Ян Балабан: Литературе следует вернуть голос
В анкете, проведенной газетой Lidové noviny, лучшей книгой 2010 года был признан роман прозаика, публициста и переводчика Яна Балабана Zeptej se táty/ «Спроси у отца». И нам хотелось бы по этому поводу задать несколько вопросов автору, только вот нельзя. Год назад он ушел из жизни.
Писательский дебют Балабана состоялся в 1995 году, когда в свет вышел его сборник рассказов «Средневековье». Затем, в 1998 году, последовали сборники рассказов Boží lano/ «Божий канат» и Prázdniny/«Каникулы». Потом - романы «Черный баран» и «Куда шел ангел». Сборник рассказов 2004 года «Может быть, что уходим» /Možná že odcházíme удостоился премии Magnesiа literа в 2005 году и в анкете газеты Lidové noviny был назван книгой года. Рассказы Балабана нередко носят экзистенциональный характер. Герои их, - часто это земляки писателя из Северной Моравии, предстают перед нами в кризисных ситуциях своей жизни.
"Меня называют автором, который пишет о потерпевших крушение, я же притом пишу о том, что происходит с большинством людей, например, о разводе – 50% браков в нашей стране распались. А когда я пишу о человеке, мучимом зависимостью от алкоголя, то якобы пишу об отчаянном существовании, при этом у каждого человека есть какая-то зависимость и он каким-то образом с нею борется», - так защищался Балабан от повторов готовых штампов, мелькавших то тут, то там.
"Эта книга рассказов была для меня в определенном смысле переломной, я написал ее после своей, скажем, первой книги «Божий канат». Я нашел в ней форму рассказа, очень сжатую и краткую, мы издали книжку небольшим тиражом в издательстве Host и она довольно быстро - для начинающего автора - разошлась. Я мы решили с паном Балаштиком, главой издательства, что эти рассказы хорошие – читатели часто справлялись об этой книге и сетовали, что ее не достать, решили сделать допечатку. Но чтобы это не была простая допечатка, мы пригласили иного иллюстратора. Это был мой друг Зденек Яношец Бенда, удивительный художник и график из Остравы, многолетний друг, с которым мы в то время очень активно общались, так что эти рассказы многое ему говорили. Мы также добавили к книге CD, и, что я хотел бы подчеркнуть, CD с авторским чтением – запись была сделана в остравской театральной студии».
А почему я это подчеркиваю? - спрашивал сам себя Ян Балабан.
«Потому как думаю, что литературе, и не только поэзии, но и прозе, следует вернуть голос. Это одна из тенденций, которые я ищу, и, в определенной степени, мерило, которым проверяются тексты – можно ли их прочитать вслух и хорошо ли они звучат. И именно на радио я хотел бы высказать эту мысль - мы должны осознать, что литература, прежде всего, является лично произнесенной исповедью».
"Да, у меня нет с этим проблем, наоборот, я проверяю, таким образом, себя, проверяю и неопубликованные тексты перед аудиторией. Если, конечно, речь не идет о каком-то формальном бессмысленном мероприятии, которое заключается исключительно в том, чтобы потратить европейские деньги, а когда самопроизвольно собирается общество, где человек чувствует контакт и реакцию публики. В таких случаях я читаю с удовольствием, упражняюсь в этом и стараюсь, что бы это был перформанс, а не просто сухое чтение. И в этом я нахожу свои возможности и способность обратиться к людям. Думаю, что писатель не должен быть исключительно человеком у стола и бумаги, что именно такой контакт потом побуждает к дискуссиям и возможности интересных встреч».
- Это, однако, связано и с индивидуальностью автора – далеко не каждый способен выступать публично. Есть авторы, которые явно являются интровертами…
"Конечно, есть, я побывал на различных авторских чтениях, которые организовывал мой друг Иван Мотыл в костеле в Глучине и в других местах – оказалось, что некоторые авторы потерпели фиаско и читают ужасно плохо и, по сути, это их терзает. Люди такого типа не должны подвергать себя таким мучениям. А те, у кого это получается и кому это нравится, должны выпустить голос на волю. Или же найти кого-нибудь другого, кто это прочитает. Думаю, что литература должна вновь зазвучать".
"Я перемещаюсь в каком-то пограничном поясе. Когда я пишу сборник рассказов, они начинают срастаться, и их герои переселяются из одного рассказа в другой. Или даже из одной книги в другую. Когда пишу роман, делаю очень закрученные сюжетно главы, которые являются почти рассказами. То есть, я постоянно изучаю, где это большое и маленькое повествование. Насыщенный роман, который представлен в творчестве Гюнтера Грасса, я написать не умею, однако я и не иду по этому пути. Меня просто увлекает эта эпизодичность.
Одновременно, однако, чувствую, что в эпизоде мне становится тесно, так что у меня есть личный план вновь выдумать роман, сложить его снова из простых множителей. Я нахожусь на этой грани. Рассказ - дело красивое, его можно написать быстро, удержать в нем одну вещь, и он обладает свежестью. Но у него есть начало и конец. Роман может быть измотанным. Так что я ищу путь абзацев и рассказов, которые будут иметь самостоятельное значение, но способны одновременно сложиться в более крупное целое», - рассказывал два года назад Ян Балабан.
Близкий друг Балабана, писатель Петр Грушка, принимал активное участие в подготовке его последнего романа к изданию. Ян Балабан писал его три года. Роман «Спроси у отца» рассказывает о смерти одного из самых дорогих людей для писателя.
П. Грушка:
«Отец очень сильно влиял на Яна. Это был человек, который, конечно, весьма существенно повлиял на его детство, был для него примером в определенных областях, в достойном сохранении человеческих ценностей в период нормализации. Он был врачом и евангеликом, и в период нормализации находился в довольно затруднительном положении. Он направлял не только Яна, но и его брата, художника Даниэля, к жизненной позиции, значимые результаты которой потом проявились и в писательском труде Яна. Его отец ушел из жизни неожиданно, после тяжелой болезни, и для Яна это событие было терзающим. Он стремился пережить эту личную травму, и одновременно личность отца стала для него источником вдохновения с тем, чтобы он еще раз подытожил свой взгляд на мир, свой взгляд на время нормализации, интерес к которому ощущается во всем его творчестве».
