Праздник Кирилла и Мефодия для Чехии является чужим
Наша сегодняшняя программа будет посвящена празднику св. Кирилла и Мефодия. Мы с Ириной Ким отправились на Карлов Мост. Он к этому имеет прямое отношение, ведь на Карловом мосту находится скульптура этих двух греческих миссионеров, которые были приглашены на Великую Моравию в 863-м году для того, чтобы объяснить языческому славянскому населению сущность христианской религии. На Карловом мосту скульптура Кирилла и Мефодия появилась лишь в начале 20 века. До страшного пражского наводнения, произошедшего 18-м веке, когда в реку упало одно из каменных изваяний, свободного места на мосту не было. В 1928 году здесь появилась скульптурная композиция с Кириллом и Мефодием, созданная скульптором Дворжаком.
Надо ометить, что памятников Кириллу и Мефодию в Праге практически больше не существует. Этот факт меня навел на некоторые мысли о значимости святых братьев для чехов. Я не раз задавалась вопросом, почему на Карловом мосту среди множества изваяний святых, даже не всегда столь известных, скульптура Кирилла и Мефодия появилась последней, к тому же, как замена другой скульптурной композиции, а её создание при первоначальном замысле - украсить мост фигурами святых - запланировано не было. Однако, если в Чехии существует праздник Кирилла и Мефодия, это может означать, что святые братья должны были всегда почитаться на чешской земле. Но чтобы разобраться в этом, для начала выясним, когда стал отмечаться в Чехии праздник святых византийских братьев. Об этом я спросила у Евгения Червинского, священника чешской православной церкви:
«Это было установлено около ста лет назад, потому что 6-го июля протестанты праздновали день сожжения Яна Гуса, и католики, чтобы подчеркнуть непрерывность католической традиции в Чехии с приходом Кирилла и Мефодия, настояли на празднике Кирилла и Мефодия, который стал отмечаться днём раньше. Этот праздник должен был напоминать о том, что корни чешской государственности и корни чешского народа неразрывно связаны с католической традицией. А 24-го мая по православному календарю отмечается память равноапостольных Кирилла и Мефодия, учителей славянских, и каждый год проходит служба в Микульчицах - это раскопки крупного древнего города Великой Моравии, в котором было девять церквей. Там проходит богослужение, которое возглавляет архиепископ пражский, митрополит Чешских Земель и Словакии Христофор. Туда приезжают многочисленные священники и верующие из разных стран. Болгар там больше всего, потому что в Болгарии праздник Кирилла и Мефодия - государственный праздник. В этом году на богослужение приехал сам болгарский посол».
Итак, праздник св. Кирилла и Мефодия появился относительно недавно, как праздник, напомнающий чехам об их славянских корнях, о славянской письменности, о славянской взаимности. Обо всем этом долгие годы рассказывали чехам за школьной партой. Однако вокруг миссии Святых Кирилла и Мефодия за последние два столетия сгустилось великое множество религиозных, национальных и политических идеологий, по поводу которых по сей день разгораются оживленные споры в кругах чешской интеллигенции: стала ли Кирилло-Мефодиевская миссия основой, положившей начало развитию славянской культуры или же развитием культурной самобытности православия? Как повлияли Кирилл и Мефодий на дальнейшее культурное и политическое развитие Чехии?
Что для пана Томского, публициста, издателя, политолога и экономиста в одном лице означает миссия византийских братьев?
«Прежде всего, Кирилл и Мефодий с их чешско-моравской миссией были знаменательными личностями, потому что они принесли христианство, создали язык и письменность новой цивилизации. Но они не осознавали в полной мере, как отразится их миссия на дальнейшем развитии Восточной и Западной Европы. Они даже не догадывались, что для восточных славян этот язык станет основой их культуры. С другой стороны, что касается сегодняшнего дня, важное значение имеют события, которые произошли позже - разделение Европы на Западную и Восточную. Несмотря на то, что Запад с восторгом смотрел на Византию, потому что церковь была единой, и император был главой христианства, обе части Европы имели различия с самого начала их существования, что привело к их разделению в 1054-м году. Византийские братья к этому не могут быть причастны».
Миссия Кирилла и Мефодия бесспорно является значительной в смысле образовательном. Тот культуронесущий эффект, который оказали Кирилл и Мефодий на тогдашнюю Центральную Европу, был весомым, потому что в те времена люди не умели ни читать, ни писать. В конечном итоге, письменность, которую создал Константин, здесь не прижилась, потому что чешскую речь со временем стали записывать латинскими буквами.
