Журналистка Екатерина Канакова: «Когда ты получаешь гражданство страны, то автоматически несешь ответственность за все, что ты делаешь»
Екатерину Канакову многие помнят по эфирам «Эха Москвы». Однако, в Чехию она переехала не по политическим или рабочим причинам. Нетипично быстро при этом Екатерина вписалась в чешскую медиасреду и стала писать для серьезных изданий – Deník N, Forum24 и Reflex. Еще более необычным стал успех журналистки в весьма специфичном чешском сегменте соцсети Х: «Благодаря моему сарказму», - смеется Екатерина. С известным чешским журналистом русского происхождения Александром Митрофановым она делает подкаст о советско-российских реалиях, и чувствует себя в Чехии очень комфортно, хотя, по собственным словам, не забывает, что здесь она «пока что в гостях».
- Екатерина, я пыталась найти о Вас информацию, но Вы как суперагент – концы в воду.
«Это не моя вина. Весь архив «Эхо Москвы», где я работала, был удален, поэтому никаких материалов не осталось – ликвидировано, все, что связано со старым «Эхо». Тот сайт, который сейчас есть – новый, который ведет Максим Курников, поэтому там ничего обо мне нет, потому что с новым «Эхо» я не имею ничего общего. Нам сказали удалить все старые аккаунты в Твиттере, в социальных сетях. Тот Твиттер, который мы вели личный, нам пришлось тоже удалить, поэтому я завела новый уже после начала войны».
- В общем-то, не каждый может похвастаться новой жизнью, которую удалось получить, ну, в Вашем случае понятно, что ненамеренно. Вы, как я понимаю, приехали в Чехию еще до начала войны.
«Я приехала в Чехию, когда была президентская кампания, где Земан был против Драгоша. Я работала в последний избирательный день, как раз было оглашение результатов, и я ехала как корреспондент в штаб Земана, и как раз стала свидетелем того адского праздника, который он устроил во время своей последней президентской победы. Но причина моего переезда в Чехию была не политическая, не рабочая, а просто мой муж чех. Когда встал вопрос о том, чтобы укрепить наши отношения, естественно, нам пришлось выбирать страну, в которой жить, и он категорически отказался жить в России. Преимущество моей работы в том, что я могу писать, вести эфиры и так далее из любой точки. Поэтому я поговорила с Венедиктовым, и он сказал, что проблем нет. Итак, я переехала в Чехию в 2017 году».
- А Вы вообще предполагали, что когда-то именно Чехия может стать местом вашего проживания?
«Нет. Вы знаете, я вообще, в принципе, планов никогда не строю, потому что это бессмысленно. Обычно, чем четче план выстраивает человек, тем активнее он рушится. Поэтому о своем будущем я ничего не планировала. Возможно, какой-то следующий шаг, который нужно сделать в ближайшее время. Но так, чтобы переезжать – нет. Даже когда я познакомилась со своим будущим мужем, я не думала, что мы будем жить в Чехии, потому что это был курортный роман. Мы познакомились на Кубе, и его зовут тоже Куба, поэтому у нас так все логично получилось. Но отношения развивались, и в итоге жизнь привела меня в Чехию. Тогда мне казалось, что «Эхо» будет существовать вечно, и я буду, - пока оно существует, - все время там работать, но жизнь повернулась иначе. Но я, собственно, и работала там до последнего, до ликвидации. Когда я устраивалась на работу, я сказала, что, наверное, это мое первое и последнее такое серьезное место работы в России, потому что переходить в какие-то другие медиа, даже оппозиционные, либеральные, смысла не было. «Эхо» было самым известным, и оно как медиа работало, на мой взгляд, идеально, потому что давало возможность высказаться всем, не только оппозиционерам. Например, у нас в один день могли проходить эфиры и с Любовью Соболь, которая была в команде Алексея Навального, да даже с самим Алексеем Навальным. И в тот же день, например, могла прийти в эфир Мария Захарова или Маргарита Симоньян. Да. То есть «Эхо» предоставляло площадку для мнений, и этим было прекрасно».
- Вы для меня феноменальный человек. Я наблюдаю за Вами в Твиттере. Для меня, честно говоря, это просто огромная загадка, потому что издавна здесь работало множество журналистов, которые приехали из России. И я не видела никогда такого, чтобы, во-первых, так хорошо, за такие короткие сроки, человек стал настолько популярным. Например, судя по Твиттеру, или же Вашим публикациям, Вы практически сразу начали печататься в таких респектабельных изданиях, например, как Deník N. Чем этот феномен объяснить?
