Разговор с полковником Вацлавом Пржибылом - свидетельство о восточном фронте

Вся Европа, Америка и большинство цивилизованного мира как раз собирается отмечать 60-ую годовщину самого великого события прошлого века, конца Второй мировой войны. Вторая мировая война принесла до сих пор невиданное кровопролитие, насилие и страдание. Поэтому ее конец, победу русской армии вместе с западными союзниками над немецким фашизмом до сих пор люди вспоминают с большими эмоциями. Так как поколение свидетелей - участников боев постепенно вымирает, свидетельство переживших становится все ценней. Нашим сегодняшним гостем является полковник Вацлав Пржибыл, прямой участник освободительного движения, которого мы попросили рассказать, с чего началось его участие во Второй мировой войне.

До войны я учился в Москве, в московском институте химического машиностроения. В 41-м году, когда немцы напали на Советский Союз, 22-го июня я как раз готовился к сдаче последних экзаменов за первый курс. Естественно, я как иностранец не смог поступить в Красную Армию, однако как раз организовались отряды московского ополчения. Я вступил добровольцем в это ополчение. Нас была группа студентов. Сперва мы поехали под Смоленск, где мы копали окопы на линиях обороны, но когда немцы уже приближались к Смоленску, мы возвратились в Москву, потому что Москва уже эвакуировалась. Все центральные учреждения, институты, часть нашего института также эвакуировалась, а те, которые остались, то есть также мы, члены ополчения, работали на строительстве оборонных линий. А главным образом, так как немцы бомбардировали Москву, сначала довольно часто, особенно ночные налеты были, то мы ликвидировали вместе с другими отрядами, с пожарными и милицией, последствия этих налетов. Прежде всего, зажигательные бомбы, которые немцы сбрасывали, также приносили разрушения, но главным образом мы ликвидировали эти «зажигалки», как их называли. Но когда немцы уже прямо подошли к Москве, так нам выдали оружие, то есть винтовки, и мы, как во втором эшелоне держали линию обороны Москвы. Но немцы были отражены советскими войсками, подтянутыми резервами, главным образом так называемой сибирской дивизией. Они загнали немцев за Можайск и дальше. Эта линия находилась на расстоянии более чем 80 километров от Москвы. Ополчение было вскоре распущено, так как немцы уже не угрожали Москве, фронт стабилизировался. Тогда я еще продолжал учиться в институте, однако это была не учеба, а скорее добровольное хождение на лекции к тем преподавателям, которые еще остались в Москве и не были эвакуированы.

- А когда вы лично включились в бои на фронте?

Потом я уехал на сахарный завод Елен Калиновский, это около Новокаперска, там, где мой отец работал главным инженером на строительстве этого завода. Там опять немцы нажимали на Воронеж, и решено было эвакуировать завод, так, и началась работа над разборкой завода. Но вскоре, это уже был 1942-й год, отец попал в лагерь интернируемых, и дал мне потом сообщение, что в Бузулуке формируется чешское военное подразделение. Вот и я поехал в Бузулук и 1-го мая вступил в Чехословацкое военное подразделение. Вот чем началась моя служба в армии.

- В чехословацком военном подразделении служило много известных исторических личностей, записавшихся в чешскую и мировую историю и политику. Вы повстречались с некоторыми из них?

Мне в жизни повезло, потому что я был из Бузулука откомандирован в Куйбышев, и там, по заданию начальника военной миссии, тогда еще подполковника Пики, должен был участвовать в определенной акции, которая помогала возврату и освобождению особенно прикарпатских украинцев, которые были интернированы, то есть, заключены в лагерях. И в частности я был должен съездить в Княж-погорсты, северный железнодорожный лагерь НКВД, в те дни он так назывался, для того, чтобы выяснить, сколько наших там осталось, и когда их, так сказать, освободят, чтобы они могли вступить в нашу армию. Так вот с таких действий началась моя военная деятельность, когда я познакомился с начальником нашей военной миссии, будущим генералом, который, к сожалению, был казнен после войны, абсолютно несправедливо, генералом Пикой. А потом, после этого, бои прошли под Соколовым, надо сказать, на счастье я не участвовал в них. На счастье потому что, это были тяжелые оборонные бои, наш батальон был поставлен в оборону, чтоб не допустить прорыва немцев на Харьков, и потери были большие. Раненые были, и также много погибших, мертвых. На батальон это было очень много. И, конечно, я мог также очутиться в числе мертвых, или тяжело раненых. Так что, было это счастье, но это не зависело от меня. Так решили наши начальники. Ну а потом начала уже формироваться бригада, я уже был в штабе бригады как недоученный инженер-техник, главным образом по техническому обеспечению и вооружению нашей бригады. В то время я встретился с различными личностями, особенно с нашими, чешскими, потому что я часто выезжал в Москву, где решались все вопросы по вооружению. Я лично виделся с такими выдающимися деятелями тогдашнего Советского Союза, какими были, например, Молотов, Вышинский, и другие, которые при некоторых годовщинах, и праздниках были приглашены в чехословацкое посольство, в чехословацкую военную миссию как гости, вот и мне с ними там удалось повстречаться. Я также встретился со многими из чехословацкой группы во главе с Готвальдом, который был политическим эмигрантом в Москве, и с ним тогда была целая группа тогдашних видных деятелей тогдашней чехословацкой компартии, которые были депутатами чехословацкого парламента, я также часто встречался с тогдашним чрезвычайным послом чехословацким Фирлингером, который был потом первым председателем кошицкого чехословацкого правительства, однако это уже было в 1945-м году.

- А где вы встретили конец Второй мировой войны?

Конец войны я встретил в Остраве, потому что я там был прикомандирован к штабу Первой чехословацкой отдельной танковой бригады по координации технического обеспечения, поскольку техническое обеспечение танковой бригады, хотя она и не была отдельной, но главным образом зависела от советских фронтовых ремонтных заводов, фронтовых баз, которые поставляли и техническую помощь, ремонтные средства давали нам, которые наша бригада и не могла иметь. И, конечно, дополняли нас танками, за счет вышедших из строя, так называемых безвозвратных потерь. Это было как раз в Остраве, 30-го апреля была взята Острава, наша бригада одна из первых вступила в Остраву а через несколько дней, то есть пятого мая возникло Пражское восстание и наша бригада срочно дополнялась танками, которые были направлены потом на Прагу. Но до Праги мы не успели дойти, поскольку расстояние между Остравой и Прагой большое, около 250 километров, и немцы клали сопротивление, так как они капитулировали только 8-го мая.