«Будущее многовекторно, и не всё решается в Кремле»
«Сегодня российский "Мемориал" раскидан по разным уголкам мира – большинство сотрудников оказались в Германии, часть во Франции, кто-то попал в Польшу, несколько человек нашли пристанище в Грузии, Израиле», – рассказывает бессменный директор библиотеки «Международного Мемориала» Борис Беленкин, который сейчас находится в Чехии.
«В тот момент, когда нобелевский комитет наградил "Мемориал" премией мира, Борис Беленкин находился в Москве в здании суда и выступал ответчиком по иску прокуратуры, наложившей арест на помещение общества», – говорится в аннотации к книге историка и писателя Бориса Беленкина «"Мемориал". Отнятый дом».
«Мемориал» — это содружество общественных организаций, занимающихся правами человека и историей жертв советских репрессий. Выставки, семинары, конференции, издание книг и постоянное расширение архива истории политических репрессий в СССР и современной России – такой по сей день остается жизнь российской ветви «Международного Мемориала». Работа историко-просветительской, благотворительной и правозащитной организации не прерывается ни на минуту, хотя уже два с половиной года огромная часть сотрудников в результате преследований со стороны путинского режима выдавлена за пределы России.
«Международный Мемориал», среди наград которого и чешская премия Gratias agit, объединяет организации в разных странах мира. Раньше головная часть организации в прямом и переносном смысле действовала в России – в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, других городах. «Сегодня всё повернулось иначе: теперь голова в Европе», – добавляет Борис Беленкин.
В интервью Русской службе Radio Prague Internatiuonal он рассказал об участии российского «Мемориала» в европейских книжных выставках, в том числе в «Пражской книжной башне», продолжении традиций конкурса «Рогинские чтения», о своей книге и о том, что изучение репрессий прошлого может подсказать нам, какое будущее ждет Россию.
Как соскочить с тоталитарного поезда?
Борис Беленкин: «Как другие тоталитарные режимы соскакивали с поезда, идущего по тоталитарной траектории? Как это выглядело? Мы можем лишь рассматривать какие-то аналоги российскому режиму, что некогда происходило в Латинской Америке, в Третьем Рейхе, в Италии. Что было в Испании и Португалии. В случае Германии – это шок, полная катастрофа государства, фиаско. Парагвай – там умер Альфредо Стресснер. Как выглядела модель Парагвая? Или модель Доминиканской республики с диктатором Трухильо? Страна, как это ни странно, вдруг могла превратиться в свою "левую противоположность".
Есть африканские диктатуры, и не надо бояться сравнения с Центральной Африкой. Здесь годится абсолютно всё, потому что модель – та же самая: диктатура устраивает войну с соседним государством – Сомали, Эфиопия, неважно, кто и с кем. Задачи и цели очень похожи: у кого-то – имперские амбиции, у кого-то – желание отвлечь население от голода, у кого-то – просто себя потешить. Это, как говорится, кому чего хочется. Хотя моделей не так уж и много.
Зачем затевается война с соседом? А еще, когда она затевается с самым близким религиозно и этнически, местами почти неотличимым, как восток Украины и Россия. И чем закончится карусель вариантов? Выбирайте и думайте, потому что одна модель – это ядерная война, другая – переворот, третья – приход к власти следующих поколений элиты, когда начинается отступление обратно, оттепель, как после смерти Сталина. Мы прекрасно понимаем, что любой диктатор смертен. Придет ли его сын, или дочь, или сменщик? Молодой, которого обожает все население? Или начнется дальше грязная борьба за власть?
Что будет в России? Грызня элит, придет ли наследник? Либо будет проиграна война, либо всё это уж очень сильно надоест соседям, и так далее. А что будет в соседних странах, в Иране, в Китае, на Ближнем Востоке? Это всё принципиально. И мы прекрасно понимаем, что произойдут революционные события в Иране. Что будет в Турции? Россия окружена соседями, и во многом будущее стало зависеть от них. Мы же видим, что будущее – многовекторное, многонаправленное. Не все решается в Кремле. И, как говорится, не все решается в Гренландии».