«Это как-то все само получилось. Вот как раз после ликвидации «Эхо» мне позвонили из Deník N и попросили дать комментарий о том, что я думаю по этому поводу беспощадного роспуска нас всех. Я дала комментарии. Меня спросили, а есть ли у меня работа. Я говорю, как вы понимаете, нет. Тогда они сказали, ну вы можете написать текст и отправить нашему редактору. И я сказала, хорошо, и написала текст. Писала я по-русски, они переводили сами. Переводчиком был либо Никола Репин, или сам Михал Швец, что было для меня удобно, потому что я, как русскоязычный человек, лучше выражаю свои мысли и доношу идеи на родном русском языке. Я думаю, именно поэтому тексты приобрели, такую популярность, мне так кажется. Потому что они были изначально написаны и донесены так, как я планировала, и перевод совпадал с тем, что я хотела сказать. Потому что, если бы я переводила изначально сама, я не думаю, что текст был бы настолько точен. Но уже со временем я как-то поднаторела в этом отношении, и сейчас занимаюсь сама переводами текста для изданий Forum 24 и для Reflex».
«Что касается Твиттера, то мы списались с моим другом Александром Митрофановым (чешский журналист русского происхождения) еще с моего старого Твиттера, и я ему сообщила, что, скорее всего, мне придется избавиться от аккаунта. И он мне сказал, мол, напиши в Телеграме, какой у тебя будет новый. И как-то наше общение с Сашей, наверное, подтолкнуло его читателей читать меня. А потом как-то все это как снежный ком закрутилось. Но я не делала особой ставки на Твиттер, просто писала какие-то свои мысли. Я думаю тогда, в начале войны, многих переполняли эмоции. Сейчас все равно все немного успокоились. Но тогда вот этот накал ярости, злости, непонимания того, что происходит, что будет происходить дальше, нужно было куда-то выплеснуть. В цензурном формате, в читабельном, публицистическом, я это делала в своих текстах. А ту ярость, которую мне еще не удавалось выплеснуть до конца, я ее, скорее всего, выплеснула там. И так получилось, что это попало в точку. Может быть, эти чувства и мысли совпали с чувствами и мыслями тех людей, которые начали меня читать. Возможно, поэтому мой Твиттер стал так популярен».
- Я понимаю, что чехам им хочется читать, что в России все плохо, Россия плохая страна, ну и, соответственно, диктатор во главе, что может быть хорошего. И, то есть, им приятно, что, да, их собственные мысли находят подтверждение. Но вот сейчас вы делаете подкаст с Александром Митрофановым, где вы рассказываете о России, о разных аспектах. То есть, какова цель этого подкаста? Рассказать, что, да, действительно, все плохо, эта страна не имеет ни потенциала, ничего, или же, наоборот, показать, что есть что-то там еще?
«Цель этого подкаста в том, что так совпало, что мы с Сашей, во-первых, хорошие друзья, и нам легко общаться друг с другом, мы на одной волне. Но еще плюс в том, что мы из разных генераций. Он человек советский. Он человек Советского Союза, он жил там, он знает, что там происходило, и он может, как свидетель произошедшего, изложить ситуацию. А я как раз человек, который жил долго в России, в Москве, видел Кремль из окна редакции, и у меня тоже есть свои какие-то мысли на этот счет. Суть нашего подкаста в том, что и у моих читателей, и у Сашиных читателей, и вообще у всех, кто интересуется нашей работой, у них очень много вопросов о России, о быте, политической обстановке. И мы рассказываем и отвечаем на эти вопросы, исходя из времени, в котором мы сами жили. Саша отвечает на вопрос, как это было в СССР. Я отвечаю на тот же самый вопрос с точки зрения того, как это было в России. У нас нет цели рассказывать, как все плохо. Если что-то хорошо, то мы говорим, что это хорошо. При этом мы не юлим и не пытаемся своим мнением как бы захватить читателей. Мы знаем, что чехам нравится, когда люди говорят, особенно русские, о том, что в России все плохо. Но мы говорим о том, что в России все плохо, не потому что мы хотим притянуть к нам побольше слушателей. Мы действительно так считаем. Так уж получается, что мы в этом деле искренне. Плюс в том, что это повод для нас с Сашей высказать свою точку зрения, поговорить на определенную тему, ответить на вопросы слушателей. При этом мы обладаем своим опытом и все видели своими глазами. И плюс еще мы в русскоязычном в информационном поле очень активно, потому что чехи, они все равно не читают российские новости. Мы следим за пропагандой, за всеми этими эфирами мракобесными, читаем все эти СМИ, читаем все хорошие СМИ. Мы смотрим российские сериалы, от которых у нас волосы стоят дыбом. То есть мы с ним активно в этом поле вертимся и крутимся, и можем донести читателям, что на самом деле происходит. В этом отношении мы как проводники с Сашей, проводники в эту крамолу. Мы просто открываем, что на самом деле происходит вот сейчас и здесь, и мы это до вас доносим».
