Доминик Гашек: «Быть хоккеистом в Чехии значит очень много!»
Доминик Гашек – спортсмен, имя которого золотыми буквами вписано в историю мирового хоккея, отмечает 60-летие! И это не просто повод поздравить великого Доминатора, но и возможность обсудить с ним его яркую карьеру, которая служит вдохновляющим примером для новых поколений хоккеистов.
Накануне юбилея знаменитый вратарь дал эксклюзивное интервью Русской службе Radio Prague International.
– Вы родом из Пардубице и дебютировали за местный клуб в 1980 году как самый молодой игрок в истории высшего дивизиона чемпионата Чехословакии. Каким вам запомнился первый матч?
– Во-первых, с тех пор прошло очень много времени. Свою первую игру, точнее один период против «Спарты», я сыграл в 1980 или 1981 году, когда мне было 16 лет. Я вышел на лед в третьем игровом отрезке, и, конечно, для меня это стало незабываемым событием. Уже следующую игру мы проводили в Готвальдове (сегодня Злин – прим. ред.), и тренер за день до игры сказал, что я начну ее в качестве основного вратаря. Мы выиграли со счетом 5:1 и благодаря этому поднялись в таблице с последнего, 12-го места на 10-е. Всё в тот вечер было прекрасно: я сыграл первый полный матч, команда победила и улучшила свое турнирное положение. Я никогда не забуду те ощущения, и даже то, как пропустил единственный гол.
– Какие в целом у вас воспоминания о Пардубице времен позднего социализма? Насколько популярен в то время был хоккей?
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
– Я родился и вырос в Пардубице, городе с населением около ста тысяч человек, который является по-настоящему хоккейным. Все жители каждый вечер по вторникам, пятницам или когда проходит хоккейный матч, хотят попасть на стадион. Так было и так есть до сих пор. Когда мне было четыре-пять лет, я тоже ходил с дедушкой на хоккей и восхищался игроками, особенно вратарями. Поэтому, когда я сказал отцу, что хочу стать хоккеистом, он купил мне экипировку, клюшку, шлем, и в шесть лет я пошел на свою первую ледовую тренировку. Я с теплотой вспоминаю те времена, когда спорт, и особенно хоккей, были большой частью моей жизни. Я смотрел все игры и был самым счастливым мальчиком на свете.
– Вероятно, вы даже не знали, что в 1983 году вас задрафтовал «Чикаго»?
– Именно так. Меня выбрали на драфте НХЛ в 1983 году, когда мне уже было 18. Я играл за «профессиональную» команду, я говорю «профессиональная» в кавычках, потому что тогда профессионалов в ЧССР не существовало – у ребят была работа, а я был студентом. В 1983-м я даже сыграл за сборную, был на чемпионате мира в качестве дублера Йиржи Кралика, а о драфте я узнал два месяца спустя, когда мой друг Франтишек Мусил просматривал хоккейный журнал во Франции, где мы проводили показательный матч. Он сказал: «Смотри, меня задрафтовали», а потом продолжил: «Гашан (это было мое прозвище), тебя тоже задрафтовали». Но мне было всё равно. Мне нравилось играть в хоккей и ловить шайбу. Я знал, что НХЛ существует, что там играют профессионалы, возможно, лучшие в мире. Но для меня, 18-летнего юноши, в то время это вообще ничего не значило.
– Вашей главной мечтой было играть за национальную команду?
«Матчи против СССР были напряженными играми двух равных соперников»
– Точно. Я начинал как дублер, но вскоре стал первым вратарем сборной. Больше всего мне запомнились матчи против СССР. Потому что это были напряженные игры двух равных соперников. К сожалению для нашей команды, советская сборная была превосходна. Их первая пятерка была действительно хороша: Макаров, Крутов, Ларионов, Фетисов, Касатонов – это были первоклассными игроками. Но больше всего мне запомнился чемпионат мира в Вене, когда мы были в шести минутах от «золота». Это был фантастический чемпионат. Нам нужно было обыграть СССР, и мы вели со счетом 1:0, но, к сожалению, в концовке 3-го периода Крутов сравнял счет, и для нас все закончилось. В итоге мы завоевали «бронзу».
