СМЕРШ и НКВД в Праге 1945 года. Зачистка «беглецов и предателей»

Май 1945 года связан в чешской истории ХХ века не только с освобождением от нацизма. С Красной армией в Прагу вошли СМЕРШ и НКВД. Начались аресты «сбежавших предателей и контрреволюционеров» – русских и украинских эмигрантов. Хотя большинство давно были гражданами Чехословакии, государство не защитило их от советского произвола и ГУЛАГа. После «бархатной» революции парламент признал долю ответственности государства за разрушенные судьбы этих людей. Обстоятельства гибели эмигрантов, не переживших допросов советских карательных органов непосредственно в Праге, неизвестны до сих пор.

Владимир Рафальский с супругой незадолго до ареста, в начале 1945 г., repro foto: Rok v táboře nepřítele, Nikolaj Siněvirskij / archiv Ireny Rafalské

Точкой отсчета репрессий считается 11 мая 1945 года – тогда, 75 лет назад, начались аресты. Первой жертвой стал 59-летний Владимир Рафальский, бывший российский дипломат. Единственное свидетельство о его смерти содержится в книге «Год в стане врага». Ее автор – выпускник пражской гимназии Михаил Мондич, которому пришлось работать на СМЕРШ в качестве переводчика, сумел позже бежать на Запад. Он пишет: «Непривычный шум заставил меня выйти во двор. На бетонированном дворе лежал человек. Господи! Ведь это Рафальский. Это он! Нет никаких сомнений. Сколько раз я видел его в Николаевской церкви. Я всегда любовался его благообразностью: белыми волосами, белой бородой, умным и выразительным лицом. – Умирает, – проговорил майор Надворный. – Ну и черт с ним, – отозвался майор Попов. – Одним белобандитом меньше. Я смотрел на залитое кровью лицо, на мозги, смешанные с пылью на холодном бетоне! За что? Только за то, что он когда-то родился дворянином... Вернее всего, за то, что любил свободу и во имя этой свободы предпочел жить вне Советского Союза». Дочь Владимира Рафальского Ирина всегда считала, что ее отец как глубоко верующий человек не мог совершить самоубийство.

профессор Альфред Бем, фото: Открытый доступ

Как подчеркивает Михаил Мондич, писавший под псевдонимом Синевирский, СМЕРШ тогда разместился в здании, которое ранее занимало в Праге гестапо. Возможно, выбросился из окна или был расстрелян в тюремном дворе профессор Альфред Бем, один из лучших литературоведов русской эмиграции, бессменный руководитель знаменитого пражского кружка «Скит поэтов». Его выманили из дома под предлогом «помочь что-то перевести». Тогда же был арестован 79-летний князь Петр Долгоруков, кадет, член I Государственной думы. Он умрет спустя шесть лет во Владимирской тюрьме. Этот список можно продолжать очень долго.

«Смершевцы опирались на списки, составленные советскими агентами»

Как составлялись списки на арест? На этот вопрос в своем исследовании отвечает сотрудник Института по изучению тоталитарных режимов Ян Дворжак. «Прага была центром эмигрантской деятельности в Чехословакии. Когда пришло известие о вспыхнувшем Пражском восстании, контршпионажные подразделения начали быстро перемещаться в Прагу – им ставилась задача задержать конкретных людей. Таким образом, почти одновременно с освобождением Праги начались массовые аресты. Вполне вероятно, что смершевцы опирались на списки, созданные советскими агентами, которым еще до войны удалось проникнуть в эмигрантские общины. Всего за несколько дней в Праге было задержано (причем без какого-либо взаимодействия с официальными чехословацкими учреждениями или секретной службой) несколько десятков видных деятелей русских и украинских эмигрантских кругов, среди которых были высокопоставленные офицеры вооруженных сил Чехословакии, университетские преподаватели и студенты, врачи, крупные технические специалисты, предприниматели, служащие чехословацкой государственной и общественной администраций. Пострадали не только довоенные подкарпатские политики, но и, например, чехи-репатрианты из России, которые по той или иной причине не приглянулись Красной армии или же на них был написан донос».

князь П.Д. Долгоруков, фото: Открытый доступ

«В мае 1945 года арестовали сотни, возможно, тысячи человек»

Скольких тогда арестовали? На этот вопрос в интервью Radio Prague Int. ответил Петр Марек, активист платформы BEZkomunistů.cz. «В мае 1945-го это были сотни, может быть, даже тысячи человек. Многие из них погибли еще в Праге – они были убиты и похоронены в районе Прага-6 в общей могиле. Подразделения СМЕРШа уничтожили множество власовцев, которые на тот момент находились в пражских больницах. Они получили ранения при освобождении Праги. Имена и судьбы некоторых арестованных до сих пор не установлены, были среди них и известные люди. Назад вернулось меньше десяти процентов вывезенных. Когда все это происходило, вокруг царил хаос, распался нацистский Рейх, а Чехословацкое государство развязало руки советской контрразведке. До сих пор нет точного и детального описания упомянутых событий, можно сказать, что Владимир Быстров был точнее всех в своей книге, которая называется так же, как и его комитет – "Они были первыми"». 

