическим театром в Париже, ее поместили на сайт «Где и куда в Праге». Вскоре я увидел, что на сайте побывало четыреста или пятьсот посетителей — возможно, это были туристы. В то время как раз праздновался юбилей Рудольфа II, по случаю которого в Праге проходила тематическая выставка. Позже я начал вести рубрику на интернет-странице «Воспитание мужчин в Чехии». Это перекликалось с популярным в то время бестселлером «Воспитание девушек в Чехии» (Vychova divek v Cechach, 1994, автор Михал Вивег — прим. ред.). Я писал о воспитании мужчин, чтобы они были внимательны к своим супругам. Спустя несколько лет число посетителей этого сайта возросло до ста пятидесяти тысяч. Поэтому я издал эту книгу классическим способом, на бумаге, а вообще это для меня нетипично, ведь я начинал писать в сети.
— То есть ваш сайт стал своеобразной исследовательской лабораторией?
— Он стал моей мастерской, хотя я и сам был еще ученик. Все же эта мастерская была лучше, чем популярный диван Зигмунда Фрейда. Мой сайт был лучше: во время дискуссий женщины рассказывали мне обо всем, так как оставались анонимными. Одна бывшая исполнительница стриптиза поведала мне много примечательного о мужчинах и женщинах. Поэтому я и говорю — мне работалось лучше, чем Фрейду.
Наше общество медикализировано
— Как относятся сексологи к вашим попыткам просвещать население в такой деликатной области?
— Это интересно, но является проблемой. Что касается сексологов, я думаю, что наше общество, и американское еще в большей степени, медикализировано. Даже в тех случаях, когда требуется специалист с юридическим, педагогическим или с эстетическим образованием, обращаются к врачу. А мой подход — культурологический. Если меня спрашивают, какие проблемы решает культурология сексуальности, я поясняю: к примеру, в рамках пропагандирования выставки на плакате была изображена полуобнаженная девушка, распятая на кресте, как Иисус —это я воспринимаю как «свою» проблему. Также считаю, что когда главный эксперт США по гигиене в 1983 г. начал рассылку писем всем американским семьям, а в них содержалось предупреждение об угрозе ВИЧ в связи с гомосексуальными практиками, — это был культурологический феномен, а не только сексологический,
— убежден Павел Козак.
