Священник-бунтарь Сватя Карасек
Подготовила Марина Кастиеллова.
который является ярким представителем так называемой богемы. Его зовут Сватоплук Карасек, но везде известен как Сватя. Он евангелический священник, музыкант, поэт, бунтарь, любитель «андеграунда», а прежде всего – очень хороший человек. Он родился в 1942 году. Проблемы начались ещё в детстве: из детсада его исключили как неуправляемого ребёнка, позже его исключили также из нескольких школ. Он просто не вписывался в систему коммунистического воспитания. В учебных заведениях, где он остался, всё время получал плохие отметки за поведение.
Поэтому его родители очень удивились, когда Сватя решил стать священником. Хотя для него вопрос религии был очень серьёзным, выбор этой профессии не означал конец проблем, скорее наоборот. Во время коммунистического режима Сватоплуку Караску было запрещено проводить богослужение и поэтому он начал сочинять песни, которые использовал вместо проповеди. Он общался с диссидентами, с представителями «андеграунда», несколько раз его арестовывали. Наконец, вместе со своей женой и тремя детьми, он был вынужден покинуть родину и переселиться в Швейцарию. После бархатной революции в 1989 году он вернулся в Чехию и сейчас он работает в пражском костёле у Салватора. После смерти своей первой жены он снова женился, и недавно у него родилась дочка. Вот очень коротко о жизни священника Сватоплука Караска.
Поскольку мы его пригласили в нашу культурную рубрику, наш разговор начался именно с культурной темы. В молодости Карасек очень любил литературу так называемых битников – Керуака, Гинзберга, Буковского, Ферлингетти... Тогда он пытался жить по их примеру. Нас интересовало, как возникла его любовь к этим писателям, и какая литература ему нравится теперь.
«При большевиках в школе мы получали такой сокращённый список литературы, которую мы могли читать. Это было только то, что было позволено какими-то цензорами. Поэтому было личной потребностью студента искать другие ресурсы, вне всего официального. И это людей поощряло. Я это считаю даже достоинством того времени; ведь школа и общество – это не автобус, на который человек садится и он его куда-то отвезёт. Надо приложить усилие, чтобы выжить, и чтобы человек сам чего-то добился и не рассчитывал только на то, что ему скажут в школе и в обществе. Поэтому это время способствовало определённой самостоятельности и поощряло поиски. 60-ые годы были уже несколько свободнее, и для нас знакомство с литературой битников было сильным потрясением. Но надо сказать, что и сейчас случаются открытия: например, в 1998 году, когда в Прагу приехал Ферлингетти, для меня было очень приятным сюрпризом увидеть, сколько молодых людей присутствовало на его выступлении. А ведь многих из них в 60-ых годах ещё не было на свете. То, что мы нашли в этой литературе, было то, что независимо от среды, где человек родился и жил – пусть это был нацизм, или коммунизм - он мог сохранить свою личность и не позволить среде, чтобы она его сбила с пути. Подобное я нашёл и в Новом Законе. Это для меня были такие два столпа, на которых я опирался, и это для меня осталось важным до сих пор – характер личности, который не зависит от времени, от режима, а скорее от собственного внутреннего мира».
Сейчас у Караска не остаётся много времени для чтения, поскольку он работает не только как священник в костёле, но и как композитор и певец в группе «Поздравпамбу».
Сватоплук Карасек является евангелическим священником, но у него очень открытые и искренние связи также с представителями других религий – с католиками, евреями, буддистами... Нас интересовало, как он относится к религии, которая преобладает в России, то есть к православию.
«В молодости, когда я учился в теологическом университете, православие представляло для меня религию, которая уклонилась от прогресса, от модернизации, которая является устарелой и, не обращает внимание на современность. Но когда я постарел и познакомился с несколькими православными священниками и посетил их богослужения, которые проходят с восьми утра до часа дня, я познакомился с этой религией более глубоко. И подобно тому, как я объясняю разницу между католической и протестантской религией, это действует и для православия. В том и заключается достоинство этой религии, что она создаёт такое пространство вне времени, вне современности. Постоянно меняются какие-то «измы», был здесь нацизм, коммунизм, теперь, какой-то бешеный капитализм... Эпохи меняются, а тот, кто всегда воспылает сердцем к чему-то и идёт со временем, тот, наконец, потеряет ориентацию. Евангелики пытаются всё время приспособиться времени, хотят модернизировать богослужение, играть на гитаре и так далее, но не всегда возможно догнать современность. Зачастую она бывает чокнутая, избавленная смысла и разума. Поэтому нельзя всегда приспосабливать литургию сумасшедшей эпохе. А именно православие этого избежало. Оно создало постоянную, тысячелетнюю форму религии, которая не меняется в зависимости от времени. Таким образом, человек, который живёт в этой сумасшедшей эпохе, может отлучиться на некоторое время, как будто зайти в небо, надышаться другого воздуха. Это как экскурсия в другое время и пространство, наполненная таинственностью и одновременно обеспечивающая постоянность. Уже Карел Чапек говорил, что человек постоянно хочет что-то менять, но когда найдёт что-то первоначальное, он восхищается».
Когда человек встретится со Сватей Карасеком, тот всегда наполнит его оптимизмом и спокойствием. По мнению Свати, раз уже свобода, чего можно хотеть больше? Он счастлив и доволен жизнью. Но всё-таки что-то его должно раздражать.
«Конечно, меня раздражает много вещей. Но раньше они меня раздражали ещё больше. Нечестность, все эти огромные финансовые обманы, то, что человек не добьётся справедливости, что юридическая система не работает, как должна... Всё это меня раздражает, но не из-за себя, а главным образом из-за моих друзей и членов нашей церкви, которые приходят ко мне и жалуются, как трудно добиться права. Но всё это – сложности развития, я знаю, что они существуют, но всё-таки они не могут испортить хорошее впечатление от свободы, по которой я тосковал всю жизнь. В прошлом режиме я много критиковал, а сейчас я оставляю критику другим, а сам утешаю и ободряю, чтоб помочь другим всё преодолеть».
И наконец мы спросили у Свати Карасека, есть ли у него какое- нибудь желание. Что он хотел бы, чтобы людям принесло новое тысячелетие?
«У меня такое большое, можно сказать, общее желание: все мыслящие люди в современности сходятся во мнении, что надо изменить способ мышления, иначе нельзя двигаться вперёд. Это является условием будущего для Европы и всего мира. Вот над этим я работаю всё время, пытаюсь воздействовать на людей, чтобы изменили свои взгляды и способ мышления. Это такая моя надежда. У меня ещё одно большое видение: я хотел бы дождаться того, чтобы из современного Иерусалима, который является символом столкновения различных религий, ненависти и опасности для мира, стало место встречи трёх основных религий. И чтобы из этого Нового Иерусалима распространялось по всему миру взаимопонимание ислама, христианства и иудаизма. Вот такое моё видение Нового Иерусалима».
