Эдуард Ингриш: Жизнь, как приключенческий роман
История, которую мы хотим вам сегодня рассказать, больше похожа на сказку или роман. Так бывает только в кино, - хочется сказать, глядя на фотографии, фильмы или слушая неторопливый рассказ Нины Ингришовой об Эдуарде Ингрише. Мы уже неоднократно рассказывали вам об этом человеке в наших передачах. Но позволим себе короткую справку.
Эдуард Ингриш - композитор, дирижер, фотограф, путешественник. Родился в Злоницах у Сланого, 11 февраля 1905 года. Рос в Праге. Успешно закончил консерваторию. Был самым молодым пражским дирижером. Писал песни и оперетты. Его музыка была очень популярна, а песни сразу становились хитами. Как, например, вот эта, «Если девушка уйдет».
В 1947 году накануне Рождества Эдуард Ингриш, чешский миллионер, покидает родину, как оказалось позднее, навсегда. В кармане у него символических 50 долларов. На некоторое время он оседает в Бразилии, а потом нелегально переходит границу в Перу. Со временем с берегов Амазонки он переселяется в Лиму и становится дирижером симфонического оркестра. Одновременно Эдуард Ингриш приобретает известность, как фотограф. Как к талантливому фотографу, к нему обращаются Тур Хейердал, Эрнест Хемингуэй, чешские путешественники Зикмунд и Ганзелка. Со всеми потом Эдуарда Ингриша связывают годы дружбы. Дважды Ингриш предпринял экспедицию на плотах Кантута по Тихому океану, чтобы доказать правильность теории Тура Хейердала о миграции инков. О своих путешествиях он снял три фильма. После переезда в Лос-Анджелес Эдуард Ингриш путешествует по Америке со своими фильмами и лекциями об экспедиции. Покинул этот мир Эдуард Ингриш 12 января 1991 года в Америке, незадолго до запланированного возвращения в Чехию.
Сегодня в рождественские праздники история жизни и приключений этого необыкновенного, неординарного человека идеально вписывается в контекст атмосферы ожидания чуда и подарков судьбы. Обычно, поздравляя с Рождеством, мы желаем людям счастья. И об Эдуарде Ингрише можно сказать, что ему высшие силы сыпали счастье пригоршнями, хотя и не забывали то тут, то там добавить щепотку горечи и соли.
Свое счастье в виде своей прекрасной половинки Нины Карпушкиной Эдуард Ингриш нашел на самом деле, как поется в его песне «Когда придет время», тогда, когда пришло время. Ждал он долго. За плечами осталось полжизни, полной путешествий и приключений. А с Ниной пришли другие заботы, семейные. И счастливая семейная жизнь. В сегодняшней передаче участвует пани Нина Ингришова, урожденная Карпушкина. А еще - сам Эдуард Ингриш. Пани Ингришова любезно предоставила нам в распоряжение уникальный звуковой архив семьи, где сам композитор поет, играет на фортепиано и гитаре, а также дирижирует симфоническим оркестром Лимы. Кое-что вы уже только что слышали. А теперь услышите то, что, может быть, никто никогда не слышал. Кроме Вальдемара Матушки, которому было адресовано звуковое письмо маэстро из Америки. В письме Эдуард Ингриш вместе с Мартой Водовой напел свою новою польку, которую написал для Матушки. А заодно посетовал над судьбой девушки, которая прославила чешскую польку на весь мир:
«Я готов все сделать ради грустной истории девушки Анички Слезаковой. 158 лет назад она придумала этот танец. Эта история всегда меня глубоко трогает. Этот танец буквально свел с ума всю Европу и весь мир. В аристократических семьях, в замках, во дворцах его танцевали принцессы и графы, и все дворянство. В американских кругах - сливки общества, Ротшильд и миллионеры. Если бы эта девушка родилась в Америке, она стала бы очень богатой дамой, о ней были бы сняты десятки фильмов. Но в то время как Аничка Слезакова подарила миру и всем этим принцессам и аристократам свой шаг польки, сама она жила в необычайной нужде. В старости после неудачного замужества, она завершила свой путь как старая больная нищенка. Так что не удивляйтесь, что эту свою простую польку я писал для вас не пером, а сердцем».
В жизни Эдуарда Ингриша было несколько моментов, когда высшие силы приходили ему на помощь, - это было настоящее чудо, всегда считал Эдуард Ингриш. Судите сами. Дважды Эдуард Ингриш с командой единомышленников отправлялся из Перу по стопам своего друга Тура Хейердала на плотах по Тихому океану, чтобы подтвердить теорию миграции инков на острова Полинезии. Дважды его жизни угрожала смертельная опасность. И дважды он был чудесным образом спасен. Рассказывает Нина Ингришова:
«В Перу заступницей моряков является Святая Роза. И когда они отправлялись в первую экспедицию, то все получили медальончики с изображением Святой Розы. В главной кафедральном соборе в Лиме главной святыней является череп Святой Розы, инкрустированный золотом. Каждый день путешественники молились к Святой Розе».
