На пути обретения независимости: Масарик, «Анархистские мятежники», промышленные ресурсы империи
28 октября - День образования Чехословакии. В современной Чехии этот государственный праздник является аналогом Дня независимости. Кто и что помогло обрести независимость в 1918? Политики? Общественность? Деятели культуры? В нашей сегодняшней программе мы попытаемся найти ответ на этот вопрос вместе с гостями нашей сегодняшней передачи - историками, журналистами и экономистами.
Чехи и словаки по-разному воспринимают дату 28 октября. Для чехов этот день стал праздником, символом обретения свободы. Хотя независимая Чехия возникла совсем в другое время, чехи празднуют день независимости в день образования Чехословакии. Словаки же 28 октября вообще не отмечают. Не только потому, что даже в составе общего с чехами государства никогда не расставались с идеей обрести независимость, но и потому, что Мартинская декларация, в которой было прописано фактическое согласие словаков войти в Чехословакию, была подписана на два дня позже - 30 октября 1918 года. Историки считают, что в вопросе отделения от Австро-Венгрии инициативу всегда проявляли чехи, а словаки всегда «были на вторых ролях». Созданный в 1916 году в Париже Национальный совет, который и лоббировал идеи независимости, сначала назывался чешским, а уж потом был переименован в чехословацкий. Двое из его основателей, Масарик и Бенеш, были чехами, Штефаник - словаком. По мнению председателя Клуба словацкой культуры и сотрудника Института современной истории Гелены Носковой, кроме политиков, за объединение со Словакией выступала и дочь Томаша Гаррига Масарика Алиция:
«Она очень любила Словакию. В детстве она с семьей проводила там каждое лето. Они жили неподалеку от города Мартин, в небольшой деревеньке. Поначалу не было понятно, будет ли новая республика создаваться в союзе со словаками или с поляками. Рассматривался и вариант объединения в конфедерацию Чехии и Польши. Тем не менее, многие члены семьи Масарика, и в особенности его дочь Алиция, говорили, что в Словакии они чувствуют себя дома. Кроме этого, за объединение Чехии и Словакии выступал Штефаник, секретарь Чехословацкого национального совета. Немаловажную роль сыграло и то, что чехи и словаки хорошо понимали друг друга, ведь язык очень похож, не нужно было дополнительно учиться. Все были уверены, что чехи и словаки будут одной нацией. Возникло даже течение, которое называлось «чехословакизм». Чехам эта идея нравилась, а словакам - нет. Время показало, что словаки хотели жить в независимом государстве. Исторические судьбы у обоих народов были разные, потому что у чехов в средневековье было независимое государство, а у словаков его не было никогда. Словаки жили с венграми, а чехи - с немцами. Когда они объединились, считалось, что пройдет время и все наладится, но в обеих странах начали принимать разные законы, основанные на различном историческом опыте. Да и между обычными людьми чувствовалось отторжение. Эти отношения еще более усугубились в то время, когда существовала идеология коммунистической партии, поэтому в 1989 году словаки захотели стать самостоятельными и сформировать собственное государство. И, я думаю, это не была трагедия, как нам поначалу казалось. Теперь мы лучше понимаем друг друга».
Еще до образования Чехословакии ее идейные вдохновители не могли предполагать, какие разногласия возникнут вследствие фактического объединения двух народов в одно государство. В то время исходили из языкового родства обеих наций. Оно проявлялось в народных песнях. Любимой песней Масарика была «Tece voda, tece» - «Течет вода, течет». Песня существовала в трех версиях: чешской, словацкой и моравской, а в приграничных районах люди пели ее, используя в одном тексте как чешские, так и словацкие слова. Продолжает редактор «Чешского радио» Либор Дворжак:
«Еще в начале XIX века, в начале своей профессорской карьеры, Томаш Гарриг Масарик не являлся, как его сейчас многие представляют, проектантом самостоятельной республики. Он намного позже понял, что, по всей видимости, другого выхода не остается. Так и возникла идея этого общего государства чехов и словаков - народов, которые раньше были составной частью Австро-Венгрии. Впоследствии, после распада советского блока, на пути нового обретения независимости, очень важным оказался опыт двадцатилетней истории буржуазной республики, который дал первое представление о настоящей демократии. Хотя, конечно, и здесь были междоусобицы политических партий. Эта демократия, конечно, не была совершенной, но, во всяком случае, это был опыт, который помог переждать сначала немецкую оккупацию, потом годы коммунистического режима и советскую оккупацию. Я изучал историю прибалтийских стран: Латвии, Литвы, Эстонии. То, что пережили эти государства, перекликается с нашей историей. А вот те страны, которые не прошли, хоть и недолгий, путь самостоятельности, начиная с России, Беларуси и заканчивая среднеазиатскими странами, никак не могут создать настоящее демократическое государство. Среднеевропейским странам их демократический опыт очень помог».
