Художница Анна Скорко: «Сначала справедливость, а уже потом милосердие»
«В семье мы говорим на трех языках – русском, украинском и чешском», – говорит Анна Скорко, которая живет в Праге более четверти века. Ее маршрут сюда вел из Сибири через художественную академию Петербурга и далее через Украину, родину мужа.
После акции с сожжением головы Путина на руке Анны остался шрам – «маленькая рана, полученная за Украину». Чехия имеет право остановить выдачу гражданства россиянам, считает Анна, которая, тем не менее, подписала петицию против поправки к закону. В тяжелые времена Анну спасает творчество: она продолжает рисовать, пишет хокку, ведет на YouTube блог «Пражачка арт-кухни».
– Поскольку наша рубрика называется «Иностранцы в Чехии», предлагаю начать с отправной точки – вашего приезда в Прагу.
– Это произошло более 25 лет назад. Боже, как летит время! На своем сайте гида я написала «Завидую вам, друзья-туристы, которые приезжают в Прагу впервые!» Я сразу была очарована городом, но, как в известном анекдоте, «не путайте туризм с эмиграцией», так что было сложно. Я сибирячка и, наверное, пошла по стопам деда – он поляк, и его семья когда-то перебралась в Сибирь. А я постепенно через Ярославль, Петербург, Черновцы – мой муж украинец – добралась до Праги. В 1990-е Чехия стала для нас открытой, и художники приезжали в Прагу рисовать. А я и мой супруг – художники, окончили художественно-промышленный институт Штиглица в Петербурге. Сначала мы отправилиь в Украину, но там в 90-е был тяжелый кризис, и я сказала: «Надо ехать, денежку зарабатывать».
Замысел жизни
Быть твоим странником
Взявшись за руки
– Что на тот момент вам было известно о Чехии? Вы знали язык?
– Я была чистым абсолютно листом – с трехлетним ребенком и желанием заработать хоть какие-то деньги ему на игрушки и памперсы. Учить язык приходилось на ходу, и тогда нужен был, скорее, английский для продажи творческих работ. Поэтому чешский я набирала постепенно, и в этом мне помогал украинский язык, который был в семье. У нас троязычная семья: дети уже говорят на чешском, а мы с мужем на русском. Но муж поддерживает у детей украинский, поэтому в доме звучат три языка.
– Где вы начали работать? На Карлом мосту? Были уличным художником?
– Да, конечно, я была уличным художником – это было самым удобным. В то время был большой бум, Прага, как и сегодня, привлекала туристов. Художники предлагали разнообразное творчество прямо на улицах города, и мы могли продавать работы за валюту, которую раньше не видели.
– Вы полюбили Прагу? У вас случился роман с городом?
– Я сразу вспоминаю Аркадия Аверченко. Когда его спросили: «Как вам Прага?», он сказал: «Я не обхожусь без взаимности». А я все-таки женщина, и мне без взаимности никак. Прага очаровала меня тем, что это совсем другой стиль, незнакомое средневековье с острыми шпилями. Мы же готику нигде, кроме Прибалтики, не видели. А всё малознакомое привлекает и, конечно, очень интересно для рисования.
– Какой город вам больше нравится – Петербург или Прага?
– Прага давно оказалась на первом месте, потому что это мой масштаб. Мы чувствуем, наше это пространство или нет, а я ушла от большого, мощного – оно перестало меня привлекать. Я стала ценить небольшие жемчужины, которые, на первый взгляд, кажутся скромными, но сохраняют свою ценность и память.
– Недавно у вас была выставка «Эротика и духовный кубизм». Интересное название.
– Выставка была подготовлена в прошлом году к моему дню рождения в Доме народных меньшинств. Она прошла совместно с моим мужем-художником – его «Духовный кубизм» и моя «Эротика». Я люблю фигуру, её изображение, пластику, фигуральные композиции. Поэтому такой стала тема. А на выставке Art Fire я затронула тему гендерного поиска в связи с неприятием сейчас в России меньшинств, феминизма. И этой теме были посвящены мои работы – кто мы, что такое наше тело, как нам понять себя, и какой крест мы несём своим телом, самоопределение человека и возможность решать самому, кто он по гендеру.
Пляски горожан
В пивной пене сказок
Улыбнулся день
– Ваш блог называется «Пражачка арт-кухни». Там больше художественного или кулинарного?
