«Кригель, равно как и Гус, должен быть эталоном поведения для нас»
Сегодня мы вернемся к одной из последних книг известного общественного деятеля, физика и писателя Франтишека Яноуха под названием "Na smutek není čas"/«На грусть нет времени». Книга представляет читателю корреспонденцию Франтишека Яноуха и Франтишека Кригеля, связанных узами дружбы, а также материалы из архива чехословацкой госбезопасности.
Того самого Кригеля, который будучи депортированным вместе с остальными членами чехословацкого руководства летом 1968 года в Москву, отказался подписать там «Московский протокол», лишивший Чехословакию независимости. Лишь дважды за последних 600 лет в чешской истории главенствующий представитель страны посмел сказать «нет» тем, кто, обладая большей властью, посягал на свободу их убеждений и совести, - напоминает автор издания Франтишек Яноух. Первым был Ян Гус, вторым - Франтишек Кригель.
«Этот вывод сделал не я, а очень авторитетный историк и философ Карел Косик. Он пришел за Кригелем в конце 1968 или в начале 1969 и сказал – единственная аналогия поступка, совершенного тобой, аналогия с Яном Гусом. И это правда», уверен Франтишек Яноух.
Франтишек Кригель был похоронен лишь десять лет после своей смерти, целое десятилетие урну с его прахом скрывали друзья Франтишека. Издание книги «На грусть нет времени» - стремление воздать должное памяти Кригеля.
«Мы таким образом вспоминали не только тридцать лет со дня смерти Кригеля, но и десять лет со дня его похорон, которые прошли 4 или 5 декабря 1989 года. Штепанек и Громан, будучи историками и журналистами, которые занимались исследованием Ф.Кригеля, сообщили мне, что в архиве хранится моя корреспонденция с Кригелем, единственная почти целиком сохранившаяся. Мы дополнили это несколькими выступлениями Кригеля и весьма интересными материалами из архива STB - чешского аналога КГБ».
- На что пролил свет архив, с которым Вы ознакомились?
«Когда я изучал материалы госбезопасности, то увидел, что в связи с делом Кригеля велось наблюдение за огромным количеством лиц – 545 человек, фамилии которых перечислялись в двух колонках на шести страницах. Я потрудился и переписал всех их поименно. За ними следили, проверяли их корреспонденцию. А недавно, к слову, я видел пока неопубликованные материалы из советского Политбюро, они уже рассекречены, или, скажем, ныне находятся в хороших руках. Там Кригеля склоняют по всем падежам».
- Вы упоминали, что российские политики в определенной мере притязали на Кригеля…
«Кригель родился в польском Станиславове, а в 1968 это была уже территория советской Украины, Ивано-Франкивск. И Брежнев не преминул этим воспользоваться, сказав: а Кригель-то на деле – наш, и мы можем делать с ним, что захотим. Кригель, однако, прочитав «Московский протокол», заявил – я не могу этого подписать, это положило бы конец чешской независимости.
А когда за ним пришли Дубчек и Свобода, он сказал – хорошо, пусть вся делегация вернется в Прагу, соберем парламент, Центральный комитет, председателей краевых комитетов и краевых комитетов компартии и проведем совещание. Если все с этим согласятся, тогда, может быть, я и подпишу».
Дубчек, Свобода, Черник, Гусак, Млынарж, Смрковский, все остальные члены делегации подписали, a Кригель нет, напоминает Франтишек Яноух. Брежнев планировал оставить Кригеля в СССР во избежание сотворения из него народного героя в Чехословакии.
«Свобода и Дубчек проявили в тот момент определенный характер, а может быть, это был страх – без Кригеля, говорят, мы не вернемся, на что Брежнев ответил – раз так, забирайте этого своего Кригеля. Началась торжественная церемония проводов чехословацкой делегации, дверцы машин распахнуты а Кригеля нигде не видно. Приехали в аэропорт, Дубчек спрашивает Брежнева – а где же Кригель? Брежнев говорит – в самолете сидит».
«Кригель вспоминал, что его отвезли – он не знал, куда. Посадили рядом с ним двух охранников, он решил, что полетят в Сибирь. Сидел, ждал четыре или пять часов, неожиданно самолет с Кригелем подъехал к зданиям, от трапа развернули ковровую дорожку, поставили микрофоны, тогда он понял, что сидит в правительственном самолете, который, скорее всего, переправит его не в Сибирь, а в Прагу».
Братскую атмосферу, - продолжает свой рассказ Франтишек Яноух, - лучше всего характеризует следующий эпизод.
«Свобода послал своего секретаря в салон самолета убедиться, действительно ли там находится Кригель. И только тогда, когда секретарь махнул рукой в подтверждение присутствия Кригеля, делегация начала подниматься по трапу. К счастью, это уже более чем сорок лет назад, и, надеюсь, подобное не повторится».
Исторические параллели между Гусом и Кригелем, по мнению автора книги, напрашиваются не только в силу мужества обоих и полной их приобщенности к правде.
- Как Вы полагаете, осознают ли сами чехи в полной мере значение личности Кригеля в истории страны?
«Люди не осознают этого. Думаю, что Кригель, равно как и Ян Гус, должен быть эталоном поведения для наших политиков и для нас самих. Я уговаривал Кригеля написать воспоминания, но, увы, остальные дела для него были важнее», - заключает Франтишек Яноух.
