Непрощание с голубым колодцем. Свет связующих нитей: Прага и Киев
Страстная пятница, важнейший день перед Пасхой, в этом году пришла в Чехию 15 апреля. Это пятница скорби; богослужения, совершаемые ныне в католических храмах, посвящены Крестному пути Спасителя. С академическим художником Вячеславом Ильяшенко мы беседуем о цикле «Страсти во Христе» и апокалиптическом офорте «Прощание с голубым колодцем», так нежданно перекликающимся с нынешним разрушением Украины. О его выставках, проходивших в Польше, Германии и чешском Броумове – этот край художник, который сейчас также помогает украинским беженцам, также считает свой родиной. Об идеальном и чувственном начале в творчестве, его этапах, в том числе киевском. О связующих нитях, зримых и незримых, между Чехией и Украиной, Прагой и Киевом — его уроженцем является наш собеседник. А еще о пражском зоопарке, который полон сейчас украинских детей. И о надежде.
«Мне хотелось, чтобы местные жители почувствовали, что «Страсти во Христе» — их родные, кунратицкие ...»
— Один из памятных для меня моментов общения с вами относился к периоду, когда вы уже завершили работу над «Страстями во Христе» — 14 святынями Крестного пути Иисуса Христа. Эту работу вы выполнили по заказу священника храма в Кунратице. Позже вы создали алтарную картину для Броумова, а также работы для храма в Рупрехтице. Помнится, вы говорили, что сложной задачей для вас стало решение, каким образом подойти к изображению образа Понтия Пилата…
— Мне пришлось очень серьёзно опять прочитать Евангелие, очень серьёзно изучить не только классику, но и апокрифические разные варианты, разные взгляды на Понтия Пилата, разные мнения о нём разных писателей, философов. Но в то же время мне было важно сделать эту работу так, чтобы она была совершенно естественна в этом барочном интерьере, потому что всё-таки это классика — чешское барокко, очень красивый костел в маленьком пригороде (Праги) Кунратице. Поэтому мне хотелось видеть эти картины современными и в то же время время не хотелось, чтобы местные жители, прихожане этого храма, чувствовали себя там некомфортно, видели какой-то там авангард и не восприняли бы эти картины, потому что тема эта для каждого католического храма – очень важная.
В каждом католическом храме должны быть картины, изображающие Крестный путь
В каждом католическом храме должны быть картины, изображающие Крестный путь, по-чешски — Křížová cesta. В русской традиции в иконописи это имеет название «Страсти во Христе», то есть это весь путь Христа с начала и до конца, заканчивая Голгофой и тем, как воины делят Его одежду у подножия Креста. Это связано и с церковным годом. Поэтому нужно было совместить мой личный опыт и восприятие Евангелия, Иисуса Христа и Понтия Пилата и в то же время достичь, чтобы эти картины были гармоничны в данном интерьере, чтобы местные жители почувствовали, что они — их родные, кунратицкие, а не что-то чужеродное в их храме. Так что это была такая важная задача.
«Броумов — одна из моих родин. Первая — Киев»
Судьба ранее свела Вячеслава Ильяшенко также с Броумовской областью, расположенной на северо-востоке Чехии на чешско-польской границе. Одной из важных достопримечательностей области является Броумовский монастырь ордена святого Бенедикта, основанный в XIV веке и в начале XVIII перестроенный в стиле барокко. Он включён в национальный список памятников культуры Чехии. В Броумовском регионе, а именно в Рупрехтице, также находится церковь святого Якова Великого римско-католического прихода.
— Это очень красивое небольшое село Рупрехтице, как и Отовице — там все поселки очень красивые. Я там когда-то жил, это, можно сказать, одна из моих родин. Первая родина — Киев, потом Львов, а потом, наверное, Броумов — там мы оказались в 1994 году, когда переехали в Чехию. Так что это для меня — очень родное место. Когда мы там поселились, мне как-то вдруг предложили сделать одну выставку, потом вторую, третью. У меня и в том регионе, и в соседних польских городах, потому что это всё очень близко у польской границы, было наконец десять выставок.
— И эти регионы очень тесно активно поддерживают связи друг с другом…
— Да, и очень активно развивают творческие отношения. Они устраивали совместные пленэры с художниками: мы, чешские художники, ездили в Польшу, поляки приезжали к нам, у нас были совместные пленэры и выставки. В них тоже участвовали немцы, так как это область Судет, куда как раз в середине 1990 годов стали возвращаться потомки семей (этнических немцев — прим. ред.), которых в 1945-46 гг. оттуда насильно выселили. Они стали возвращаться и приглашали в красивые города Баварии, в которых жили люди, которые уехали из той части Чехии, Броумова и его окрестностей.