- У меня складывается такое ощущение немного, что ни вы, ни Александр, который здесь живет уже миллион лет, не отождествляете себя с русскими. Вот у вас самоощущение, вот конкретно у вас, не говоря об Александре, который действительно очень интегрирован очень давно здесь. У вас есть какое-то ощущение, что вы русская?
«Не знаю… Конечно, есть, потому что от этого никуда не деться. Как бы ты ни хотел скрыть или обмануть, все равно все понимают и знают, откуда ты. И нужно просто принять это как факт. Ощущаешь ты себя или не ощущаешь, это никому не важно. Потому что все и так знают, что ты из страны-агрессора. Ты можешь доказывать, что ты белый и пушистый. Обычно этим славятся хорошие русские, так самоназываемые. Что нет, я вообще тут ни при чем. Ребята, я при чем, потому что я из этой страны. Поэтому я говорю прямо, что я себя отождествляю с этой страной, потому что у меня паспорт российский. Хочу я этого или нет, пока он у меня есть, это значит, что я несу ответственность за все, что происходит, в том числе. Как и многие, как и все русские, по моему мнению. Ощущаю ли я себя, живя в Чехии, русской? Да, наверное, да. Или нет. Мне это все равно, потому что я себя воспринимаю как человека. Суть в том, что мы не отождествляем себя с русскими в том привычном формате, как принято считать, потому что мы не состоим ни в каких комьюнити, мы не встречаемся с другими русскоязычными людьми, мы не состоим в каких-то группах и так далее. Просто позиция моя такова, что если бы я хотела общаться с русскими, то зачем мне приезжать в Чехию? Я могла бы с ними общаться и в России. Обычно русские, когда приезжают за границу, они ищут русскоязычных людей, чтобы не чувствовать себя одиноко. Я понимаю, за границей тяжело и адаптироваться. Когда все-таки есть соотечественники, то тебе немного легче, но я вот как-то без этого обошлась. И, возможно, поэтому многим кажется, что я себя не отождествляю с русскими и с Россией. Потому что у меня вот этот коннект и слияние с Чехией произошли без прохождения русских комьюнити».
- Как Вы себя ощущаете, в принципе, в Чехии?
«Чехия прекрасная страна. Я просто, знаете, не сравниваю никогда страны. Например, кто-то приехал из России и говорит, а вот там вот это лучше, а вот это хуже, и вот это мне нравится здесь в Чехии больше, чем там. Нет, это неправильный подход, с моей точки зрения. Если ты приехал в чужую тебе страну, в новую страну, то ты должен адаптироваться, принимая все как есть. Сравнивать с чем-то нет смысла. Это только себе делать хуже и тем самым подтравливать свое чувство ностальгии. Потому что если ты начинаешь думать, что здесь что-то хуже, чем у тебя было в России или в какой-то другой стране, то ты сразу начинаешь скучать. Поэтому это неправильно. Мой подход таков, что если тебе в новой стране что-то не нравится, это проблема твоя, а не страны. Потому что люди здесь живут, это их страна. Ты приехал в другой, ты в чужой дом. И нравится тебе уклад в нем или не нравится, тебя никто не спрашивает. Это как вы приезжаете в гости, и вдруг вы понимаете, что вам не нравится, как ваза стоит. Вы же не можете сами ее подвинуть. Хозяин дома скажет, ну ты что, дурачок совсем? Зачем ты так делаешь? Все у меня по фэн-шую. А если тебе не нравится, то иди к себе домой и двигай там вазы, как тебе нравится».
«Поэтому поначалу, пока у тебя нет гражданства, ты воспринимаешь эту страну, словно ты приехал в гости. Ты не можешь воспринимать ее как свою, пока ты не гражданин этой страны. Даже если у тебя ПМЖ, все равно ты не влияешь на ход событий здесь глобально. Ты не влияешь на политическую ситуацию не можешь участвовать в выборах, не можешь выбирать будущее. Будущее выбирают граждане этой страны. И пока ты не ее гражданин, ты гость. Нравится тебе в этом доме или не нравится, это уже другое дело. Но когда ты получаешь гражданство, ты автоматически получаешь ответственность за все, что ты делаешь в этой стране, потому что она уже становится твоим домом. Ты сам решаешь, по какому дизайну поставить вазы. И тут накладывается ответственность. Поэтому с точки зрения политики страны, политики Чехии, очень важно то, кому они раздают гражданство. Потому что эти люди влияют в итоге на политическую обстановку. Вы заметили, у меня нет ни одного текста про Чехию, про политическую ситуацию здесь. Потому что это еще не мой дом. Я не могу говорить хозяевам дом, почему у них там вот эта партия вот так делает. Например, коммунисты одно заявили, СПД – другое. Почему у них Окамура такой странный. Я же не могу об этом писать, потому что дом не мой. Но как только я получу гражданство, я думаю, я оторвусь на всех. Сразу за все эти годы».
