«Самое тяжелое – видеть на линии фронта детей». Чешский разведчик в рядах ВСУ
Около ста чешских граждан сражается сегодня в Украине в рядах ВСУ, отражая российское вторжение. Некоторые воюют непосредственно «на нуле», а разведчики проникают и за линию фронта. Один из них – Олда. По его признанию, он хорошо помнит времена социализма в Чехословакии, и не хочет, «чтобы русские оказались в полутысячи километров от нашей границы». С Олдой беседовал военный репортер «Чешского Радио» в Украине Мартин Доразин.
– Как вы стали разведчиком в украинской армии?
– Сначала я приехал сюда с гуманитарной помощью, поскольку не хотел отсиживаться дома. Я помню наши 80-е годы, когда папе приходилось на Рождество выстаивать очередь за бананами, как сложно было купить велосипед. Как действовали тогда русские. А, главное, я помню пропаганду. Люди должны понять, что происходит. И чтобы русские оказались в 500 километрах от нашей границы?.. Я сказал себе: «Такого не будет!» Сначала я хотел хотя бы возить сюда продукты питания, помогать с медикаментами и так далее. А в результате, как видите, – в военной форме с полной выкладкой и, можно сказать, служу разведчиком.
– Какие задачи приходится выполнять разведчику?
– Определять положения неприятельских позиций, готовить территорию и вооружение к атаке, защищать нашу пехоту, когда это необходимо, и собирать информацию о технике, электронном оборудовании, о всем, что поможет атаковать врага и продвинуться вперед».
– Вы служите в составе украинской армии. Это означает, что вы получаете стандартную зарплату военного, такую же, как граждане Украины? Или у вас какие-то другие условия?
– У меня стандартная зарплата военного, как у всех остальных. Я бы сказал, что даже ниже, поскольку нам не присваивают высоких званий, что бы мы ни делали. Но суть не в этом. Мы получаем столько, что хватает на еду, и еще какие-то деньги остаются, чтобы докупить себе что-нибудь из снаряжения. Как в любой армии, каждый любит добавлять что-то из оснащения. Остальное мы отдаем, можно сказать, в общий котел, из которого потом оплачиваем крупные расходы – ремонт автомобиля и так далее. В общем, стандартная жизнь военного».
– Какого оборудования вам не хватает?
– Сейчас логистика украинской армии стала значительно лучше. Экипировка, военная форма и всё, чего раньше не было либо было сложно получить, теперь доставляется на фронт – какое-то время назад это было непросто. Из того, что нам теперь нужно, так это наушники, перчатки, военные мини-карты памяти, miniSD. Из более крупного оборудования нам, конечно, необходимы дроны. Флэш-карты используются не только в дронах, но и в видеокамерах, поскольку мы должны докладывать о том, что происходит. То есть если кто-то скажет, что ликвидировал то-то и то-то, видел то-то и то-то, то в идеале всё это должно быть записано. Так что у нас с собой фотоаппарат, иногда и видеокамера. Дрону все время нужна какая-то память. Так что для этого нам и требуются карты.
– Без чего еще сложно обойтись на фронте?
– Например, без репеллентов. Сейчас нам привезли коробку, поскольку комары здесь – просто звери. Нужны кабели для антенн к дронам, запчасти для автомобиля. Всегда нужны покрышки. Посмотрите, какая тут земля – сплошное стекло! Так что шины тут долго не выдерживают.
– Известно, что недавно вы получили автомобиль из Чехии. Вы могли бы рассказать подробнее, о чем идет речь?
– Да, мы получили автомобиль от одной фирмы из города Либерец. Машина нам нужна, прежде всего, чтобы перевозить раненых, например, здесь, из-под Угледара. Думаю, я могу рассказать, что автомобиль мы получили от Ондржея Колмана из компании Atrea. Сложно передать, что я почувствовал, когда нам пригнали машину. У меня и сейчас мурашки по коже, поскольку это удалось сделать всего за несколько дней, после того как один из наших автомобилей, к сожалению, взорвался. Это был обстрел из миномета, не мина на земле. Когда я принимал автомобиль, то уже знал, что он будет работать под Угледаром и Марьинкой, куда мы будем свозить раненых парней. Будем перевозить на нем вещи, например, медикаменты и медоборудование в штабной пункт. Этот автомобиль – просто замечательный, поскольку большой и везде пройдет, а для нас важно.
– Вы иногда покидаете позиции? У вас бывает время на отдых?
– Сейчас, наверное, больше, чем в прошлом году, поскольку передвижение сил происходит более сложным образом, более комплексно, так что мы работаем непрерывно, но у нас бывает и больше дней на отдых. Однако при этом мы остаемся здесь в режиме нон-стоп, никуда не уезжаем – максимум на 5–10 километров от линии фронта. Мне повезло на неделю выехать в Киев – там мы тоже работаем, но иначе, в другой сфере. Это было две недели назад, когда на Киев был самый массированный налет, но я весь его проспал. Мой пример, не самый хороший – те, кто в Киеве, прячьтесь в бомбоубежище! Но я всё ужасным образом проспал! – смеется Олда.
– За время, пока вы служите на украинском фронте, то есть за год с небольшим, какие моменты были самыми для вас тяжелыми? К чему невозможно привыкнуть?
– Самое тяжелое – видеть на линии соприкосновения детей. Когда вы туда идете, а там бегают маленькие дети, в одних штанишках, без обуви, бегают среди солдат – наших, русских… Однажды к нам через линию фронта прибежал ребенок. Это было в прошлом году. Психологически, такое – хуже всего. А еще, когда друг умирает у вас на глазах. Здесь сложно выбирать, что тяжелее...