– Этот блог я начала делать во время пандемии, когда у нас остановилась вся деятельность и моя работа на улице как гида. Я оказалась дома. А поскольку творчества во мне достаточно много, и мне интересно новое, я начала снимать видео. Даже мои туристы, рассеянные по всему миру, говорят: «Нам интересно то, что ты снимаешь». Начала просто с кухни, но она была и арт-кухней, потому что в своих видеосюжетах я соединяла фильмы на какую-то определённую тему и делала это достаточно весело, комично, с игрой, потому что здесь я семь лет играла в театре.
– В каком театре вы играли?
– «Мир искусства». Это русскоязычное объединение людей разной национальностей, в том числе чехов. Например, в «Чайке» у нас играл чех-учитель, с акцентом, и он был прекрасен. У меня даже была идея сделать фестиваль «Чехов в Чехии». Это была самодеятельная труппа, но под руководством профессионального режиссера Светланы Суворовой. Она учила нас игре, чему я очень этому рада, поскольку работать с профессионалом всегда интересно. Это дало толчок мне самой в моих режиссерских работах над видеосюжетами. А начала я с чешской кухни.
– Вам нравится чешская кухня?
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
– На это я опять ответила бы словами Аркадия Аверченко. Когда его спросили про кнедлики, он сказал, что это «такие кирпичи, которые падают в живот и выстраивают там какое-то архитектурное сооружение, и ходить с ним не очень-то приятно». Теперь я даже предлагаю гастрономический тур «Смешно и вкусно о чешской кухне».
– А что в ней смешного, помимо кнедликов?
– Печенье «гробики», «ветреники», «утопенцы», который плавают в виде «тел». Во всем этом, конечно, прослеживается национальный характер – чехи чёртиков не боятся и с ними дружат.
– Ещё одна грань вашей деятельности, о которой вы уже упоминали, – экскурсовод. Как вы к этому пришли?
– К работе гидом я пришла не сразу. Сначала у меня как художника была галерея в центре Праги. Три года мы продавали там свои картины и картины друзей. Потом закончила несколько курсов, в том числе курсы гидов.
– Тяжёлый хлеб. И Прага – холмистый город, в отличие от Петербурга.
– Да, это непростой хлеб, тем более, что я не умела себя рекламировать, но время шло, и постепенно меня узнавали, я получала работы через чешские компании и вела экскурсии на русском языке, причём у меня там также написан украинский. Однажды, еще задолго до войны, мне предложили провести экскурсию для Киевской Рады на украинском языке. Поскольку у меня украинский неактивный, то, подумав, я сказала, что не справлюсь на таком уровне, – это не мой родной язык. На что чешская компания сказала: «Мы согласны на русский». Я встретила депутатов, поприветствовала их на украинском языке, а потом сказала, что мы будем общаться 50 на 5 – они могут задавать вопросы на украинском, я их понимаю, но мне будет легче и быстрее отвечать на русском. И мы договорились, всё было нормально.
– Вы работаете уже давно, и, наверное, у вас было немало забавных эпизодов. Экскурсанты задавали вам какие-нибудь смешные вопросы?
– Однажды с группой врачей я приехала в Карловы Вары. Там они меня спросили: «А за воду из источников нужно платить, чтобы ее пить?»
– В стиле «Двенадцати стульев»? Билеты за «вид на провал»?
– Да, я могла бы собирать за воду деньги. Еще один случай: в Карлштейне один турист спросил: «Аня, назови мне тот камень, потрогав который, я точно попаду в XIV век?» Бывали и провокации, когда люди хотели показать, что знают больше. Тогда я говорю себе: «Ага, ну тогда сейчас мы с этим человеком поиграем!» Недаром я играла в театре. И вот я подхожу к какому-нибудь памятнику на Карлову массу, и говорю громким голосом: «Вы же наверняка знаете, кто это или что это?» Человек от неожиданности тушуется и больше неудобных вопросов мне не задает.
На неподвижно
Стоящий храм красоты
Шёл дождь историй
– Мы не можем обойти тему войны. Как изменилась ваша жизнь после 24 февраля 2022 года?
