Алексей Попогребский: «В сегодняшнем российском кино просто нет политических картин»
Алексей Попогребский, автор нашумевших фильмов «Коктебель» и «Простые вещи» в этом году заседал в жюри карловарского фестиваля, причем его новый фильм «Как я провел этим летом» был представлен в секции «Горизонты». Интервью с ним мы предлагаем вашему вниманию сегодня.
- Вы впервые в жюри фестиваля класса «А»? И как вы себя чувствуете? Комфортно?
«Да, я впервые, абсолютно комфортно. И самое радостное, что такие у нас все разные члены жюри, но всех объединяет чувство юмора. Это очень важно. Особенно в Чешской Республике здесь с чувством юмора традиционно хорошо все».
- Вы думаете?
«Да, я уверен. И чешское кино вообще как раз традиционно отличаются чувством юмора».
- Витальностью, я бы сказала...
«Витальностью и чувством юмора. Начиная с Милоша Формана, с «Черного Петра», с «Бала пожарных», с «Lásky jedné plavovlásky» - прекрасное название. И практически все фильмы, которые я знаю, сделаны с очень хорошим чувством юмора. Вот у нас есть в жюри Богдан Слама – известный чешский режиссер, и в России его знают. Я, к сожалению, не видел ни одного его фильма, но мы общаемся и я точно знаю, что с чувством юмора у него все в порядке».
- А русские фильмы вы можете как-то более менее общими словами...
«А в конкурсе он только один».
«В остальных секциях фильм «Я» Игоря Волошина, фильм, который дебютировал в Сочи на «Кинотавре» в 2009 году...Вообще самая интересная программа за всю историю фестиваля «Кинотавр» была в 2009 году. Я там был как гость, а так – Хлебников, Хомерики, Вырыпаев, Сигарев с фильмом «Волчок»...
- Вырыпаев и Сигарев и здесь были в прошлом году...
«Возможно, «Кинотавр» в прошлом году – это был единственный фестиваль, на котором Сигарев ничего не получил. Разведка донесла из жюри, что этот фильм даже не обсуждался. И ровно после этого он поехал в Цюрих, получил там главный приз, потом в Кельн – главный приз, в Лиссабон – главный приз, поэтому это лишний раз подтверждает, что жюри – это всего лишь несколько человек с разными вкусами. Их задача не судить кино объективно. Объективно судить кино невозможно. Это не фигурное катание, не прыжки в воду и не гонки на лыжах. Каждый судит своим собственным вкусом, своей собственной душой, поэтому это всегда отчасти лотерея. И еще я хочу
- Почему на фестивалях очень часто повторяются фильмы?
«Нет, это абсолютно нормальная ситуация, что касается фестивалей класса «А», они требуют права первой ночи, требуют мировую премьеру в свою конкурсную программу. Вокруг конкурсной программы всегда много других программ, которые объединяет либо тематика, либо то, что они уже где-то засветились, это информационный показ. И для критики, и для режиссеров, и для местной публики – это возможность увидеть фильмы, которые, возможно, не будут в прокате, но прозвучали и прошумели. Здесь я отлавливаю те фильмы, которые были в Каннах, где я не был, и даже те, которые были в Берлине, где я был, но не посмотрел ни одного фильма, потому что когда ты в конкурсе в Берлине или в Каннах, ты попадаешь в мясорубку, из которой выбираешься только по окончании фестиваля – фильмы смотреть невозможно. Поэтому есть возможность наверстать картины, и это очень здорово, в этом тоже миссия фестивалей».
- Вы спрашиваете у человека, который вообще не любит понятие «фестивальное кино» и старается его не использовать. Я не знаю, что такое арт-хаус. По определению, это те фильмы, которые показывают в арт-хаусных кинотеатрах, кинотеатрах авторского художественного кино. Это понятие пришло из Северной Америки, где были мультиплексы, а были еще кинотеатры с одним экраном, которые программировали сетку из более редких фильмов. Оттуда пришло это понятие. Разрыв между массовым кино и фестивальным действительно нарастает. Если раньше фильмы на фестивалях собирали огромную кассу в тех же США, сейчас себе такое представить просто невозможно. И фильмы, которые побеждают на фестивалях класса «А», как правило, очень узким экраном выходят и много зрителей не привлекают. Вот и возникает пропасть между кино коммерческим и фестивальным. Считаю, что истина где-то посередине и мне интересней всего фильмы, которые рассказанаы своим языком, но при этом без лишней зауми и эзотеризма».
«Ну, актуальным оно стало точно, нужно понимать, что создание фильма – это цикл в три-четыре года, начиная с момента замысла, и откровенно политическикх фильмов на самом деле в России нету, их просто нету. А есть фильмы, создатели которых ощущали некоторую точку боли личную, которая соприкасалась с внутренней неосознанной, может быть, точкой боли в социуме. Вот появлялись такие фильмы, как «Сказка про темноту», «Волчок», «Сумасшедшая помощь» - все очень достойные картины. А потом оказывается, что зритель, который идет в кино и платит деньги, для России немалые, совершенно не хочет, чтобы с ним говорили про боль, а хочет отдохнуть. Поэтому эти фильмы блистательно прошли на фестивалях, но очень мало зрителей привлекли в прокате».
- А про ваш фильм, который здесь представлен...По-английски же неправильно переведено «Как я провел этим летом»...как бы вы перевели сами?
«Это я перевел сам, и субтитры тоже сделаны мной, а потом отредактированы профессональным переводчиком американцем».
- Но там же не отражен этот литературный прием...
- Ну по-чешски звучит очень по-чешски «Jak jsem dopadl toto léto»
- Не воспринимают ли в Европе этот фильм как «про медеведей»?
«Ну в Берлине ежедневный был критический рейтинг, и мы были лидерами. Фильм получил самую высокую оценку. Мне кажется, адекватно все оценили. Дело в том, что как для русских, так и для иностранцев то, что происходит на Чукотке, это глубокая экзотика. И разницы в восприятии нет никакой».
- А почему Чукотка?
«Потому что нужна была полярная станция, было очевидно, что такая история должна сниматься не в павильоне. И когда мне показали съемки полярных станций от Мурманска до Камчатки, меня вот совершенно поразила географически и визуально полярная станция Валькаркай на самом севере Чукотки. Туда мы и поехали».
«Так получается, что с детства тема полярных исследований и зимовок меня поражала, потому что это был какой-то запредельный для меня опыт, а потом, когда я уже понял, что, видимо, серьезно буду заниматься кино, кирпичик за кирпичиком, у меня складывалось ощущение, что история про двух людей в полной изоляции на полярной станции – это то, что нужно делать. Еще до фильма «Простые вещи» у меня было такое ощущение, при этом было четкое понимание, что это не может быть вторым фильмом, этот фильм должен быть третий, чтобы было опыта режиссерского побольше».
- А что диссертацию свою вы будете заканчивать? По психологии, да?
«Да, я в каждом фильме ее чуть-чуть дальше продвигаю, потому что эта диссертация была про смысл, человеческий смысл жизни. Мне кажется, что в каждом из моих фильмов крупица этого есть».