Мы с одним местным художником несколько раз бывали в Баварии, там у нас проходила выставка в городе Форххайм, и немцы тоже участвовали в таком творческом мероприятии. Когда я сделал несколько выставок, меня пригласил к себе броумовский настоятель Норберт Йозеф Земан (представитель Ордена каноников-премонстрантов — прим. ред.), мы с ним как-то очень подружились.
«В католической традиции художник свободен и сам решает, каким он видит изображаемого святого»
Настоятель сказал, что ему очень нужен художник, который может делать грамотные художественные работы, работать в разных техниках, потому что в некоторых костелах не было главных алтарных картин.
— И вы восполнили пробел в главном алтаре в стиле нового барокко в 1997 году, написав картину святого Иакова Великого. В Деяниях апостолов приведено, что «царь Ирод», традиционно отождествляемый с Иродом Агриппой, казнил Иакова мечом. Каков был ваш подход к отображению этой фигуры?
— Мне было очень интересно делать эту работу, потому что этот броумовский настоятель очень серьёзно подошёл к нашему сотрудничеству. Он сказал, что ему очень нравится тип моей живописи и мои работы, и он очень хотел бы, чтобы в костелах вместо алтарной картины не висели тёмные ткани, как это всё обычно выглядит, когда картина украдена или уничтожена во время войны. В данном случае было неизвестно, куда она пропала. Скорее всего, по предположениям местных жителей, ее украли во время войны.
— Не сохранилось никаких документальных источников, её фотографий и набросков, однако вам, может быть, это отчасти упростило задачу? В такой ситуации также, возможно, не выдвигается требование следовать определенным канонам?
— Да, совершенно верно, в этом подход католической церкви отличается от подхода православной. В традиции католической церкви нет строгих канонов, которые есть в православной церкви, поэтому священник, который решил заказать картину художнику, сам принимает решение, является главным меценатом и как бы художественным руководителем. У нас сложилось очень хорошее сотрудничество, он дал мне книжки об этом святом, мы договорились, что я буду делать эскизы. Я предлагал ему разные варианты трактовки, он смотрел мои эскизы и мы обсуждали это. Были очень интересные такие философские и теологические разговоры: ему было очень интересно узнать от меня что-то о православной традиции, а мне было очень интересно узнать у такого образованного человека что-то о католической традиции.
— Вы позиционируете себя также как православный художник?
— Я себя не позиционирую как православный художник.
— А как художник, который хорошо знаком с православной традицией?
— Да, я довольно часто писал иконы, меня это интересовало. Я делал две работы, святого Вацлава и Святую Людмилу, для православной церкви (святых Кирилла и Мефодия – прим. ред.) в таком небольшом городке или селе Горжовички по дороге в Карловы Вары. Так что у меня есть тоже такой опыт, но в православной традиции всё-таки очень строгие каноны, можно сделать небольшое отступление, а в католической традиции художник свободен и решает сам, как он видит этого святого, а заказчик соглашается или не соглашается. Так что в течение длительного нашего сотрудничества в конце-концов мы выбрали один из моих рисунков, и я уже начал работу. Это была очень приятная работа.
Четыре города Чехии подали заявку на титул культурной столицы Европы 2028 года
Позже Вячеслав Ильяшенко выполнял ещё один очень интересный заказ для Броумова.
— Я получил заказ опять же алтарной картины, на этот раз в красивом небольшом населённом пункте Отовице для храма святого Георгия (sv. Jiři). Так что ещё у меня там есть один святой. Это тоже всё недалеко от Броумова, очень красивые такие и необыкновенные места, уникальная часть Чехии.
— Это в целом такая интересная группа броумовских сакральных объектов. Броумов, самый маленький участник конкурса на сегодняшний день (наряду с Брно, Ческе Будеёвице и Либерецем) подал и заявку на титул культурной столицы Европы 2028 года.
— Да, и мы очень надеемся, что выберут Броумов.
— В 2017 году в городе Добржиш, где вы сегодня живёте, состоялась выставка ваших работ, где была представлена графика, акварель и яркие работы маслом, к которым вас в определённый момент потянуло. А если вспомнить о разных ваших этапах творческих, то, например, с киевским, — а вы родом из Киева, — связана картина под названием «Прощание с голубым колодцем». Вы когда-то упоминали о том, что она родилась частично из-за переживаний, что в Киеве стали разрушать старые районы и, в частности, дом на Андреевском спуске, где жил Булгаков. Старинную часть города сносили, вместо нее строили американские гостиницы, что, как вы сетовали, причиняло боль всем тем, кто любил Киев, вызывая у них депрессивное состояние.
