Воспоминания «убитого» студента Мартина Шмида
События в ноябре 1989 года, в результате которых пал коммунистический режим в Чехословакии, принято называть Бархатной революцией, так как все обошлось спокойно, без человеческих жертв. Однако в первые дни после 17-го ноября, когда полиция жестоко разогнала спокойную демонстрацию студентов в Праге, казалось, что это будет не так. Среди людей распространились слухи о том, что вмешательство полиции привело к смерти одного из студентов - Мартина Шмида. Хотя эта информация скоро оказалась ложной, она вызвала сильную волну протестов, которые, в итоге, способствовали быстрому изменению политического строя в Чехословакии.
«У меня были прекрасные впечатления, вызванные тем, что нас собралось много, тех, кто высказывал свое несогласие с коммунистами. Когда манифестация подошла к Национальному проспекту в центре Праги, где стояли отряды полицейских, я с друзьями ушел домой, чтобы нас не избили».
На второй день Мартин Шмид из вещания Свободной Европы узнал о том, что его во время манифестации якобы убили. Что он тогда подумал?
«Меня это очень смутило. Мои близкие ужаснулись, стали звонить и я должен был информацию о моей смерти опровергать. Домой стали ходить полицейские, я просто не знал, что делать, что об этом думать. До сих пор я не знаю, почему именно мое имя появилось в связи с ложной информацией о смерти студента. Хотя она, наверное, помогла последующим событиям, мне не приятно, что я сыграл роль, которую я сам не выбрал. Я тогда стал марионеткой, с которой играла история».
Как сегодня Мартин Шмид смотрит на Бархатную революцию и последующие изменения в чешском обществе?
«Сегодня я работаю в Академии наук, моя специализация - математическая экономия. Если бы у нас остался коммунистический режим, то, думаю, я также работал бы в Академии наук. Может быть, я бы также занимался математической экономией, хотя она бы называлась по-другому, так как такую специализацию воспринимали бы как буржуазную псевдонауку».
«Благодаря падению коммунизма, на мой взгляд, ситуация в Чехии сегодня, более-менее, нормальная. Государство гарантирует свободу, а эта свобода для меня сегодня является естественной».