– Как и для многих, это было неожиданным событием. Я до последнего не верила, что подобное произойдет. В 2021 году я ездила из Праги в Черновцы, потом в Харьков, из Харькова в Белгород и Петербург и через Ярославль в Сибирь, общалась с людьми, с родственниками. Муж, отправляя меня, сказал: «Не конфликтуй, это родственники, и они тебя принимают». А когда случилось 24 февраля, конечно, я начала кричать: «SOS», писать в Фейсбуке, ВКонтакте: «Выходите на улицы!». И тут же получила сообщение: «Ты не имеешь права нас призывать, ты там, а мы здесь». Мои друзья и знакомые стали от меня отписываться, на этой почве между нами начались конфликты и споры.
– Тогда уже компромиссы были невозможны?
– Да, невозможны. Но для себя поняла, что тоже не имею права от них требовать какой-то реакции. Об этом я сказала, когда у нас была выставка на площади, которую делал Антон Литвин, – «Русские для Украины». Я посчитала нужным там выступить. Это как говорил профессор Андрей Зубов: «Что вы можете делать? Финансово помочь, если есть возможность. Говорить – поддерживает друг друга только слово, только явное проявление, а не скрытое молчание». Если ты оказал помощь, выйди, скажи: «Я стараюсь, я помогаю». Не скрывай, не закрывайся от этого.
Холод наших дней
Рождением доброты
Согрела звезда
– Вы были на главном вокзале Праги, когда туда прибывали поезда с украинскими беженцами? Выступали в качестве волонтера в этой ситуации?
– Что касается какой-то конкретной помощи, то это делал мой муж в Украине, приняв там беженцев. Здесь я участвовала, если нужно было помочь с переводами, ходила с людьми в поликлинике, помогала с бумагами, была волонтером в Конгресс-центре, где распределяли беженцев. А на вокзалах, нет, не была.
– Вы участвуете в протестных митингах, которые здесь проводят группы активистов, в частности, Антон Литвин. Запомнилась ваша яркая акция сожжения головы Путина. Как вам это в вашу голову пришло и как вы это осуществили?
– Я как художник не могу сказать, что раньше была связана с политикой, и меня это интересовало. В творческий мир погружаешься полностью, плаваешь в нём, ищешь свои образы. Может быть, кто-то находит образы через политику, но мне этого не удавалось, я от этого уходила. Я шла в сторону красоты без какой-либо агрессии. На улицу я впервые вышла, когда убили Немцова. В тот момент я работала с туристами, и они получали сообщения об этом. Для меня смерть Немцова стала было потрясением – оказывается, в центре Москвы можно публично расстреливать людей! Это было жутко. Это и стало для меня началом выхода на улицу. А голова Путина оказалась, потому что я провожу с туристами празднование Нового года.
– А разве Путин – символ Нового года?
– Это символ речи президента. Когда бьют куранты, туристы стучат ногами: «Мы хотим речь президента!» Но в Чехии нет российского телевидения, и я попросила привезти мне резиновую голову президента. И тогда я в шутку могла предложить: «Вы хотите видеть президента? Сейчас выйдет Сергей Иванович с головой Путина, и мы запишем речь». Это было у меня просто игровой формой. А потом я провела акцию к президентским выборам, когда проходил «Полдень против Путина». Но сначала я сняла видеосюжет, который у меня на YouTube, как я говорю, «удалили трамписты». Я сделала видеосюжет с этой головой на слова Слепакова «Господин президент, разрешите обратиться». А уже потом решила реально эту голову сжечь.
– Но, если голова резиновая, она, вероятно, горела, как покрышка?
– Да, это горела резина. Удивительно, но палку, чтобы можно было поднять эту голову, мне дал священник гуситской церкви, с которым мы дружим уже давно. Он закрепил мне голову на палке прямо перед службой, у себя в храме. Моя сестра-протестантка не могла поверить, что священник благословляет «такой акт вульгарного сожжения». Я ей объяснила это тем, что сначала есть справедливость, а уже потом милосердие. Екатерина Гордеева любит спрашивать в своих интервью: «Вы выбираете справедливость или милосердие?» Обычно люди затрудняются выборать, что важнее. А это не может быть отдельно – только в связке. Сначала должен быть принят закон, справедливый или несправедливый, но принят, а потом уже может быть проявлено милосердие. И идея сожжения головы вылилась в перформанс, на котором надо было воздать справедливое наказание тому, кто убивает такое количество людей, который безжалостен.