Кроме Масарика, в начале XX века за независимость выступали многие общественные деятели. Были среди них, как и полагается, и радикалы, и националисты. Поэт, юрист по образованию, Виктор Дык уже в 1905 году опубликовал сборник стихотворений в жанре политической сатиры под названием «Сатира и сарказм». В нем в завуалированной форме он призывал к отделению Чехии от Австро-Венгрии. Эти же идеи высказывались и на страницах журнала «Самостоятельность», главным редактором которого поэт был с 1910 по 1914 годы. Первая мировая война позволила не только Дыку, но и его единомышленникам из группы «Анархистские мятежники», реализовать свои идеи, что называется, «на практике». Все они участвовали в движении сопротивления против Австро-Венгрии, за что Дык впоследствии на год очутился за решеткой. Говорит доцент кафедры истории южных и западных славян Московского государственного университета Вера Ненашева:
«Самым решающим периодом на пути к образованию независимого чехословацкого государства стала Первая мировая война. Но в данном случае мы должны обратить внимание на то, что в политических программах всех чешских партий после 1900 года появляется слово «samostatnost», то есть, независимость. Мне кажется, не только политические лидеры, но и общество уже готовились к обретению самостоятельности в то время. Первая отчетливая программа формирования независимого совместного государства чехов и словаков появилась только во время Первой мировой войны. Эту идею уже в проработанном виде сформулировал Томаш Гарриг Масарик, первый президент Чехословакии. Идеи независимости высказывались и до этого. Одна из них - доктрина Виктора Дыка, которая называлась «Теория катастроф». Это была радикальная теория в чешском общественном движении. Было заявлено о возможности получения чехами независимости только в результате столкновения германского и славянского миров. Второй проект, Карла Крамаржа, о вхождении Чехии как федеративного государства в состав Российской империи, назывался «Славянская уния» и предполагал вхождение в это объединение ряда славянских государств, не только чешского. Этот проект не получил общественной поддержки. Сегодня все по-другому, потому что на протяжении конца XIX, начала XX века и всего периода Первой мировой войны чешское государство, с точки зрения международного права, могло возникнуть исключительно путем объединения чехов и словаков. Идея возникновения не двух отдельных государств, а именно Чехословакии, не случайна. Масарик был сторонником этой идеи, в результате удалось переубедить и Штефаника, словацкого лидера, поддержать именно эту концепцию. Кроме того, она была единственно возможной в тех условиях, в условиях и Первой мировой войны, и на протяжении, конечно, всего межвоенного периода, когда решалась проблема границ после распада Австро-Венгрии. Потребовалось несколько лет, чтобы все границы получили международные правовые основы. Сегодня мы наблюдаем прямо противоположную ситуацию, когда Чехия и Словакия являются независимыми и самостоятельными. Для этого нужно было пройти очень большой путь. Причем, развиваясь не только политически, но и экономически».
Отделиться от Австро-Венгрии Чехословакии помогло и то, что в начале XX века в этом регионе находилась большая часть промышленных ресурсов империи. В пределах образовавшейся Чехословакии оказался основной угольный бассейн Австро-Венгрии, два крупнейших индустриальных района, богатая лесами Словакия, плантации сахарной свеклы в Моравии и Чехии (Чехословакия впоследствии стала мировым лидером в производстве сахара) и большая часть богатейших сельскохозяйственных угодий. Продолжает Алексей Бехтин из чешской пивоваренной компании «Plzensky Prazdroj»:
«Я считаю, что наиболее сильным импульсом для чешской государственности послужило развитие промышленности в XIX веке. Это может показаться странным, ведь это напрямую не было связано с политикой, но без этого фундамента стране невозможно было получить независимость. Дело в том, что чешские и моравские земли в то время были наиболее развитыми промышленными областями не только Австро-Венгрии, но и Центральной Европы. Я могу привести пример из области, которой я занимаюсь, пивоварения. На всех бутылках пива «Pilsner Urquel» стоит печать с годом «1842». Это был год основания ныне одного из самых известных пивзаводов в мире. Городские мещане основали его, чтобы варить пиво, которое конкурировало бы с баварским, ведь в то время немцы делали пиво лучшего качества. Одновременно стремление конкурировать со своими соседями стало и стремлением создать что-то свое. Этот завод уже в 1913 году был крупнейшим в Европе и уже тогда производил миллион гектолитров пива в год».