Но были и другие чемпионаты. Знаете, мировое первенство – огромное событие для всей чешской нации. Чешская Республика – по-настоящему хоккейная страна, и чехи чрезвычайно гордятся хоккеем и выступлениями своих хоккеистов. Конечно, когда дела идут не очень хорошо, они подвергаются жесткой критике. С другой стороны, когда мы выигрываем, это приносит огромную радость всему народу. Быть хоккеистом в Чехии действительно многое значит. Да, в восьмидесятых годах НХЛ была для меня на втором месте, и самым важным было играть за национальную сборную, участвовать в чемпионатах мира и добиваться там успеха. Это была моя самая большая мечта.
– В 1980-е годы вы дважды выиграли Экстралигу с «Пардубице», трижды были признаны лучшим вратарем страны, а затем отправились покорять Америку.
– Это произошло в 1990-м году, после года службы в армии, когда мне пришлось играть сезон за «Дуклу». Одновременно пал «железный занавес», и у чехословацких хоккеистов появилась возможность, если к нам был интерес, поехать в НХЛ.
– Вы прибыли в «Чикаго», где основным вратарем был знаменитый Эд Белфур, которого тренировал великий Владислав Третьяк. Несмотря на все достижения, за океаном вам пришлось начинать с нуля. Насколько трудным был для вас первый год?
«В 1990 году американцы считали, что лучшими хоккеистами были канадцы»
– Прежде всего, для понимания, я должен сказать, что в 1990-м у меня появилась возможность подписать контракт и дебютировать в НХЛ, но это была совершенно другая лига, нежели десять лет спустя. В то время в НХЛ только начинали выступать европейцы, причем не только российские хоккеисты, но и шведы, финны, чехи. Там никого не волновало, что я трижды становился лучшим вратарем страны. В 1990 году американцы считали, что лучшими хоккеистами были канадцы, затем шли сами американцы, потом, может быть, русские, и только потом «кто-то из Европы». Так вот, я приехал туда в этот период, и там был отличный вратарь Эдди Белфур. Тренер практически сразу сказал, что мне нужно, например, совершенствовать игру клюшкой, поэтому отправил в фарм-клуб. Конечно, командировка в Индианаполис стала большим разочарованием, и потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Это были нелегкие годы, но мне повезло, у меня появился шанс. Сначала в Чикаго, во втором сезоне, а потом меня обменяли в «Баффало». Моя семья помогла мне, и в конечном итоге карьера в «Сейбрз» сложилась как нельзя лучше.
– Вас обменяли в «Баффало» на третий год пребывания в Америке, но и на новом месте карьера складывалась нелегко.
– Необходимо сказать, что тренерский штаб «клинков» не гарантировал место стартового вратаря. Мне потребовалось полтора года, чтобы завоевать доверие и стать игроком, на которого команда может положиться. После этого у меня все было хорошо: почти каждый год я выигрывал индивидуальные трофеи, клуб успешно выступал, мы выходили в полуфинал и финал, играли в плей-офф каждый год, за исключением одного сезона, так что это были фантастические времена. Конечно, случались периоды, довольно короткие, когда у меня дела шли не так хорошо. Например, я помню тренера Теда Нолана, с которым у меня были некоторые споры. Он провел в клубе два сезона, второй год был особенно успешным, но затем руководство решило не продлевать с ним контракт. Так иногда бывает, но я старался сосредоточиться, в первую очередь, на своей игре и осмелюсь сказать, показывал действительно превосходные результаты.
– Скажите, а с точки зрения личных достижений самым ярким периодом вашей карьеры был сезон, когда вы вышли в финал с «Баффало», или два успешных финала с «Детройтом»?
