Исторические выходные дни в городе Плзень
Как правит давняя повесть, спустя 70 дней после первого апреля каждый порядочный житель города Плзень превратится в чудовище и лишь после наступления полночи он посмеет снять одеяние пугала. Одновременно с этим должна расплакаться и башня храма святого Бартоломея. Именно на Исторических днях, состоявшихся в золотой середине июня в Плзни, нам удалось побывать и «подсмотреть» за сказочными превращениями.
Как правит давняя повесть, спустя 70 дней после первого апреля каждый порядочный житель города Плзень превратится в чудовище и лишь после наступления полночи он посмеет снять одеяние пугала. Одновременно с этим должна расплакаться и башня храма святого Бартоломея. Именно на Исторических днях, состоявшихся в золотой середине июня в Плзни, нам удалось побывать и «подсмотреть» за сказочными превращениями.
В этом году, уже в третий раз, легенда начала сбываться: историческое ядро города заполнили представители всех иерархий страшилищ, героев сказок и вовсе неземных существ. Традиционные Исторические выходные дни подготовил Фонд 900-летия Плзне. Цель Фонда, развлекая, приблизить горожанам историю родного города и мировую историю. Два года подряд вся сказочная нечисть собиралась на большом болевецком пруду; в нынешнем году она, по замыслу организаторов, перебралась на мощеные подмостки. Когда еще вам представится возможность пересечь не просто государственные границы, а временные. В этот раз нас пригласили в барокко, а точнее – прямо в 1633 год, когда город посетил Албрехт из Валдштейна и его дружина присягала на верность своему господину. Все те же лица, те же господа спустя несколько месяцев в Хебе убили Албрехта. Воскресшему Албрехту Вальдштейну уже в пятницу были переданы символические ключи от города на время исторического путешествия. Семнадцатый век, однако, был и столетием мушкетерской галантности, а также временем, когда при панских дворах впервые появляются индейцы. Как раз в одной из частей Мельничной канавы разместился неподдельный индейский лагерь, где посетившие сие место могли прислушаться к музыке и присмотреться к ритуальным обычаям индейцев. Присматривающиеся же к жизни иного континента одновременно сумели приглянуться дуэлянтам, собирающим силы для того, чтобы вскоре вновь скрестить шпаги. В этой вездесущей мужской зоркости было что-то извечное, как и в рвении, с которым проходили дуэли и битвы. А если вы – не робкого десятка, то распахнулась перед вами мушкетерская палатка. Рифма получилась случайно, а вот возможность испытать себя в мушкетерском лагере была предусмотрена. Это явилось прозорливым шагом, т. к. желающих стать мушкетером появилось немало. Хорошо бы узнать, скольким из них захотело ими остаться. Хотя, может быть, знать и необязательно – достаточно верить.
Кроме маскарада страшилищ, которые ой как охочи попугать зазевавшегося или замечтавшегося пришельца, гостями Исторических выходных дней было более 350 певцов или песняров, фехтовальщиков и танцоров. В марафоне 120-часовой программы Исторических дней участвовали и фольклорные ансамбли из Шотландии, Сардинии, Эквадора и соседней Словакии. Замыслом Фонда 900-летия Пльзне является и ежегодное оживление на исторических празднествах одной из легенд. В этом году была выбрана легенда об ангелочке, связанная со свадьбой пльзеньского палача. Сказание правит, что у фигурной решетки ворот Бартоломейского храма стоял палач в день своей свадьбы. Заплечных дел мастер по закону не имел права венчаться в церкви, поэтому жениха у алтаря замещал некто другой. Палач же в это время ждал у храма и молился на коленях. Вставая, он дотронулся головки ангела на воротах, что заметили неподалеку стоящие не столь богобоязненные, сколь суеверные простолюдинки, верящие в то, что все, чего касался палач, приносит счастье. Мещане всякий раз, проходя мимо костела, стремились коснуться ангела, к которому палач когда - то приложил руку. Организаторы Исторических дней решили оживить легенду, сыграв настоящую свадьбу прямо на подмостках главной сцены в центре города. Храбрецов одарили множеством подарков, включая свадебный пир в ресторане «На спилце». Замечу, что палача жениху играть не пришлось, как и не потребовалось доверять подставному лицу первый супружеский поцелуй.