Большое чешское кино о маленьком человеке. Умер Иржи Менцель
«Фильмы, напускающие на себя чересчур серьезный вид, я подозреваю в неискренности… На удивление мало фильмов, которые просто есть, и если в них и бывает капля честолюбия, то лишь в том, что они стремятся доставить нам радость. Доставить радость, не опускаясь до лжи», – писал режиссер, принесший своей родине первого «Оскара». Иржи Менцель, классик мирового кино, символ чехословацкой «новой волны», скончался 5 сентября 2020 года в возрасте 82 лет.
Иржи Менцель, Милош Форман, Вера Хитилова, Иван Пассер – эти молодые чехословацкие режиссеры, будущие классики мирового кино, выработавшие свой киноязык, были родом из Пражской весны. Не стало еще одного из плеяды тех, кто сотворил «чехословацкое чудо 1960-х».
«Иронический гротеск, лиризм, поэтизация обыденного» – такими эпитетами кинокритики характеризуют стиль Менцеля, который не очень-то поддается описанию.
«Его фильмы вы узнаете, даже если не видите фамилию в титрах. Он создал собственный почерк, который я могу узнать, – он особенный, его трудно описать, однако это способ создания фильма, благодаря которому можно снять даже то, что экранизировать невозможно. Примером тому служит «Капризное лето». Волшебство этой книги Ванчуры состоит в ее языке – художественном, затейливом, красивом, но люди так не говорят. Однако Менцель даже такую книгу сумел экранизировать, и неестественные диалоги "работают", сыгранные прекрасными актерами», – считает знаменитый чешский актер и сценарист Зденек Сверак.
Всемирную славу и статуэтку «Оскара» Иржи Менцелю в 1966 году принес фильм «Поезда под пристальным наблюдением» (Ostře sledované vlaky). Лауреату тогда было всего 28 лет, он окончил курс известного чешского режиссера Отакара Вавры на факультете кино и телевидения (FAMU). Менцель хотел связать свою жизнь с театром, но на актерский факультет его не приняли с формулировкой «отсутствует талант».
«"Поезда" можно смотреть и сегодня – для меня это важнее "Оскара"»
Черно-белая лента по повести Богумила Грабала о служащих маленькой железнодорожной станции в предпоследний год Второй мировой войны стала классикой европейского кино 1960-х и эталоном стиля.
Начальник станции – любитель голубей, которые садятся прямо на его фуражку. Диспетчер-ловелас Губичка заводит все новые романы. Новичок Милош Хрма, которого сыграл певец Вацлав Нецкарж – его Менцель учил «не ходить эстрадным шагом», влюбляется в кондукторшу Машеньку. Война, конечно, сметает этот хрупкий мир – Милош взрывает состав, заплатив за это своей жизнью.
«Настоящую историю делают маленькие люди, они же потом становятся ее жертвами», – говорил режиссер. Именно поэтому Менцелю была так близка проза Богумила Грабала. «Мне кажется, что он меньше всех привязан к действительности, не подчиняется чему бы то ни было, не позволяет себе ни растрогаться, ни рассердиться. Он пишет, великолепно сохраняя дистанцию, с огромной любовью, о чем бы ни шла речь, и это мне ужасно нравится», – объяснял Иржи Менцель в 1966 году в интервью «Чехословацкому Радио».
«Конечно, "Оскар" принес престиж, без него меня бы сегодня никто не замечал, однако о качестве фильма награда не говорит ровным счетом ничего. Об нем можно судить, например, по тому, скольким зрителям он понравился, что на его примере вузах учат, как делать хорошее кино, а главное, что его можно смотреть и сегодня, и это для меня важнее всех "Оскаров"», – говорил режиссер спустя тридцать лет после триумфа картины.
По текстам Грабала он сделал шесть картин, в том числе «Жаворонки на нитке» по рассказам сборника «Объявление о продаже дома, в котором я больше не хочу жить». Действие происходит на металлургическом заводе Кладно, куда в 1950-е посылали неугодных режиму граждан. В 1969 году такой фильм немедленно отправился на полку и вышел на экраны лишь в 1990-м, сразу завоевав награду Берлинского кинофестиваля «Золотой медведь».
«Мне везло – я работал с хорошими актерами, а потом не везло – пришли русские танки»
«Мне часто везло – я получал хороший материал, возможность работать с хорошими актерами и имел успех. А потом мне снова не повезло, что сюда пришли русские танки, и карьере пришел конец. Мне не позволяли снимать даже не из идейных соображений, а потому что в Чехии успех не прощают… Пару лет прошло, прежде чем мне удалось сделать фильм, но я не воспринимал это как несчастье», – вспоминал Менцель.
Режиссер признавал, что был вынужден подписать «Антихартию» – заявление, которым осуждалась диссидентская «Хартия-77», – хотя ему удавалось тянуть с этим так долго, что его подпись не попала в газеты. «Я мог бы важничать, делая вид, что ее не подписывал, но мне показалось это абсурдным по отношению к тем тысячам людей, которым пришлось это сделать и которых потом вываляли за это в грязи. А вот людей, которые их заставляли, никто в грязи не валял», – говорил Менцель об этой безрадостной странице своей биографии.
В 2006 г. Иржи Менцель снял фильм по самому известному роману Грабала «Я обслуживал английского короля». История маленького человека – мальчика на побегушках, официанта, конформиста в годы оккупации, ненадолго ставшего миллионером и наконец оказавшегося в ссылке, где герой переосмысливает свою жизнь, стала одной из самой успешных и кассовых лент современного чешского кинематографа. Впрочем, критики упрекали высокобюджетную картину в излишней «красивости» на гране китча.