Деятельности византийских братьев особенно большое значение стало придаваться в те времена, когда чешский народ испытывал острую необходимость обрести национальную самобытность, выделиться как самостоятельное, независимое государство со своей собственной традиционной культурой и со своим собственным язком. Это произошло во времена правления Карла IV, который возобновил в пражском Эмаузском монастыре церковную литургию на славянском языке, принесенную хорватскими монахами. Часто Карл IV использовал легенды и народные сказания, чтобы придать значимость и идентичность государству, главой которого он стал.
Это прозошло и во времена чешского национального возрождения, когда была популярна идея панславизма, тяготеющая к обьединению всех славян под предводительством русского народа, якобы сохранившего славянство в его наичистейшей форме, и, безусловно, подвергшей славянскому влиянию самую большую территорию в мире. Строгий последователь идей панславизма, историк и писатель Франтишек Палацкий подвергся острой критике русских рецензентов по поводу неточностей в написанной им книге «История народа чешского». Русские славянофилы обвиняли Палацкого в том, что тот затаил истинное происхождение гуситства как проявления православия, которое являлось реализацией идей Кирилла и Мефодия. Однако, как утверждает историк Тржештик, Кирилло-Мефодиевская традиция - это лишь идеология, частью которой является понятие «славянская взаимность». Тржештик утверждает, что эта традиция - всего лишь иллюзия, вымысел русских славянофилов, мотивированных политикой царской России. Тржештика дополняет публицист Томски:
«Я назвал бы это империалистическим национализмом, который в православии является государственной традицией, исходящей из традиции Византийской империи. Не зря Россия себя называла Третьим Римом».
Если и была некая славянская взаимность или существование некой единой славянской культуры, - продолжает Тржештик,- то она исчезла в 10-м веке с возникновением новых государств. Последующие интерпретации «славянской взаимности» были идеологическими реминисценциями, так, как это происходило в 19-м веке.
«Нас Кирилло-Мефодиевская традиция вообще не касается. Она завершилась в Болгарии, Руси и в Хорватии. А здесь никакого значимого продолжения она не имела. Если Константин, создавший письменность, видел в этом основы чешской народной культуры, то это было типичной иллюзией эпохи чешского национального возрождения, которая отождествляла национальную культуру с письменностью на родном языке. При этом существующие основы христианской культуры и ту же молитву «Отче наш» завели миссионеры из Пассау. Именно они сделали перевод этой молитвы для жителей Великой Моравии приблизительно в 830-м году, и мы до сегодняшнего дня пользуемся этим переводом молитвы», - рассказывает историк Тржештик.
Так что, по мнению Тржештика, вопрос о фундаменте национальной чешской культуры, предполагающий один из двух вариантов, восточный или западный, является абсолютно бессмысленным вопросом. Кирилл и Мефодий не были представителями восточного варианта развития. Это были люди, которые признавали своё полное подчинение Римскому Папе. Вся карьера братьев на Великой Моравии основывается на сотрудничестве с Папой Римским. Альтернативы - Рим или Константинополь - вообще не существовало. Тогда может возникнуть вопрос, почему они осуществляли свои планы посредством Папы, а не через византийского императора, который их отправил с миссией на Моравию? Об этом нам рассказал профессор Вавржинец из Славянского института при Академии наук в Праге.
«Дело в том, что братья были прагматиками и понимали, что Великая Моравия принадлежала западному патриархату. Они были уверены, что исполнить требования моравского князя можно только с помощью Римского Папы. К сожалению, князь Святополк не понял значения возможностей, которые эта огромная культурная программа предлагала. Он уже имел епископство, был независим политически и культурно, но всё же оказался под давлением франкских священников и после смерти Мефодия выгнал славянских миссионеров из Моравии».
«Великая Моравия должна была признаться другими как самостоятельное христианское государство, равноценное другим из старой христианской Европы. В отношении империи Карла Великого и его наследников, которые продолжали трактовать существующее политическое образование как позднеантичную Римскую империю, это не было возможным. Потому что все эти государства могли быть атакованы варварами. Если бы варвары сами подчинились, это бы спасло положение. Поэтому ситуация была сложной. Проблему решили Святополк с Мефодием в 880-м году, обратившись к другому авторитету христианского мира. Не к императору, а к Римскому Папе. Святополк подарил свою землю, Великую Моравию, престолу Святого Петра. Папа принял этот дар, и тем самым Великая Моравия была признана самостоятельным государством, которое с того момента находилось под покровительством св. Петра. Оно не входило в состав империи и являлось независимым, признанным остальными христианскими народами».
