Ванька-встанька чешских скачек
Человек, который стал легендой скакового спорта. Восемь раз он выиграл Большой Пардубицкий степль-чез, в последний раз – в этом году, в возрасте 59 лет. Диктор, комментировавший гонку, чуть не получил сердечный приступ, когда Йозеф Ваня на Тиумене перелетел финишную прямую. Зрители качали Ваню на руках. Но любят его не за это.
В свое время такую борьбу с собственным телом показывал на гонках, наверное, только Тацио Нуволари, которого называли «летучий мантуанцем» и «чемпиониссимо», который плевать хотел на свои травмы, садясь за руль гоночной машины спеленутым как мумия, и выигрывая гонку. Публика ревела от восторга, глядя на своего любимца. Лишь однажды он был вынужден прервать гонку – потерял сознание от потери крови.
20 октября легендарный жокей Йозеф Ваня отпразднует 60-летие, и к этому событию приурочен документальный фильм о нем, который вышел в кинопрокат 6 сентября. Зная, как чехи любят Ваню, приходится ожидать, что билеты будут распроданы во всех кинотеатрах. Режиссер Якуб Вагнер и его съемочная группа провели с Ваней целый год. Они следовали за ним по Чехии, Италии, Германии, Франции – везде, где Ваня соревновался, тренировался и тренировал.
Он родился в 1952 году в валашской деревне, с детства он ездил на всем, на чем только было можно – на коровах, на козах, на свиньях… Впервые выиграл Большую Пардубицкую в 1987 в седле Железника. Железник стал его судьбоносным конем, укрощать его приходилось как Александру Великому - Буцефала. С ним он пришел первым еще три раза. В 1997 году Ваня пригнал к финишу коня по кличке Вронский, а затем выиграл еще три раза с очередным любимцем Тиуменом. Из 628 стартов на гонках выиграл 182 раза.
Йозеф Ваня дал интервью русской редакции «Радио Прага»
- Человеку порывистому и активному пойти на то, чтобы за ним по пятам ходили кинооператоры с камерами, да еще на протяжении целого года… должно быть довольно трудно… Это ведь интимный процесс.
- Ну, во-первых, год назад со мной уже снимали документальный фильм конкретно о скачках, так что я привык. Сначала это чувство, что меня нон-стоп фиксирует камера был неприятен, но постепенно мы с ними подружились. Это был коллектив молодых, с большей части, спортивных парней. И мы друг другу понравились. Мы вместе ездили на лыжи, было там несколько хороших моментов… По концовке я даже перестал обращать внимание, что они за мной ходят.
- Как вы относитесь к медиальному образу, который создали о вас журналисты? Что думаете о титулах, которыми вас награждают в масс-медиа и в народе?
- Ну что я могу вам на это сказать? Пусть они создают, что им нравится. Я стараюсь быть таким, как я родился – честным, нормальным человеком.
- Я пробовала себе представить работу жокея. Человек и конь. Такая связь, особенно в состязаниях - один подведет, заболеет, второй уже ничего не может сделать. Наверное, иногда вы себя должны чувствовать этаким кентавром…
- А я думала, его надо объездить, подружиться с ним… В ноздри подышать…
- Нет, сейчас это уже не так, но мои верные кони…С ними у меня были истории, конечно. Каждый из них отличался от другого. Как и люди. Один простой, другой - с маком. Но Железник был, конечно, самый большой оригинал и чудак. С одной стороны – дерзкий и плут, с другой стороны – самоуверенный и аристократичный. Кучу народа он приручил и делал с ними, что хотел. Я, напротив, вынужден был быть с ним очень строгим, чтобы избавить его от этого самодурства. Он был способен отмачивать номера…За несколько дней до состязаний его нельзя было заставить перепрыгнуть сучок на земле, а потом он брал и выигрывал квалификационный заезд на Пардубицкий стипль-чейз.
- А Тиумен? Надо думать, попроще характером?
- А Тиумен был понимающий, вообще услужливый, а со мной верный и преданный. У меня с ним вообще проблем не было. Вронский был что-то среднее между ними.
- В Восточной Европе по большей части практикуется это так, что их называют по маме. Это значит, первая буква имени должна быть такая же, как в мамином имени. У меня в моей личной собственности было всего несколько коней, к сожалению, так что скаковых коней я не называл сам.
- Я знаю, что на ливерпульском ипподроме в Эйтри есть памятник легендарному коню Ред Раму (что смешно, так Ред Рамом в Британии называют и Романа Абрамовича), а на Челтенхэмском есть памятник коню по имени Аркл. А в Пардубицах?
- Ну попытки были… Памятники есть у Мора и у Леди. Так что у нас в Чехии тоже есть такая практика…
- Но вот английские скачки еще знамениты тем, что там все ходят в шляпках. И в результате спортивное мероприятие превращается в модное дефиле, и куча репортеров охотится за модницами… Получается, ко всему, еще и светский раут. А в Пардубицах только кони и ставки, ставки и кони. И никаких шляпок…
- Разница в том, что в Ливерпуле через пол часа после окончания скачек эти модницы в шляпках все нажравшиеся, оправляются прямо на поле, жуть, а в Пардубицах люди прилично расходятся по домам. Это мне нравится больше. И у нас тоже уже я видел дам в шляпах…
- У вас среди жокеев есть какой-то кумир? Или вы сами уже все вершины покорили?
- Много есть замечательных жокеев, но я бы, конечно, в первую очередь упомянул сэра Лестера Пиггота, с которым мне даже посчастливилось сотрудничать в Баден-Бадене. Вот это для меня легенда.
Всемирно известный жокей, в активе которого около 5 000 побед на ведущих ипподромах мира. Многие выигранные Пигготом скачки не только престижны, но и знамениты своими значительными призовыми фондами. Суммы вознаграждений, как правило, цифры с шестью нулями. А лошади, которых жокей привёл к победе, сами являются настоящими драгоценностями. Скакуны-победители, выступавшие под седлом Лестера, стали выдающимися жеребцами-производителями; кобылы - гнездовыми матками, основательницами процветающих семейств.
- Каковы ваши планы на будущее?
- Вытренировать как можно больше победителей, держать свою фирму, кормить свою семью.
- Вы будете принимать еще участие в Большой Пардубицкой?
- Я бы рад, но я должен для этого быть стопроцентно здоровым и иметь подходящего коня. Так что посмотрим.
- Вы так говорите каждый год. Потом садитесь и выигрываете.
- Ну что ж мне делать? Каждый год так получается.
