Девичья школа, куда возвращаются добрые голуби

Девичья католическая средняя школа, что расположилась на улице Платнержска в Праге, приютилась совсем неподалеку от реки Влтава. Учредителем ее является Пражское архиепископство. Лорета Вашкова отправилась в школу в последний день перед началом рождественских каникул, чтобы побеседовать с ее директором Лубошем Хошеком.

Директор школы Лубош Хошек

В Чехии ныне есть четыре средние школы аналогичного типа. Однако именно эта в апреле 2009 года удостоилась серебряной медали первой степени – самой высокой награды, присуждаемой Министерством просвещения за совершенствование условий образования и воспитания учащихся из социально неблагополучной среды и учащихся-инвалидов. Неспроста. Признаться, об этой школе я была наслышана и ранее – в ней, по слухам, оседали неблагополучные девчонки, столкнувшиеся с отсутствием родительской любви или самих родителей – некоторые из них поэтому не совладали с первыми искушениями, дорого расплатившись за сей опыт, или же девушки, которым по причине инвалидности трудно было учиться в обычной школе. Вероисповедание или принадлежность к какой-либо церкви вовсе не являются условием принятия в данную школу. Большая часть учащихся, по словам директора Лубоша Хошека, верующими не является.

«Мы, возможно, являемся самой старой средней церковной школой в новой истории Чехии, так как наша школа была основана почти сразу после «бархатной революции» 1989 года, после всех этих переломов и перемен, в сентябре 1990 года. Возможно, приблизительно в это же время были основаны еще две подобные церковные школы в Чехии. Идея ее создания принадлежит Эве Бартоневой, которая ее также основала. Предполагалось, что школа будет двухлетней, и в ней будут учиться девушки, не слишком успешные, что касается зубрежки теории, - у нас в Чехии о таких учениках говорят «не студенческий тип», но, тем не менее, чтобы у них была возможность завершить среднюю школу и получить какую-то профессию».

Фото: Ондржей Станек

А ныне какая ситуация в школе, преобладает ли здесь какой-то определенный тип учащихся?

«Сейчас в нашей школе намного больше девушек, которые являются воспитанницами детдомов или так называемых диагностических центров, у очень многих из них неполные семьи или семьи, представляющие для их развития определенный риск – это действительно частое обстоятельство. То есть, это социальный хендикэп, которым они отягощены. У некоторых из них накопился уже и негативный личный опыт, например, потребления наркотиков, и они в данный момент завершают курс лечения».

Я видела девушку, которая, сильно хромая, тем не менее, несла супницу на стол в вашей столовой и донесла-таки, а там за столом вместе с другими обеда дожидались и девушки в инвалидных креслах…

«Есть у нас и учащиеся, отстающие в умственном развитии или в физическом развитии. Все места в нашей школе ныне заняты, у нас сейчас учатся пятьдесят две девушки, среди них три – в инвалидном кресле, одна ученица – незрячая, в прошлом году нашу школу закончила глухая, а сейчас вот она возвращается к нам, как добрый голубь, хочет с нами сотрудничать и помогать нам на основе добровольчества. Она мотивирует к учебе некоторых девушек уже тем, что сама принимает участие во многих программах».

А как с нею общаются другие девушки, у них есть возможность научиться говорить с нею?

«У нас есть курсы жестовой речи – это необязательный кружок, который ведет мама этой глухой девушки, она работает у нас ассистентом педагога. И наши девушки этот кружок посещают, чтобы договориться с этой глухонемой. Иногда у меня даже возникает впечатление, что они используют эти знания, когда кто-то из них стоит у доски – можете себе представить, да? Они не просто там машут руками, как, допустим, в нашем парламенте это делают, но сигнализируют, подсказывают посредством жестовой речи. Я вот на эти курсы не хожу, так что мне их потом уличить трудно (смех)».

А другие учителя у вас посвящены хотя бы в элементарные таинства речи, используемой глухонемыми?