«Тогда всем казалось, что самое страшное с Украиной — Чернобыльская авария, уже произошло»
— Это было начало 1990-х годов, тогда никто не мог предположить, какие испытания выпадут Украине и украинцам по прошествии более чем четверти века… К вам сейчас приезжали и приезжают ваши близкие люди из Киева, ваши коллеги, друзья, сокурсники, которые у вас останавливались. Какими они, уезжая, видели Киев?
— Работа, о которой вы говорите, связана не только с тем периодом, когда действительно разрушался старый город — казалось, что эти ценные территории нужно захватить и построить что-то, что принесёт много денег. Это ещё связано с Чернобылем, с периодом, когда всем казалось, что ничего страшнее с Украиной, с Киевом не может произойти, и самое страшное уже произошло, это Чернобыльская авария. Так что этот офорт действительно немного апокалиптический и сейчас становится как-то неожиданно, к сожалению, вдруг актуальным…
Этого даже в жизни моих родителей не было, когда твой любимый город разрушается, и падают бомбы на тот район, в котором я жил, на Оболонь
Многие мои знакомые, однокурсники, приятели, их родственники и дети приезжали сейчас, я им помогал устраиваться, где-то их расселять. Помогал некоторым ехать дальше, в другие страны, они у меня могли побыть некоторое время. Это самое страшное, что могло случиться в нашей жизни: этого даже не было в жизни моих родителей, когда твой любимый город разрушается, когда падают бомбы и ракеты на киевской улице на тот район, в котором я жил, на Оболонь. Я ни в одном страшном сне не мог представить, что вижу горящие панельные дома рядом с домом, в котором я когда-то жил. Это сейчас самое страшное, что могут видеть все киевляне — твой город, который горит и разрушается…
Я сейчас общаюсь с друзьями-художниками, которые сидят в подвалах и прячутся от бомбежек
Я сейчас общаюсь с друзьями-художниками, которые сидят в подвалах и прячутся от бомбежек. Те, которые приезжают ко мне — некоторые у меня по несколько дней жили и мы тут гуляли с ними по Праге, — у них мобильные аппликации в телефоне, и это совершенно невероятно гулять по красивому городу, по Праге, по-старинным улицам и слышать, как это приложение в телефоне издаёт сигнал, который означает воздушную тревогу. И друзья говорят: «Не удивляйся, это у нас звенит телефон, это значит, что в Киеве объявили воздушную тревогу». Так совершенно невероятно Киев был трагически связан с Прагой.
Все очень переживают и планируют вернуться как можно скорее домой. Очень многие друзья, которых я приглашал, как и их детей, родственников, внуков, подумали и самых маленьких детей отправили к каким-то родственникам в Западную Украину, но сами сказали, что не будут уезжать из Киева — решили остаться. Все уверены, что это быстро закончится и что, конечно же, эту страшную фашистскую страну мы победим, и скоро все вернутся и восстановят Киев. И он станет ещё красивее.
«Замечательная идея возникла у города с зоопарком, для деток — лучшая терапия»
— Я бы очень хотела пожелать вам, чтобы у вас как художника когда-то родился такой вызов, потребность вернуться к теме того голубого колодца и наполнить его живительной влагой надежды. Надежды, которую питаем мы все, сопереживая сейчас также украинцам, — а их сегодня в Чехии уже насчитывается примерно 300 тысяч, и стараясь помочь, чем можно, Украине.
— Да, я сейчас, когда ехал на «Чешское Радио», оказался в метро и был просто потрясен, сколько я вижу женщин с украинскими детками, просто невероятно… Их очень много. Мои знакомые мне сегодня рассказывали, что они ездят с ребёнком в зоопарк, он полон украинских деток, и они все время слышали украинскую речь, потому что для украинских детей билет стоит одну символическую крону.
Замечательная была идея города, для деток — самая лучшая терапия: они просто целыми днями гуляют по зоопарку. Мои чешские знакомые говорили, что это так здорово — полный зоопарк людей, и как дети радуются, как они счастливы увидеть этот наш замечательный пражский зоопарк — один из лучших зоопарков, он на шестом или седьмом, по-моему, месте в мире…
Люди счастливы, как их приняли и как о них заботятся
Сегодня я прошёлся по Праге — все очень благодарны городу и просто при каждой возможности мне говорят: «Передай всем, что мы очень благодарны Чехии». Люди счастливы, как их приняли и как о них заботятся, просто совершенно все потрясены,
— говорит Вячеслав Ильяшенко. С ним мы беседовали за две недели до выхода данного интервью в эфир.