– «Детройт» – это уже совершенно другая глава, которая началась в 2001 году. К тому времени команда в «Баффало» – стоит это честно признать – уже миновала свой зенит, были некоторые проблемы с менеджментом. В конце концов, владельцам, к сожалению, пришлось продать клуб, денег стало меньше, игроки внезапно начали уходить, никто не приходил, и я почувствовал, что не смогу выиграть Кубок Стэнли с «Баффало», хотя это была моя большая мечта. Вот почему я обратился к руководству с просьбой о трейде. Просто иногда лучше расстаться, и это может пойти на пользу как организации, так и игроку. И детройтская глава моей карьеры, которая длилась целых четыре года, была очень запоминающейся.
– Чуть ранее вы сказали, что победа в Кубке Стэнли – это главное достижение в профессиональном хоккее. А как насчет Олимпиады? Разве это не больше, чем Кубок Стэнли?
«Моя главная личная победа – олимпийское золото»
– Я говорил о клубном профессиональном хоккее. Если бы я остался в Америке, не знаю, как бы себя чувствовал, но, будучи чехом, научившись играть в хоккей здесь, играя в местном чемпионате до 25 лет и вернувшись на родину после завершения карьеры, на подобный вопрос я могу ответить только так: главная личная победа и достижение – это олимпийское золото. Мы добились той победы ради чешского народа. Это было просто что-то незабываемое, и я ставлю тот триумф на первое место, потому что мы сделали это для страны, где я родился, вырос и живу.
– Было ли особенно приятно победить в финале Россию?
«Болельщики, безусловно, были рады, что мы победили русских»
– В то время я так это не воспринимал. Шел 1998 год, времена были иные. Конечно, сохранялись воспоминания о том, что русские, точнее Советы, сделали с нашей страной после 1968 года, но я на этом не концентрировался. Для меня это было давно, и я относился к этому сопернику как к любому другому. Главное, что на кону стояли золотые медали. Лично я в тот день не видел политики в хоккее. Это, конечно, не означает, что это относилось ко всем. Наоборот, в стране ощущался политический подтекст матча, ведь соперничество с Россией всё еще напоминало о прежних временах, и болельщики, безусловно, были рады, что мы победили русских. Но в то время я лично не воспринимал это таким образом. Повторюсь, для меня это был матч, как против любой другой страны.
– Вернемся в 2008 год. Даже после второго Кубка Стэнли вы не стали завершать карьеру, а спустя год вернулись в «Пардубице». Почему?
– Я не играл в хоккей целый сезон, но потом мне позвонил генеральный менеджер «Пардубице» Збынек Кусы. Мы позавтракали, и он предложил вернуться в родной клуб. Довольно быстро мы пришли к консенсусу, и я подписал контракт. Я хорошо подготовился к тому сезону с моим персональным тренером, но целый год мне дался очень нелегко. Кажется, мы заняли второе место в регулярном сезоне, но в плей-офф набрали отличный ход, обыграли всех и завоевали кубок. Это была фантастика. Я был особенно горд тем, что в конце карьеры вернулся в город, где научился играть в хоккей, и ради этого клуба, ради этого города я снова выиграл титул. Так что для меня это был замечательный сезон, прекрасное завершение моей карьеры в Чехии.
– Но и после этого вы не повесили коньки на гвоздь. Почему?
– Я захотел попробовать себя в новой лиге, лучшей лиге Европы того времени, по крайней мере, так говорили люди, – в КХЛ. Мне поступали предложения, одно из которых было от московского «Спартака». И это был совсем неплохой сезон. К сожалению, мы вылетели в первом раунде плей-офф, но я с теплотой вспоминаю тот год с хоккейной точки зрения, а также то, что я сделал для московского клуба и как выступил. Думаю, что я проделал очень хорошую работу. В России я играл с ребятами из Словакии, познакомился поближе со многими российскими товарищами по команде. Я буду с теплотой вспоминать это время.
– Вам довольно часто задают вопрос, оправдано ли было с сегодняшней точки зрения участие в КХЛ за деньги, которые по сути являются теми же, на которые финансируется война в Украине.