«Да, некоторые учительницы эти знания в минимальном объеме также из этого кружка почерпнули, ну, и девушки некоторые этот кружок посещают. Вот, например, сегодня в нашей школе будет проходить рождественский обед и концерт, так как у многих из наших учениц семей нет, и мы хотя бы так стараемся восполнить этот пробел. На концерте будут исполнены некоторые колядки в жестовой речи. Так что у нас такая интегрированная, можно сказать, среда, да? Сюда входят и те, за которыми водятся какие-никакие грешки, девушки из неблагополучных семей и учащиеся-инвалиды».

А общение с теми, кого природа или несчастный случай обделили, – вот я знаю, у вас учится девушка, которую в инвалидное кресло катапультировала автомобильная авария, - как-то сказывается на поведении ваших здоровых учащихся?

«Да, это положительно влияет на так называемых проблематичных, потому что когда они видят, как держатся девчонки, которым по ряду причин пришлось всякого хлебнуть, или помогают своим одноклассницам-инвалидам, это мотивирует их к лучшему поведению. Мы, в целом, школа семейного типа».

Увы, мне уже приходилось сталкиваться с обозначением «семейного типа», которое было не более чем расхожей фразой. А что это значит и как выглядит в вашем конкретном случае?

«Ну, например, в штате наших сотрудников нет поваров. Мы стараемся девушкам привить навыки здорового образа жизни, так что они обучаются поварскому делу – что сами сварят, то мы все и съедим на обед. И они стараются – а то ведь вдруг мне или моему заместителю не угодят, с нами тогда разговора не веди (смех)! Они, в рамках практики, готовят обед раза три-четыре в неделю, для всей нашей школы – учащихся и персонала».

А вот я видела сегодня, как у вас сами учащиеся мыли пол – это тоже норма, или просто что-то сами разлили, вот и убирают?

«Нет, нет, уборщицы как таковые у нас не водятся – мы их в штате не держим. У нас есть предмет – ведение домашнего хозяйства, в рамках которого наши ученицы осваивают уборку и мытье полов, так что если Вам вдруг покажется, что не все сияет безукоризненной чистотой, это объясняется тем, что мы тут убираем своими силами».

Зато, наверное, в таких случаях можно предполагать, что сами учащиеся проследят за тем, чтобы лишний раз не убирать?

«Да, это, конечно, так».

Большей части, хотя и не всем, удается справиться с учебной программой, предусмотренной для тех, кому учение дается с трудом. А какую квалификацию приобретают по окончании школы ее учащиеся, и насколько востребована она на сегодняшнем рынке труда?

«Если им удастся завершить нашу школу, они получают квалификацию, которая еще до недавнего времени определялась как «сиделки», а сейчас ее переименовали в «работника бюро или центра социальной помощи». Можно приобрести и профессию санитарки. Это хорошие профессии, а сейчас по закону, - на мой взгляд, чрезмерно строгому, - такую работу не могут выполнять неподготовленные и неакредитированные люди без определенных «корочек», наши же выпускницы получают требуемое удостоверение о профессии. И они стремятся к этому, это дает им ощущение своей значимости и того, что они способны приносить пользу. С такой профессией они без труда находят работу в Праге или в ее окрестностях, а нередко и с общежитием, что обеспечивает их не только работой, но и жильем, и это здорово».

Ваши воспитанницы, я слышала, например, могут работать также в хосписах…

«В хосписах также, а также в домах престарелых, в различных социальных службах – государственных и частных, всевозможных агенствах, предоствляющий услуги гражданам пожилого возраста и инвалидам на дому. И если, например, девушки обслуживают нескольких клиентов, у них потом относительно хорошая зарплата»,

- рассказывает директор Девичьей католической средней школы Лубош Хошек, разговор с которым мы продолжим в ближайшее время.

Фото: Ондржей Станек, www.divciskola.cz