Кому и Пушкин, и Высоцкий по плечу
Милан Дворжак по профессии, с которой он не расстается вот уже тридцать лет, синхронный переводчик. Несмотря на серьезный дефект зрения, он также переводит биографические и исторические книги с английского на чешский и является опытным проводником чешских читателей в мир русской литературы и песен. Во многом именно благодаря его стараниям в общественное сознание чехов в 80-е годы вошел Высоцкий. Милан Дворжак сам или вместе с актрисой Верой Слунечковой под гитару исполняет собственные переводы песен российских бардов.
«К счастью - в данном случае, чего я не могу сказать обо всех поэтах, которых я переводил, даже огромный есть перевес, которые давно ушли из жизни».
- Да, это и Пастернак…
«И Высоцкий тот же…»
- И иныe барды, которых вы переводили - Галич, Окуджава.
«С Окуджавой я даже имел возможность встретиться один раз».
- Это когда он в Прагу приезжал?
«Когда он один раз был в Брно, а затем в Праге».
- Это было лет семнадцать назад, если я не ошибаюсь?
«Это было в 1995 году, да. И вот я имел возможность встретиться с ним, Чешское отделение Пен-клуба приглашало всех тех, кто занимался переводом его стихов. В конце концов я смог показать ему перевод одной из песен, как она звучит по-чешски, его, как мне казалось, это порадовало. Но для меня это кончилось тем, что те из участников встречи, которые не очень владели или совсем не владели русским, стали использовать меня - я вообще-то по первой своей профессии устный переводчик-синхронист, так что все кончилось тем, что я полтора час переводил вопросы наших людей, заданные на чешском, и снова на чешский то, что говорил Булат Шалвович, но, тем не менее, это, конечно, радует.
«Тут огромное везение в том, что она хоть и в Париже, но я могу к ней обратиться по электронной почте и задать вопрос, переводя стихи – я правильно понял то, что вы говорите, или, может быть, что-нибудь от меня ускользнуло? В том числе она неплохо понимает по-чешски, чтобы она высказалась, считает ли она это соответствующим переводам. Могу гордиться, что Горбаневская обратила мое внимание лишь на одно место - «я попала в историю», и, конечно, есть два смысла: история как таковая и попасть в историю, то есть вляпаться. Но, к сожалению, я должен был ей ответить, что я это знаю, но соответствующего эквивалента в чешском нет или я не смог добраться до этого. Вот в данном случае одно из значений утрачено. Что же делать, эта вещь, с которой переводчикам приходиться постоянно мириться».
Да, и мириться с тем, что языки славянские, они хоть и братья, но не однояйцевые близнецы.
«Oй, и не говорите! Мы славяне – это так, но русские - самые восточные, а чехи - самые западные, но, кроме того, и история у нас совершенно разная. В России были свои влияния – и татаро-монгольского периода, и огромное влияние христианства восточного, православного, а здесь были в основном католики, позже - протестанты, а влияние преимущественно шло из немецкоязычных стран, из Германии, из Австрии. Конечно, многое в наших языках очень сильно отличается».
- У нас сегодня еще не прозвучало то, что вы являетесь автором чудесного перевода, судя по отзывам и по собственному впечатлению - я также заглядывала в него, хотя и не являюсь богемистом, а чешский язык романа Пушкина «Евгений Онегин». И я подумала – каково переводчику в таких случаях, когда переводятся шедевры такого формата и давности как Пушкин? У вас как переводчика, который живет в наши дни и отделен столькими барьерами от того, что было прожито, не возникает психологического дискомфорта? Не приходится решать задачу, как возвращаться в наши реалии после того, как вы погружались в пласты пушкинского?
- И благодаря этому вы узнавали исторический контекст?
«Да, у меня они лежали рядом на столе - и «Евгений Онегин», и вот этот Лотман, и все, что надо было, я оттуда узнавал. Но когда делаю переводы иных классических вещей, для которых такое руководство не написано или мне по крайней мере об этом неизвестно, то это, конечно, очень нелегко. Я недавно делал новые чешские переводы Крылова, это было тоже безумно интересно. И последнее, что я делал из классики, это «Демон» Лермонтова – вот тут уже, конечно, приходится … Но в наше время опять же вещи стали легче в связи с наличием Интернета. Узнавать очень многие вещи такого страноведческого порядка и исторического контекста в последние годы, в отличие от прошлого, существенно облегчилось.
Вот сейчас я занимаюсь переводом некоторых рассказов Михаила Булгакова. И это тоже так сильно помогает, потому что рассказы в основном периода 1920-х годов – это ушедшие времена, которые затем накрыла глыба сталинизма, совершенно другой пошел словарный запас, другие парадигмы мышления в обществе и отношения к тем явлениям - булгаковский язык, он вообще индивидуален, присущ только автору, но то, как он реагирует на разные вещи, которые в тогдашнем молодом советском обществе существовали, которые его злили, как он относится к новым советским сокращениям, некоторым высказываниям, коверкающим язык и так далее, все это, конечно, тоже требует как-то погружаться, по возможности углубляться в это время. Я знаю, что не все, что написано в Интернете, правда и истина в конечной инстанции, но все-таки очень многое можно узнать.
- И какой будет эквивалент столовой Нормального питания на чешском языке?
«Вы знаете, в Чехии вот этого движения нормального питания не было».
- Вот в этом-то и состоит каверзность…
«Да, да, но, наверное, я буду по-чешски говорить závodka, это сокращенно заводская столовка, это ближе всего. Это один из тех случаев, когда эквивалента нет».
Возвращаясь к бардам - в этом году исполняется 75 лет со дня рождения Владимира Высоцкого. 25 января в пражском Art centrum Most в 19 часов по этому случаю состоится концерт российского барда Алексея Кудрявцева, гостем вечера станет и Милан Дворжак.
А попрощаемся мы сегодня с вами песней Владимира Высоцкого в исполнении Милана Дворжака «В сон мне - желтые огни» (Моя Цыганская), переведенной им же на чешский язык. В программе прозвучал и отрывок «Разбойничьей» Высоцкого в переводе нашего гостя.
