«Карел Крыл - это первопроходец чешского фолка»
Сегодня мы продолжим знакомство с одной из ярчайших личностей чешской музыкальной сцены второй половины двадцатого века - бардом Карелом Крылом. Немногие авторы могут гордиться таким широким хождением своих песен. 10-летие со дня его смерти и 60-летие со дня рождения - все это исполняется в настоящем году.
К этим датам в Праге приурочен ряд мероприятий, призванный глубже познакомить тех, кто Крыла помнил лично и тех, кто его знал по рассказам и записям, с вехами его творчества.
- Мы решили обрамить выставку, посвященную Крылу, важными жизненными датами, которые также символически связаны с Бедржихом Сметаной: год смерти обоих оканчивается на «4». Сметана умер в 1884, Крыл - в 1994. Вообще, я думаю, что Карел Крыл - это Сметана чешского фолка, подобно первопроходцу. Ведь он написал свою первую песню тогда, когда многие наши большие авторы-исполнители еще только осваивали первые гитарные аккорды,
- говорит Алеш Опекар из пражского музея поп-культуры, где в 13 витринах расположилась экспозиция, названная «Песня для несуразного дурака» (название заимствовано из авторской песни Крыла), рассказывающая о поющем поэте. Личная корреспонденция, варианты будущих песен, невиданные ранее фотографии Крыла - все это навевает ощущение, что он - совсем близко, может и потому, что из репродуктора доносится его тревожный голос.
Крыл стал культовой фигурой конца 60-х. После того, как его перестали издавать, записи расходились по Чехословакии в тысячах копий. Наиболее укоренившаяся ассоциация, которую вызывало имя Крыла у жителей Чехословакии, была связана с его непримиримостью в отношении гражданской несвободы, как и дезинтерпретации истории. Ему выпал жребий поэта стать глашатаем протеста против оккупации Чехословакии в 1968 г. Судя по высказываниям Мартина Штумфа из общества «Opus Bonum», Крыл был способен отличать советское от русского.
- Вообще, Крыл был добрым христианином, написал и много христианских песен, был и большим другом российского народа. Имея фотографическую память, он знал наизусть письмо Татьяны из пушкинского «Онегина» и множество русских народных песен, которые любил. Очень жаль, что это не сохранилось в звукозаписи. Мой друг Карел Крыл был верующим католиком. К десятилетию со дня его смерти мы издали сборник, где также помещена статья философа Эразима Когака, который написал, что Крыл никогда не обидел социальную демократию и католическую церковь. Когак имел ввиду социальных демократов в эмиграции на Западе, а не то, что мы здесь сегодня можем наблюдать,
- утверждает Мартин Штумф.
Крыл был похоронен на кладбище пражского монастыря в Бржевнове. Ежегодно в день смерти Крыла в этом монастыре служится заупокойная месса по поэту, после которой друзья и поклонники Крыла, по инициативе общества «Opus Bonum», собираются вместе, чтобы вспомнить о нем.
Крыл считал себя католиком, но одновременно воспринимал христианскую религию шире, говоря, что верует вне конкретного вероисповедания. В эмиграции, в начале 70-х он попытался написать пасхальную мессу, однако, не закончил ее. Так родились четыре песни, вышедшие пластинкой «Carmina ressurectionis», (в пер. с латинского «Песня воскрешения»), о которых его исповедник Анастаз Опасек, относившийся к Крылу по-отечески, как друг, сказал: «Этих песен достаточно, чтоб предстать перед ликом Иисуса».
Среди текстов Крыла есть немало и других, вдохновленных Библией. Именно христианским мотивам в его творчестве посвящена следующая выставка под названием «И создал Бог ветвь», проходящая в центральной католической библиотеке. Это песни «Отречение Петра», «Иуда», «Псалм 71» и одна из наиболее известных «Благодарю», а также тексты, источником вдохновения которых стали Ветхий и Новый завет. Звучание песен в исполнении автора в выставочном зале перемежается с его высказываниями на Радио «Свободная Европа», с которым Крыл плодотворно сотрудничал, будучи в эмиграции, на протяжении многих лет. Эти интервью были позже опубликованы в книге под названием «Крылогия». На выставке также звучат воспоминания уже упомянутого аббата Опаска и других авторитетов духовенства о поэте.
О своей двадцать лет длившейся эмиграции Карел вспоминал как о побывке в гостях. Вернувшись на родину в 1989 г., он не стал покладистее. Его духовная зрячесть не позволяла ему пройти мимо передельщиков «бархатной революции», стремившихся лишь к лакомому куску побольше. Распад Чехословакии нанес ему следующую рану. В архиве Чешского Радио сохранилась запись, где Kарел Kрыл делится своими ощущениями после разделения Чехословакии.
- Я не знаю, как остальные, но я всегда возвращаюсь из Словакии сияющий и, одновременно, грустный. Проблема в том, что я чувствую себя там дома. Это было всегда, и я хочу, чтобы это было и впредь. Новая граница между Моравией и Словакией причиняет мне боль. Ведь волны эфира не имеют границ; моя публика есть здесь и там. Эта граница как будто принуждает меня стать одноногим. Но я не дамся. Для того, чтобы ходить прямо, мне нужны обе ноги.
