Театр чешского «гения» Цимрмана открыл свой 40-й сезон
Те из наших слушателей, чей стаж дружбы с радио Прага превышает несколько лет, наверняка уже слышали о чешском «гении» Яре Цимрмане, чьи таланты всестранны как всеструнны. Свое драгоценное время он посвящал занятиям искусством и наукой, попеременно и с успехом примеряя на себя роли литератора, композитора, знатока человеческой души, чуть ли не соратника Фрейда, философа, а также физика, которому была по плечу дружба с Эйнштейном. О Цимрмане - давайте сразу выложим карты на стол - фигуре мистифицированной и непостижимой.
Начало Яре Цимрману, как и одноименному театру, положил анекдот пражских интеллектуалов. Идея основать театр Цимрмана пришла в голову Йиржи Шебанеку, который таким образом отреагировал на интерес, вызванный у слушателей радиопередачей «Винный ресторан У паука» ("Vinarna U pavouka"). Шебанек заразил своей идеей Милоня Чепелку, Зденека Сверака, Ладислава Смоляка, и уже на рождество 1966 г. в радиоэфире прозвучала сенсационная новость: в липтаковском доме в деревне якобы был найден сундук с рукописным наследием совершенно забытого гения... А поскольку нынешней осенью театр мистификации в 40-й раз распахнул для зрителей свои двери, в Музее Праги решили развернуть в связи с театральным юбилеем достойную цимрмановского почина экспозицию.
Цимрмановский театр длительное время не имел своей постоянной сцены и кочевал, довольствуясь гостеприимностью театральных подмостков, расположенных в различных районах города. Кроме Малостранской беседы, цимрмановцы работали на сценах «Редуты», потом Браницкого театра или театра «Solidarita» («Солидарность»), и, в конце концов, Жижковского театра, который несколько лет назад был переименован в театр имени Яры Цимрмана.
«На фотографиях, помещенных на выставке, запечатлен процесс возникновения отдельных спектаклей и их премьеры, как и всех поворотных моментов в развитии образа Цимрмана. Это такие известные в Чехии постановки как «Исследование пропажи классного журнала», «Пивная на Мытинце», «Домашний убой свиньи», «Немой Бобеш или чешский Тарзан», «Убийство в салонном купе». В «Малостранской беседе» цимрмановский театр раскрылся во всей широте жанрового спектра», - говорит представитель театрального агентства, подготовившего выставку, Алена Коткова.
В «Редуте», куда позже перекочевали цимрмановцы, была музыкальная сцена, что явилось предпосылкой для возникновения спектакля «Цимрман в мире музыки», который является коллажом опер и оперетт и, как оказалось позже, предшественником чешского мюзикла.
Как относится к этому феномену мистификации русский театровед Лариса Павловна Солнцева?
«В этой мистификации уже абсолютно профессиональных художников все равно существует подслушанная потребность зрителя видеть в этой игре такие импровизационные во многом, но в то же время важные для народа моменты. Тут дается такая отточенность, что, например, иностранцу очень трудно это воспринимать, потому что идет тот же самый диалог, как и в фольклорном театре, когда зритель понимает, о чем идет разговор, уже заранее. И этот диалог, который происходит так же как в фольклорном театре, когда зритель понимает, про что идет разговор, уже заранее, и этот диалог похож на пинг-понг - в зал бросаются взрывные юмористические, юмористические или импровизационные фразы и зритель их подхватывает - это та атмосфера, которая держит чешский театр. Поэтому, мне думается, великие люди создавали чешский театр, но эти великие никогда не прерывали связи со своими корнями».
С 1975 по 1983 г. последовал период Браницкого театра - городские власти, таким образом, стремились вытеснить цимрмановцев из столичного центра. Как вспоминает Алена Коткова:
«Время было для театра крайне напряженное, взять хотя бы «Харту 1977» (декларация, в которой чешские граждане призывали социалистическое правительство соблюдать права человека, подписавшие эту декларацию позже были преследованы STB, аналогом КГБ - прим. ред.), но зритель не позволил обвести себя вокруг пальца и был готов ездить за «гением науки и искусства» на периферию, все спектакли были распроданы. «Посол из Липтакова» и «Ливень» - спектакли-детища браницкой сцены».
С 1983 до 1992 г. цимрмановцы нашли пристанище в театре Солидариты, на это время приходится исторический перелом в Чехии, «бархатная революция» и спектакль «Покорение Северного полюса» - одна из основополагающих и самых любимых зрителями пьес в репертуаре театра Цимрмана. И сегодня поклонники мифа о чешском «гении» стоят в длинных очередях, чтобы попасть на цимрмановскую классику или на более новые спектакли «Замена», «Слива» и «Африка», возникшие уже на подмостках Жижковского театра.
Вторая часть выставки названа «Следы Цимрмана».
«Яра Цимрман, как мы все знаем, был путешественник, писатель, поэт, изобретатель, языковед - просто он был всем, о чем лишь только можно вспомнить, и был способен оставить следы во всех областях, к которым устремлялось усилие человека. Поэтому на выставке прослеживается путь, где он побывал - в той же Африке, а в качестве экспонатов фигурируют чемодан, с которым он не расставался во время пути, лыжи, найденные в липтаковской школе, бамбуковый велосипед - Яра был страстным велосипедистом, или реликвии, можно сказать, с поры детства Цимрмана: школьная скамья, на которой он сиживал, «Атлас грибов» для близоруких - курьезный предмет нашей коллекции», - с улыбкой отмечает Алена Коткова.
Выдумки, включая озорные, зачастую призваны компенсировать недостаток недостижимого и желаемого. Что, по мнению самих чехов, послужило мотором для создания современной легенды?
«Чехи, в общем-то, игривый народ и способны выдумывать, то есть находиться на мыслительной платформе своих представлений и верить в то, что не существует. Взять хотя бы Швейка - все мы его присвоили, причем одновременно никто не желает иметь с ним ничего общего, все над ним смеются, а ведь Швейк - это о нас. Думаю, что точно также дела обстоят с Цимрманом - мы представляем себя все понимающими, все умеющими, но с другой стороны - Цимрман нас вовсе не касается, он не существует. Нам, чехам, также в некоторой степени свойственна зависть и недоверчивость, может быть, поэтому фиктивный образ дает возможность отреагировать на различные явления, отождествиться с образом Цимрмана, но не присваивать его. На образ Цимрмана можно повесить что угодно - любые доблести, любые черты характера, хотя, конечно, речь, в основном, идет о том, что как-то связано с остроумием - Цимрман никогда намеренно не причинял зла», - подытоживает свои размышления Алена Коткова.