Все рекорды популярности побила лента «Деревенька моя центральная» 1985 года. История деревенского паренька с задержкой в умственном развитии, который может жить только в своей деревне, но не в спальном районе Праги, оборачивается печальным и смешным рассказом о доброте и жестокости.
«Когда я принес ему сценарий, он мне сказал: "Зденек, это очень симпатично, но для внутреннего потребления…" Он не предполагал, что именно потому, что это настолько чешская история, она вызовет интерес и за рубежом», – вспоминал автор сценария Зденек Сверак. В 1986 году «Деревенька» получила специальный приз жюри на международном кинофестивале в Монреале, в 1987 году номинировалась на «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».
«Комедия должна заканчиваться трагически»
В 1994-м Менцель экранизировал роман Владимира Войновича «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина». В ленте снялись Валерий Золотухин, Сергей Гармаш, Зиновий Гердт. Об этой картине, снятой на русском языке, Менцель писал: «Сценарист Сверак внес иронию и суховатый юмор, в остальном мы старались сохранить все, что было в книге. Чтобы это был русский фильм, а не фильм на тему, как чехи представляют себе русских. Этого я не хотел, как не хотел карикатуры... Все, кто читал книгу Войновича, говорили мне, что это русский «Швейк» или советский «Швейк». Но это поверхностное суждение. Хотя Чонкин – тоже солдат с особой судьбой, которая может быть и напоминает судьбу Швейка в австро-венгерской армии, но все-таки история Чонкина, его любовь к девушке – нечто совершенно иное. Главное то, что книга — не сатира. Я не люблю сатиру», – объяснял Менцель свою работу над лентой, снятой на русском языке. «Сейчас думаю, что финал я испортил. Зачем я дал Чонкину выжить? Это плохо. Комедия должна закончиться трагически», – сетовал он в интервью, которое дал в Москве.
Своей худшей работой Менцель считал ленту «Шоколадные фараоны», которую снял в 1986 году в Западной Германии, как он говорил, ради денег и в надежде, что на родине ее не увидят. В 1991 году он экранизировал пьесу Вацлава Гавела «Опера нищих», а последней лентой стала картина «Донжуаны» 2013 года.
Про себя режиссер говорил: «Я не могу сказать, что одержим кино, и в этом есть большой плюс, поскольку я не связан честолюбием. Поэтому, как мне кажется, я всегда работал очень легко». Менцель сотрудничал с театром абсурда Яры Цимрмана, Виноградским и другими пражскими театрами, за полвека снялся в семидесяти фильмах, играл у Марты Месарош и Кшиштофа Занусси. Среди чехословацких лент с его участием самыми извесными стали музыкальный фильм «Если бы тысяча кларнетов» и драма «Сжигатель трупов» по повести Ладислава Фукса. Последняя актерская работа – главная роль в фильме «Переводчик», созданном по роману Мартина Поллака «Мертвый в бункере», в котором встречаются сын жертв Холокоста и сын палача. В поздние годы режиссер занимался оперными и театральными постановками.
«Я лентяй и трус – хочу быть уверенным, что моя работа нужна не только мне»
О себе Иржи Менцель говорил с неизменной иронией. «Я лентяй – всегда делал то, что от меня кто-нибудь хотел, у меня никогда не было смелости самому придумывать себе работу. Мне повезло с первым фильмом по повести Грабала, а потом мне уже предлагали работу на киностудии "Баррандов" и в театре. Я боюсь ответственности, я, можно сказать, трус, я хочу быть уверенным, что моя работа нужна кому-то еще, а не только мне. После того как ушел большевик (режим социализма – прим. ред.) и была ликвидирована государственная студия "Баррандов", за эти 25 лет я снял всего три фильма», – рассказывал режиссер в интервью «Чешскому Радио» в 2016 году.
Иржи Менцель женился один раз в жизни – в 2004 году. Ему было 66, Ольге – на сорок лет меньше. Осенью 2017 года Иржи Менцель попал в больницу с подозрением на менингококк, перенес операцию на головном мозге, несколько недель находился в искусственной коме. Выйдя из больницы, режиссер передвигался в инвалидном кресле. Он скончался в кругу семьи.
«Наш любимый Иржи, самый отважный из всех отважных. Вчера вечером дома в наших объятиях твое тело покинуло наш мир. Для нас было огромной честью проводить тебя в последний путь. Твоя любовь ко мне и нашим девочкам была бескомпромиссной. Спасибо за трудные последние годы. Ты продолжал помогать мне со всей своей храбростью, вкусом и необыкновенной волей к жизни», – такими словами простилась с мужем Ольга.
В сборнике эссе «Ну не знаю» (Tak nevím) Иржи Менцель пишет:
«Всем известно о разнице между западным и восточным типом мышления. Запад в своей жажде познания анализирует, и, захотев познать цветок, жестоко разрежет его на куски, чтобы составить описание. Восточный философ не нуждается в описаниях, он цветок понюхает. Амаркорд Феллини для меня — вот такой вот большой, душистый цветок… Всю жизнь у меня как у чистокровного чеха стучит в мозгу: очевидно, оптимизм — качество, по счастью, врожденное (иначе не знаю, как бы я к нему пришел), а скепсис — приобретение жизненного опыта. Мы живем в Чехии — тут и то, и другое на месте. Оптимизм — вера, что грядущее будет счастливым, и скепсис, который избавляет оптимизм от слепоты и ведет к осторожности. Ну не знаю» (пер. Виктории Левитовой).