«В 2010 году я не мог себе представить, что Россия развяжет самую страшную с 1945 года войну в Европе»
– Нужно понимать, что я выступал в КХЛ в 2010 году. Я думал, что Россия – демократическая страна, что она стоит на правильном пути и однажды может войти в Европейский союз. Более того, человек, играющий в хоккей, вообще не интересуется политикой. Я пошел туда играть, в том числе, чтобы протянуть руку дружбы россиянам, представляя, что если они приедут к нам, то мы еще лучше узнаем о демократии, и страны смогут двигаться в правильном направлении. Факт в том, что этого не произошло, но в 2010 году я не мог себе представить, что через три-четыре года эта страна оккупирует Крым, а несколько лет спустя развяжет самую страшную с 1945 года войну в Европе. Вы должны предполагать, что спортсмен едет туда, основываясь на каких-то знаниях, на том, что вам говорят политики, что вам говорят по телевидению.
«Сегодня российские спортсмены являются рекламой российской войны»
Значительно позже я узнал, что в Грузии была война, полагая поначалу, что это – какой-то конфликт на внешних границах Европы. Сегодня мы намного умнее, сегодня мы знаем, что войну развязала Россия, какую страшную войну она ведет сейчас, что есть сотни тысяч погибших и искалеченных людей, но тогда я думал, как и 90% остального населения Чехии, что Россия стоит на правильном пути. И вот почему сегодня я пытаюсь чаще говорить об этом, пытаюсь объяснить людям, какая ситуация на самом деле. В любом случае, для меня тот год в КХЛ стал хорошим опытом, позволившим немного лучше узнать русскую культуру и русский менталитет.
– Считаете ли вы, что метод борьбы с российским режимом, который вы упоминаете, – полная изоляция, по крайней мере, российских спортсменов – эффективен?
– Вы говорите о полной изоляции. Это не совсем так. Я утверждаю, что сегодня российские спортсмены, как и любой гражданин России, являются рекламой российской войны. Каждый гражданин каждой страны является рекламой действий государства, которое они представляют. Таковы факты. Мне бы очень хотелось, чтобы российские спортсмены не ассоциировались с войной, но любое соревнование, чемпионат, Олимпиада, в котором они сегодня принимают участие – это реклама действующего режима и боевых действий. Я выступаю за то, чтобы страны и спортивные федерации дали возможность россиянам высказаться. И каждый из них, кто осуждает войну, должен не только заявить это, но и действовать соответствующим образом. Я не возлагаю коллективную вину на всех, а, наоборот, хочу помочь российским спортсменам, которые не согласны с войной, с убийствами, с тем, что происходит в Украине, вернуться в наши ряды. Мне бы очень хотелось иметь возможность развивать этот подход, будь то в МОК или в органах власти Чехии. Я призываю к этому, но, к сожалению, пока делаю это только как рядовой гражданин Чешской Республики.
– В завершение хотелось бы спросить, о чем еще может мечтать член Зала славы ИИХФ, Зала славы чешского хоккея, обладатель Кубка Стэнли и олимпийский чемпион?
«Я хочу сделать все возможное, чтобы Россия вернулась в свои границы и заплатила за преступления»
– Во-первых, у меня растет трехлетний сын, поэтому сейчас я много времени уделяю ему, его воспитанию, и это для меня самое главное. Что касается других сфер жизни, нельзя сказать, что я об этом мечтаю, но очень хочу сделать все возможное, чтобы война закончилась, Россия вернулась в свои границы и заплатила за все свои преступления. Пока этого не произойдет, война так или иначе будет продолжаться. Не знаю, стоит ли называть это своим долгом, но я буду за это бороться, ведь соблюдение закона и мирового правопорядка важно не только для меня, но и для моего ребенка и будущих поколений, а Россия сегодня нарушает их самым постыдным образом и несет ответственность за происходящее в Украине. И эти вопросы необходимо решать. Вот моя цель, над которой я хочу работать, и она включает в себя и помощь российским спортсменам. Все взаимосвязано. Но, конечно, на первом месте для меня мой сын, с которым я пытаюсь проводить максимум времени.