Через некоторое время налетела сильная буря, круговоротное течение захватило плот и не выпускало его 47 суток. 47 дней и ночей без радиосвязи, оторванные от мира, без малейшей надежды дать о себе знать миру.
«Когда они потерялись, когда так долго были пропавшими без вести, они не прекращали молиться к Святой Розе. И мой муж мне клялся, что слышал тихий женский голос, чтобы они продолжали молиться и ничего не боялись. Что в девять часов вечера они будут спасены».
Внезапно была возобновлена радиосвязь. Плот послал сигнал СОС. На помощь затерянным в бушующих водах океана направились сразу два американских океанских судна. Но попробуйте найти маленький плот в бескрайних просторах!
«Вначале он думал, что это его мама с ним говорит. Она уже к тому времени умерла. Но его мама не говорила по-испански, а голос обращался к нему по-испански. И на самом деле, в девять часов вечера, на девятый день поисков, оба корабля, пересекая синюю поверхность моря и пронзая густую тьму яркими лучами прожекторов, нашли путешественников. Члены экспедиции были спасены!»
Первая неудача не остановила Эдуарда Ингриша. Недоброжелатели и скептики в один голос радовались краху его экспедиции: «Видишь, мы говорили тебе!». И спустя три года Эдуард Ингриш решил повторить свой эксперимент и вновь выйти в воды Тихого океана на плоту. В этот раз он выплыл с того же места, откуда отправился в путь и Хейердал, с причала Лимы. Но получить разрешение на повторную экспедицию было нелегко. Ведь спасение первого экипажа обошлось американским кораблям в кругленькую сумму, и никто уже не хотел разыскивать плот в бушующем океане. Помогли знакомства. Эдуард Ингриш был очень уважаемым человеком в Перу, в Лиме. Управлял оркестром. Разрешение на экспедицию выдал сам президент страны.
«Во второй экспедиции ему не повезло с одним членом экипажа. Был это, по несчастливой случайности, чех. Как предупредил Ингриша другой член экспедиции, аргентинец, тот человек добавлял ему в пищу толченое стекло. И потому Ингриш просто перестал есть, когда готовил его соотечественник».
«И этот чех подговорил одного перуанца, и они вдвоем, как только увидели первый остров на горизонте, взяли спасательную шлюпку, запасы пресной воды и съестных припасов, и под предлогом, что едут пополнить запасы воды, покинули плот. Те, кто остались на плоту, потом стреляли сигнальными ракетами, махали руками, кричали, чтобы они вернулись. Но было ясно, что эти двое уже решили не возвращаться».
И вот на плоту остались только два человека: Ингриш и его спутник-аргентинец Хоакин.
«Им не оставалось ничего иного, как молиться. С собой в этот раз они взяли фигурку Святой Розы, которую крепко привязали внутри в кабине, над дверями, чтобы она не могла упасть. Пресной воды почти не осталось, они смешивали ее с морской. И не переставали молиться. Но ничего не менялось. И мой муж думал, может быть, он плохо молится, и стал молиться еще усерднее».
«И вдруг он вновь услышал этот тонкий женский голосок, который говорил ему: Онсе алас онсе. Ему это ничего не говорило: «одиннадцать одиннадцать». Он спросил у аргентинца, что это может значить, но и тот не знал. Вдруг налетел ураган, у Таити. До берега оставалось 90 миль. Течение несло их прямо на Таити, к причалу. И вдруг - этот тайфун. Он развернул плот на север. На горизонте лежал последний остров, коралловый. Именно в бурю услышал мой муж этот слабый голосок. Чтобы их не снесло в море, оба привязались к плоту. И вдруг Хоакин закричал: «Фигурка Святой Розы упала и разбилась!»»
И вот буря закончилась. Нужно было решать, что делать. Либо свернуть к острову, либо плыть дальше, обогнуть остров и пытаться доплыть до Австралии. Но до Австралии они бы не доплыли, потому что у них не было ни воды, ни еды. Они бы погибли. У Эдуарда Ингриша был с собой палубный дневник капитана Кон-Тики, куда в 1947 году тот записал, что этот остров необитаем. Но был уже 1959 год, так что путешественники отважились рискнуть. Что ж, будем как Робинзон Крузо и Пятница, решили они.