«Они были первыми»

основатель комитета "Они были первыми" Владимир Быстров, фото: Архив Чешского радио - Радио Прага

Ныне покойный журналист Владимир Быстров был сыном Николая Быстрова, который, до того как осесть в 1921 году в Праге, сражался в армии Деникина. Дядей Быстрова-старшего был англичанин Николай Джонсон – друг и секретарь Великого князя Михаила, убитый чекистами одновременно с братом царя. Николай Быстров, разумеется, значился в списках – в мае 1945-го его арестовал СМЕРШ. Долгое время семья ничего не знала о судьбе мужа и отца, пока не пришло извещение, что за контрреволюционную деятельность он осужден на 10 лет. В 1955 году Николаю Быстрову, с подорванным здоровьем, но удалось вернуться к родным в Прагу.

На одной из акций поминовения, которые, за исключением «карантинного» 2020 года, всегда проходят 11 мая на Ольшанском кладбище, об обществе, которое уже прекратило работу, Антону Каймакову рассказала историк, потомок эмигрантов Анастасия Копршивова.

историк Анастасия Копршивова, фото: ЧТ24

«Организатором общества "Они были первыми", поскольку они действительно первыми пострадали в Чехословакии от советской власти, СМЕРШ и т. д., был Владимир Быстров, отец которого отсидел десять лет в ГУЛАГе. Членами общества были исключительно потомки, родственники пострадавших – посторонних там не было. За 15 лет своего существования общество было сделано немало – появились мемориальные доски на храме на Ольшанском кладбище, в районе Дейвице на бывшем "Русском профессорском доме". Удалось донести информацию о трагических событиях 1945 года до чехословацких граждан. Ну, а самое главное, что правительство Чехословакии официально в Парламенте принесло извинения за то, что оно не заступилось за своих граждан. Те, у кого были было чехословацкое гражданство, даже получили определенную компенсацию за годы страданий в ГУЛАГе. Это было самым большим чудом. В 1945 году моему деду Сергею Владимировичу Маракуеву было 72 года, он был старым и больным человеком, но его в мае 1945 года арестовали, и он пропал без вести. Лишь много лет спустя мы узнали, что в августе 1945 года он был осужден на пять лет, но в конце августа 1945 года он скончался. О его судьбе никто из родных при жизни так ничего и не узнал. Поскольку он жил здесь по Нансеновскому паспорту, семья не получила ничего, и это очень хорошо – как бы мы доказывали те два месяца, которые он пробыл в тюрьме, и что за это можно получить? Дело же совсем не в деньгах».

Удар по украинской эмиграции

тюремная карточка Августина Волошина, repro foto: Rok v táboře nepřítele, Nikolaj Siněvirskij / archiv Služby Bezpeky Ukrajiny v Kyjevě

Символично, что 17 мая украинцы отметили день жертв политических репрессий, вспоминая, в том числе, и схваченных в те дни представителей украинской эмиграции и чехословацких политиков Подкарпатской Руси конца 1930-х годов, которые после венгерской оккупации этой территории переехали в Прагу.

Министр правительства Подкарпатской Руси Степан Клочурак был 14 мая схвачен, доставлен в Советский Союз, приговорен к восьми годам лагерей и поселению в Воркуте. Ему, одному из немногих, удалось вернуться в Чехословакию. Популярная современная чешская писательница Галина Павловска приходится ему племянницей.

Каток репрессий прокатился по рядам украинской эмиграции совершенно безжалостно, напоминает славист и культуролог Оксана Пеленская автор словаря «Украина вне Украины» («Украïна поза Украïною»). «Когда Евгений Выровый, уважаемый издатель, один из известнейших европейских филателистов, увидел, что под его окнами остановился автомобиль, то есть за ним приехали из НКВД, он выбросился из окна своей пражской квартиры и погиб. Судьба его богатейшей коллекции марок не известна до сих пор. В мае 1945 года умер один из основателей и ректор Украинского свободного университета в Вене и Праге Дмитрий Антонович, и на его похороны пришло более двухсот человек – никто из них не выжил, все были схвачены и погибли в ГУЛАах...», – объясняет Оксана Пеленская.

крест на Ольшанском кладбище в память об Августине Волошине, фото: Aktron, CC BY 3.0

15 мая 1945 года арестовали 70-летнего Августина Волошина, бывшего президента Карпатской Украины, грекокатолического священника. Спустя несколько дней он был доставлен в Москву, где в Бутырской тюрьме, согласно официальной версии, вскоре умер от паралича сердца. На Ольшанском кладбище установлен в память о нем символический мемориальный крест, к которому возложил цветы посол Украины в Чехии.

На том же кладбище похоронена Мария Славинская, супруга Максима Славинского – посла Украинской Народной Республики в Чехословакии, известного писателя, лично знавшего Лесю Украинку, с которой он переписывался. Его могила тоже обозначена in memorium: 27 мая 1945 года он был арестован СМЕРШем и 23 ноября погиб в Лукьяновской тюрьме в Киеве.

О приближении репрессий вместе с наступлением Красной армии знали – такое уже происходило в Братиславе и Брно. Однако из Праги не все могли уехать. Историк Анастасия Копршивова пишет: «Среди оставшихся были как русские с чехословацким гражданством (они, как правило, утешали себя тем, что им ничего не грозит), так и обладатели так называемого Нансеновского паспорта, документа, который СССР никогда не признавал. Незавидная судьба ждала как одних, так и других. Победоносный Советский Союз никому ничего не простил и ничего не забыл, и ему было совершенно безразлично, как на его поступки будут смотреть "в Европе"».

мемориальная доска на храме Успения Богородицы, Ольшанское кладбище в Праге|Фото: Игорь Будыкин, Radio Prague International