Половину новых чешских романов пишут женщины. Через тернии к звездам?
Аналитическая команда «Чешского Радио» опираясь на данные Чешской национальной библиографии и базы данных Национальных авторитетов, провела исследование, в ходе которого было установлено, что половина новых чешских романов выходит из-под пера женщин. Очевидно, что так было далеко не всегда. Когда же и благодаря чему ситуация поменялась?
В первой декаде XXI века писательницы сумели преодолеть «стеклянный потолок» в художественной литературе. Кроме того, они чаще, чем мужчины, пишут книги для детей и выпускают сборники рецептов, однако в других жанрах они представлены меньше.
«Тот, кто идет первым, сталкивается с наибольшими трудностями. Особенно если это женщина в XIX веке», – гласил слоган прошлогоднего биографического телевизионного сериала о Божене Немцовой. Это лишь небольшое преувеличение: когда в 1854 году вышел сборник «Народные сказки и предания», Немцова стала лишь третьей женщиной, опубликовавшей книгу на чешском языке. Имя второй писательницы хорошо известно: рецепты Магдалены Добромилы Реттиговой переиздаются даже спустя почти два столетия.
А вот имя первой чешской женщины, зарегистрированной в данных Чешской национальной библиографии как автор книги, известно немногим. Ею была Йозефа Педалова, писавшая под монашеским именем Мария Антония. Уже в 1819 году вышла ее книга «Жизнь святой Елизаветы, дочери короля Венгрии Андраша II, княгини Тюрингской и Гессенской, написанная одной духовной сестрой из ордена святой Елизаветы к духовной отраде бедных больных в Праге». Позже она опубликовала еще четыре прозаических произведения.
Таким образом, Немцова не была первой, но вошла в сферу, где долгое время доминировали мужчины. К концу XIX века на почти три с половиной тысячи чешских писателей приходилось всего 109 писательниц.
До середины XX века доля женщин в авторстве новых книг всех жанров колебалась между 5% и 10% процентами, с коротким исключением во времена Протектората, когда этот показатель превысил десятипроцентный порог. Однако, вовсе не потому что нацистские оккупанты поддерживали эмансипацию: писательницы выпускали в тот период даже меньше книг, чем до войны, но продукция мужчин-авторов, часто пишущих на темы, неугодные жесткой цензуре, снизилась еще сильнее. С конца эпохи сталинизма, в середине 1950-х годов, доля чешских писательниц постепенно росла, и на сегодняшний день она достигает 40%.
До сих пор в подсчетах учитывались все книги, выпущенные в Чехии, то есть как художественная, так и научная и специализированная литература. Это связано с тем, что примерно до 1990-х годов в Чешской национальной библиографии метаданные о жанрах и форматах были заполнены различными способами и, прежде всего, недостаточно.
Если же нам интересно, к каким темам тяготят мужчины и к каким женщины, то придется ограничиться только XXI веком.
Наиболее «мужским» жанром с соотношением 95 к пяти в этом столетии становится проповедь. Это легко объяснить тем, что крупнейшая чешская церковь, римско-католическая, рукополагает в священники только мужчин. Подобным образом распределяется авторство и в гораздо более популярном жанре нон-фикшн, где на 94 чешских автора приходится только шесть женщин, что совпадает с соотношением в сборниках карикатур. В случае с нон-фикшн, скорее всего, речь идет о различиях в маркетинге книг, а не в реальном соотношении женщин-авторов: случайная проверка наименований последних лет показывает, что литература факта, написанная женщинами, часто обозначается лишь более общей категорией «монография».
Противоположная ситуация наблюдается в жанре «романов для женщин» – здесь соотношение 95 к 5 в пользу женщин-авторов. Женщины также пишут немного больше в массовых жанрах, таких как кулинарные книги (60:40) и детская литература (59:41).
После сорока двух других забот полно
В последнее десятилетие в области беллетристики наблюдается примерно равное присутствие авторов обоих полов. Это отличает современную прозу, например, от кино или поп-музыки, где в большинстве профессий по-прежнему преобладают мужчины. Однако одно общее с этими сферами существует: и в прозе есть возрастная граница, за которой женщины начинают исчезать со сцены. Среди актрис и женщин-музыкантов это происходит в возрасте до тридцати лет, что они сами объясняют трудностями сочетания материнства и творческой карьеры в Чехии. В беллетристике, опубликованной в 2000–2024 годах, такой упадок виден позже, между 40 и 50 годами, но опять же гораздо раньше, чем у мужчин.
Частично это может быть связано с приходом нового поколения молодых авторок: еще в 2005 году женщины писали только треть прозовых дебютов, а в нынешнее десятилетие их доля значительно превышает половину. То есть писательницы могли бы не исчезать, их могло бы становиться больше. Но такой же спад писательниц среднего возраста наблюдается, даже если оставить в сравнении только авторов и авторок, которые были уже известны к концу 20 века, то есть без молодых дебютанток последних лет.