Позже, где-то в 990-м году, и поляки, и венгры сделали тот же шаг, подарив свою землю св. Петру. Таким образом, около 1000-го года сформировались три государства, которые практически не потеряли своей территориальной целостности и сохранили славянские языки.
Моравия же как государство после принятия христианства распалась, но корни всех тогдашних народов были неотделимы от богослужения, от церкви, от христианства. А какова была дальнейшая судьба славянского языка и славянской письменности после распада Великой Моравии? Об этом нам рассказал профессор Вавржинец.
«Как раз в этот момент начинает новую жизнь дело Кирилла и Мефодия. Одна часть священников уходит в Болгарию, другая попадает в плен к евреям и оказывается в Хорватии. Там они были выкуплены и остались в Хорватии, где славянская письменность в виде глаголицы, а также славянская литургия сохранились вплоть до 16-го века. В Болгарии глаголица продержалась недолго и со временем преобразовалась в кириллицу, которая была создана на основе греческой унциальной письменности, дополненной 14-ю знаками, взятыми и переработанными из глаголицы. В Македонии появилась школа, которую создал один из лучших учеников Константина, св. Климент, но и она просуществовала только несколько десятков лет».
А что касается языка, на котором говорили на Великой Моравии, то он особенно не отличался от солунского наречия. До 10-го века существовал единый славянский язык, хотя в девятом веке уже начали проявляться некоторые отклонения. Это касается болгарско-македонского диалекта, в текстах которого появилось множество слов, заимствованных из языка Моравии, а в 10-м веке - богемизмы.
На территории Чехии традиция славянской письменности также продолжалась недолго и связана она, прежде всего, с деятельностью Сазавского монастыря.
«Да, деятельность монастыря была значительной, однако она не определяла характер местной культуры, и их дела завершились в 1096-м году. После этого славянская письменность и славянская литургия были раритетом. Итак, та чешская культура, та высокая христианская культура была на 95 процентов импортом из Франкской империи, а позже из Оттонской империи», - утверждает авторитетный чешский историк Тржештик.
Таким образом, по утверждению историков, которые не оспаривают влияния византийских братьев Кирилла и Мефодия на историю Центральной Европы, для Чехии этот праздник является чужим.
«Государственный праздник должен основываться на какой-либо традиции. Традицией считаются воспоминания о каком-то человеке. Это совершенно неверное понимание. Понятие «традиция» основывается на множестве правдивой и неправдивой информации, накапливающаяся столетиями, при этом мутируя в такую форму, которая, в конце концов, не имеет ничего общего с человеком, о котором мы вспоминаем. Так, например, св. Вацлав, не может быть настоящим, историческим св. Вацлавом. То же происходит с Кириллом и Мефодием. Традиция - это сундук, доставшийся в наследство от бабушки, куда долгое время складывались различные вещи. Все это дополняется, подчищаеся и перекладывается потомками, кое-что оттуда достаётся и используется в соответствии с потребностями нового времени. С годами это меняется, а с бабушкой это уже не имеет ничего общего», - заключает профессор Тржештик.
А пока историки, публицисты и слависты будут спорить о важности и о или незначительности Кирилло-Мефодиевской традиции, чешский народ в этот выходной день радостно наслаждается летом. А наша сегодняшняя программа подходит к концу. Завершим мы ее на Карловом мосту, именно там, откуда мы начали праздничную передачу, посвященную Кириллу и Мефодию, и процитируем отрывок из книги «Хазарский словарь», написанной известным сербским писателем Милорадом Павичем, который весьма живо, образно и поэтично описал миссию византиских братьев на Великой Моравии.
«Кирилл вырос среди голых церквей, без икон... Константин любил языки, считая, что они вечны, как ветер, и менял их так же, как хазарский каган менял жен разной веры. Кроме греческого, он изучал славянский, еврейский, хазарский, арабски, саморитянский и языки, имевшие готскую или «русскую» письменность. Всю жизнь он провел в ненасытной жажде странствий...
«Если бы дверь была на засове, как бы ты добрался до этих кувшинов?» - спросил он. Костантин разбил один кувшин, черепок за черепком перенес сквозь решетку в келью и собрал по кусочкам, склеив собственой слюной и греческой глиной с пола под своими ногами».
То же самое они сделали со славянским языком - разбили его на куски, перенесли их через решетку кириллицы в свои уста и склеили осколки собственной слюной и греческой глиной под своими ногами».