«Ингриш посмотрел на часы: было 10 часов. Остров лежал примерно в часе плаванья. И он сказал себе: одиннадцать часов. Неужели Святая Роза опять посылает мне знаменье? И он прыгнул с плота в воду и Хоакин за ним, но на другую сторону. Волны были еще сильными, и оттягивали пловцов обратно на море, прибрежная полоса была утыкана острыми кораллами. С большим трудом мой муж доплыл до песочного пляжа. Посмотрел на часы: было одиннадцать часов. Он понял, что Святая Роза вновь спасла его, и что она говорила ему: одиннадцатого в одиннадцать. Было одиннадцать часов одиннадцатого дня».
Эдуард Ингриш стал искать Хоакина. Его нигде не было. И вдруг вдали он заметил зелено-синий цвет. Хоакин, прежде чем прыгнуть в море, надел на себя все защитные пояса от акул. Этот цвет должен был отпугивать зубастых хищниц. Как стало известно позднее, акулы вовсе не боялись этих поясов. Зато пояса напитались водой, разбухли и потянули Хоакин ко дну. Аргентинцу повезло, Ингриш вытащил его из воды и с помощью искусственного дыхания воскресил. В благодарность Хоакин написал на гитаре Ингришу: «Моему брату за дар жизни».
Волны выбросили на пляж и плот. Так что новоявленные робинзоны смогли забрать свои вещи, попугая и мартышку. Три недели провели они на пляже. И потом заметили вдали дым от костра. Оказалось, что на острове жили аборигены. Целая деревня.
«Однажды у острова пристал корабль, который отвозил отсюда кокосы на Таити. На нем Ингриш и Хоакин добрались на Таити. А там они встретили этих двух убежавших. Интересная была встреча! Ведь эти дезертиры утверждали, что чех был капитаном плота, что команда с Ингришем погибла, а выжили лишь они. И вдруг - по радио, везде - Ингриш жив, он нашелся! Тех двоих хотели посадить в тюрьму, но Ингриш им простил и купил им билеты в Перу. А сам остался на Таити. Он познакомился с молодыми американцами и вместе с ними на яхте отправился обратно в Лиму. По пути они останавливались на разных островах. Мой муж снимал все на пленку, много впечатлений привез он с собой».
Об Эдуарде Ингрише можно рассказывать еще много. Точно также можно бесконечно слушать его музыку. Но все-таки у нас - рождественский час. И поэтому в заключение нашей передачи мы решили расспросить нашу гостью пани Ингришову о том, как отмечали Рождество в семье Ингришей.
«Мои родители и я приехали в Америку в 1957 году. Мы православные. Но поскольку моя мама чешка и мы жили в Чехословакии, то мы отмечали по-чешски. А когда я потом вышла замуж за Ингриша, - он чех, потом у нас родился ребенок. Так что мы справляли по обычаям чехов».
Чехи в пятидесятые годы из Америки писали родственникам в Чехословакию, что им не хватает чешского карпа, чешских колядок, что именно в рождественские дни они остро ощущают, что они в эмиграции. Как было у Вас?
«У нас было по-другому. Мы жили в Лос-Анджелесе. Может быть, где-то этого и не было, но в больших городах всегда жили чехи, и мы ходили покупать карпов. Карпов специально для чехов-эмигрантов продавали евреи. Сначала, когда мы туда приехали, мы покупали карпов каждый год. А потом уже не хотелось карпов, так покупали другую рыбу и готовили ее. В церковь ходили. Там был чешский священник. А потом мы переселились из Лос-Анджелеса в горы. Там уже ничего этого не было, но мы продолжали отмечать привычным способом».
Здесь еще обязательным атрибутом рождественского стола является картофельный салат и рождественское печенье. Чешские хозяйки пекут двадцать-тридцать сортов, а потом за столом засыпают от усталости. Пекли Вы когда-нибудь рождественское печенье?
«Мы тоже пекли, но не столько. Два-три вида. Конечно, был и картофельный салат к этому. А у американцев было совершенно все по-другому. Здесь 24 декабря - Щедрый день. Ежишек приносил подарки. 25 декабря все идут в церковь. А там в Америке 24 ничего не происходит, а празднуют они только 25. И готовят они индейку, а не карпа...»
Сегодня пани Ингришова живет в Брно. Рождество отмечает по-прежнему по-чешски. Хотя сама она православная, и отец, эмигрировавший после революции большевиков, по происхождению казак. Но это уже - отдельная история, и к ней мы еще вернемся. А пока мы желаем вам мира и счастья в доме. И - хорошей волны для приема «РП».