Можно ли объяснить этот спад обязанностями по уходу? В отличие от кино и поп-музыки, мы не видим исчезновения женщин в период, когда у большинства из них маленькие дети, но трудно объяснить, что после пятидесяти им писать мешает уход за пожилыми родителями.
«Когда разговариваешь с авторками, у которых есть обязанности по уходу, возникает огромное количество переменных и факторов, поэтому универсальный опыт этих женщин выделить невозможно», – констатирует писательница Клара Власакова. «Это зависит от того, как экономически обстоят дела в семье, есть ли собственная квартира, платите ли вы ипотеку или снимаете, являетесь ли вы матерью-одиночкой, есть ли бабушки и дедушки – эти вещи часто бывают очень личными, поэтому люди не упоминают их в разговорах», – объясняет она. Библиографические данные и Wikidata, разумеется, также скромны в этом отношении.
Власакова также подчеркивает, что написание книг при уходе за детьми – это трудная задача, а не увлечение, которое бы помогло на декретном отпуске с нетерпением ждать возвращения к своей основной профессии, что частично помогло бы объяснить структуру возраста среди писательниц. «Я и мой партнер, хотя и имеем работу, которая в какой-то степени гибко подстраивается под уход, что хорошо для писательства, но для work-life balance это все равно очень выматывающе», – говорит она.
Литературный критик Эва Кличова видит в различной возрастной структуре чешских писателей и писательниц признак все еще существующего «стеклянного потолка» для авторок, хотя она отмечает некоторые улучшения. «В девяностые годы существовало представление, что нам нужно иметь эксклюзивную артистическую экспериментальную литературу, и это представление было связано с мужчинами-авторами. Уже тогда андеграунд был сильно против женских авторов», – возвращается Кличова к периодам после революции и до нее. «Например, Александра Беркова была исключительным талантом своего времени, так же как и Ленка Прохожкова, но они оставались в странной изоляции из-за своих феминистских взглядов», – отмечает она.
Женская литература, по словам Кличовой, не имела в Чехии такой сильной поддерживающей базы, что также было связано с малым контактом с зарубежной литературной сценой до появления интернета. «Женщины не имели на кого равняться, ни одна не хотела быть Фрыбовой или Яворицкой», – напоминает она о Здене Фрыбовой и Власте Яворицкой, которые писали простую популярную литературу: первая с рабочими мотивами, вторая – с любовными. «Это преодолели только молодые авторки, которым еще нет пятидесяти пяти», – заключает Кличова.
«Мочатся» vs. «писают»
Особенно писательницам в интервью и на дебатах часто задают вопросы о том, чем так называемое мужское и женское писательство отличаются друг от друга. Задают их и Кларе Власаковой. «Обычно я отвечаю, что работы мужских авторов воспринимаются как описание универсального человеческого опыта, в то время как то, что пишут женщины, получает ярлык специального женского писательства», – говорит она.
Команда аналитиков «Чешского Радио» решила серьезно подойти к этому вопросу. Они скачали 13 тысяч нормостраниц примеров современной чешской беллетристики 800 авторов и авторок и сравнили, какие слова встречаются чаще в первой и во второй группе текстов, конечно, в инфинитиве.
Эта подборка не является полностью репрезентативной: она включает только вступительные главы (невозможно исключить, что мужчины и женщины начинают повествование по-разному) книг, изданных в электронном виде (что может чаще означать коммерческую прозу, а не художественные произведения). Тем не менее, в этом наборе «женское письмо» больше соответствует упомянутым универсальным человеческим переживаниям. Например, чаще упоминает фамильярное обращение к родственникам (бабуля, мамочка) и различные атрибуты повседневности (пижама, свидание, приемная). Напротив, мужчины-авторы чаще пишут о вещах, с которыми у большинства людей нет прямого опыта: они чаще упоминают стрельбу (пистолет, пуля, дуэль) и высшую политику (президент, русский, политик).
Для этого сравнения аналитики фильтровали только относительно обычные слова, которые встречаются как минимум в 50 разных книгах. Это примечательно, хотя статистически менее надежные несоответствия можно найти и среди более редких слов. Например, мужчины несколько чаще упоминают «топинки» (чешское название тостов), в то время как женщины значительно чаще пишут именно «тосты». В книгах мужских авторов персонажи пьют пиво и ром, тогда как в книгах женщин чаще фигурируют вино и сливовица. Персонажи, описываемые мужчинами, чаще имеют карие глаза, персонажи, описываемые женщинами, наоборот, голубые. И, наконец, в «мужском письме» чаще мочатся, а в женском – писают.