– Вы чувствовали поддержку своей акции среди окружающих?
– Когда я написала о своей идее организатору, он сказал, что «надо спросить у полиции, прежде чем костры устраивать». Тогда я написала Антону Литвину, а он как смелый художник сразу сказал: «Делай! Никого не спрашиваем, потому что, если спросим, не разрешат». И вот я поджигаю эту голову в самом центре Праги, на Вацлавской площади, на перекрёстке с Мустеком.
– И органы правопорядка вас за такой костер не покарали?
– К нам подошли полицейские и попросили убрать за собой мусор. Я обожгла себе руку, потому что резина капала, и у меня остались след от ожога. Теперь я на него смотрю как на воспоминание об этом событии и как на небольшую рану, полученную за Украину. И я понимаю, сколько ран нанесено этому большому телу Украины, такому количеству людей, а я обошлась просто небольшим шрамом.
– Сейчас много обсуждают поправку к закону об Украине – Lex Ukrajina, которая затрагивает также граждан Российской Федерации. Остановлен прием документов на чешское гражданство, введено требование – отказ от российского паспорта в случае получения чешского. Как вы относитесь к этой ситуации? У вас, вероятно, уже есть чешское гражданство? Конечно, вы можете на этот вопрос не отвечать.
– Вы знаете, я отвечу на этот вопрос, хотя он для меня, конечно, тяжелый, ведь я после стольких лет проживания в Праге до сих пор остаюсь гражданкой России, и получение гражданства Чехии для меня теперь крайне затруднено. Президент Петр Павел сказал: «Мы приостанавливаем на время военных действий». Я понимаю это и считаю, что на время военных действий республика имеет право охранять свои границы, свою безопасность, ведь трудно предположить, какое количество людей может прибыть, какие у них интересы. В моей среде тоже достаточно русскоязычных, которые, если не открытые путинисты, то скрытые, типа «миру мир».
– Но при этом путинисты по-прежнему живут здесь?
– Да, живут здесь, прекрасно себя чувствуют и не меняют свою позицию. И таких достаточно много. Я думаю, отказ в гражданстве – малая часть наказания, которое мы несем за происходящее.
– То есть вы не подписывали петицию протеста, составленную россиянами, и не участвуете в митингах против поправки?
– Петицию я подписала. Там говорится, что это дискриминация, и требования к россиянам сформулированы неверно. Отказавшись от российского гражданства, мы попадаем в вакуум, оказываемся «между гражданствами» и тем самым без паспорта. При этом раньше было правило, по которому мы должны были выходить из российского гражданства, и только президент Земан ввел возможность иметь два паспорта. Сейчас Россия, наверное, захочет получать от нас тысячи евро за то, чтобы выйти из ее гражданства. Они будут играть с нами, с людьми, которые пожелают отказаться от гражданства, будут нас мучить, не давая такой возможности. Так что я подписала петицию и согласна с юристами, которые работают на уровне права. Но есть справедливость и есть милосердие. И с точки зрения справедливости, я на стороне правительства Чехии и считаю, что да, надо какие-то вещи приостанавливать.
– Вы считаете, нужно помогать тем, кто бежит от мобилизации из России? Этим людям нужно оказывать в Европе какую-то поддержку?
– Поддержка, несомненно, должна быть оказана любому попадающему в страну беженцу, чтобы он не ходил по улицам и никого не грабил. Его надо принять, как-то оформить, с таким человеком поговорить.
– У европейцев есть опасения, что с этой волной беженцев из России в Европу попадет пятая колонна.
– Пятая колонна, на мой взгляд, попадает другим способом, через более высокие эшелоны, а не через убегающих людей призывного возраста. Нужно смотреть, кто этот человек, что он пережил. А подход «лес рубят, щепки летят» – это, как сделал президент Чехословакии Бенеш, который сказал: «Всех немцев вон из Чехии!» И людей по дороге убивали, грабили. Это была несправедливость и жестокость, проявленная к людям, которые просто по факту своего рождения были немцами. То есть история знает о таких перегибах. И я думаю, что слово «толерантность», которому учат в чешских и европейских школах – одно из главных в человеческих взаимоотношениях...
В тексте опубликованы хокку Анны Скорко.
Полностью интервью слушайте в аудиозаписи.
