С носками и зубной щеткой на завтрак к Миттерану

В уходящем году чешскими политиками и историками неоднократно поднималась тема «судьбоносных восьмерок» в истории страны. В полную силу «восьмерки» проявили себе в прошлом веке. В 1918 году была провозглашена независимость Чехословакии, в 1938 году – подписано Мюнхенское соглашение, отдавшее страну на растерзание Гитлеру. В 1948 к власти в Чехословакии пришли коммунисты, а в 1968 году в Прагу въехали танки стран Варшавского договора. К этому перечню лет, оканчивающихся на восьмерку, мы добавим сегодня еще один год – 1988. И вспомним о событии, которое было полностью заслонено случившейся годом позже «бархатной» революцией.

10 декабря 1988 года, когда отмечался Международный день прав человека, на площади Шкроупа в Праге прошла первая разрешенная коммунистическими властями демонстрация оппозиции. Это было нечто неслыханное: Вацлав Гавел и другие диссиденты, многие из которых отсидели уже по нескольку тюремных сроков, в открытую вышли на трибуну, чтобы поднять тему о правах человека в мире и Чехословакии. Со стороны коммунистического руководства страны это был шаг вынужденный. Дело в том, что 8 декабря в Чехословакию прибыл президент Франции Франсуа Миттеран – первый в истории президент Франции, ступивший на чешскую землю. Миттеран поставил чешским коммунистам условие – отказаться от преследования оппозиции во время его пребывания в Праге. Кроме того, лидер Франции пригласил к себе на завтрак несколько чешских диссидентов, включая Вацлава Гавела. Как вспоминает историк Петр Плацак, который тоже был 10 декабря на площади Шкроупа,

«В порядке исключения коммунисты дали разрешение на проведение демонстрации, и это было связано с визитом в Прагу французского президента Миттерана. Он встретился с восьмеркой сильнейших диссидентов за завтраком во французском посольстве».

Одним из участников знаменитого завтрака, тщательно скрытого от общественности, стал диссидент Карел Срп, руководитель чехословацкого музыкального объединения «Джазовая секция». Объединению на протяжении длительного времени удавалось водить за нос коммунистические тайные службы: помимо организации концертов, «Джазовая секция» печатала запрещенную литературу и обеспечивала чешским диссидентам связь с заграничными коллегами. Карел Срп вспоминает:

«Я с собой во французское посольство захватил аспирин и носки, Вацлав Гавел и Рудольф Баттек взяли зубные щетки. Мы знали, что сразу после завтрака нас могут арестовать. За то, о чем мы говорили с Миттераном, нам могли дать по 20 лет срока по статье о шпионаже».

Прием у Миттерана, по сути, означал официальное признание чехословацкой оппозиции крупным европейским государством.

«Мы знали, что на завтрак с нами у Миттерана было запланировано полчаса. Это был первый западный президент, который принял нас. Миттеран был очень харизматичным человеком, на меня он произвел очень сильное впечатление. Он начал наш разговор известными словами: «Приветствую здесь представителей вчерашней эпохи, и, я верю, и будущей тоже». И это притом, что у многих из нас за плечами был ни один тюремный срок».

Полчала, выделенные на завтрак, пролетели незаметно. Но разговор между Миттераном и диссидентами не прекращался. Как вспоминает Карел Срп,

«Я понял тогда, насколько серьезен был интерес Миттерана к нашей стране. Миттеран очень любил Вацлава Гавела, он видел в нем наше будущее. Время шло, Миттеран сидел с нами, а тем временем его ждал в Пражском Граде коммунистический президент Густав Гусак: президенты должны были вместе лететь в Братиславу. О том, что Гусак был в бешенстве от опоздания французского коллеги, мы узнали позднее, уже после «бархатной» революции. В итоге наш завтрак закончился через полтора часа».

Карел Срп вспоминает, с какими восторженными чувствами вышли из здания французского посольства в Праге его друзья из «Хартии 77» и других оппозиционных организаций. После приема у Миттерана диссидентов стали воспринимать всерьез и их преследователи – государственная служба безопасности.

«Хартия 77»

«В начале 1988 года на первом моем допросе после освобождения из тюрьмы пьяный полицейский кричал мне: «Срп, вы ничего собой не представляете. Вас мало, вас всего две сотни». На первом допросе после завтрака в посольстве я услышал от того же полицейского уже совершенно другие слова: «Когда вы будете у власти, мы будем служить вам». А нас по-прежнему было мало. Но уважение к нам после завтрака с Миттераном выросло невероятно»,

- вспоминает Карел Срп.

На следующий день после завтрака в посольстве в пражском районе Жижков собралось несколько тысяч человек. На первую легальную демонстрацию. Как рассказывает историк Петр Плацак,

Петр Плацак (Фото: ЧТК)

«Разумеется, митинги в Чехословакии проходили и до этого, но это была первая и последняя разрешенная демонстрация. По Конституции Чехословакии, мы имели право проводить митинги и демонстрации. И мы постоянно пытались реализовать это свое право и всегда получали отказы. А в 1988 году демонстрация, посвященная Международному дню прав человека, должна была проводиться на Вацлавской площади. Из районной администрации вновь пришел отказ, но на этот раз с оговоркой, что проведение демонстрации не запрещается в других частях города». Несмотря на то, что власти согласились на проведение демонстрации, впоследствии ее объявили противозаконной и антисоциалистической. «Я немного боялся, что демонстрация может превратиться в некий фарс, показуху. Но оппозиция хорошо справилась со своей ролью. Об этом свидетельствовали и реакции коммунистов, появившиеся в официальной прессе после демонстрации. Такая акция протеста не должна повториться, писали они»,

- говорит Петр Плацак.

- Кто собрался 10 декабря на площади Шкроупа?

«Разумеется, были на демонстрации и люди из госбезопасности. Некоторых в толпе мы узнавали. Но все-таки большая часть участников были обыкновенными пражанами».

События, о которых мы говорили – прием чехословацких диссидентов у Франсуа Миттерана и последовавшая за ним демонстрация – были предвестниками «бархатной» революции, завершившейся победой демократических сил. Это была эпоха великих надежд. Увы, не все они сбылись. Давайте послушаем воспоминания музыканта Карела Српа о втором завтраке Миттерана с теми же самыми диссидентами, состоявшемся в 1990 году.

«Во второй раз Миттеран приехал к нам уже после «бархатной» революции, в 1990 году. Практически все участники первого завтрака уже занимали высокие государственные посты. Вацлав Гавел стал президентом, Йиржи Динстбир – министром иностранных дел. Я единственный пришел на завтрак пешком, остальные прибыли на служебных автомобилях с охраной. И я поразился, какие разговоры вели теперь мои бывшие друзья-диссиденты, которые еще год назад готовились отправиться на 20 лет за решетку. Это были разговоры о глобальных проблемах, делах государственной важности. Я спросил, как будет вестись дискуссия, ожидая, что все будет проходить как год назад, когда слово предоставлялось всем участникам. «Нет, на этот раз все будут молчать, говорить будут только президенты», - получил я ответ. И о чем же они говорили? О погоде, о еде, о прочих незначительных вещах. Я все ждал, когда же Гавел или Миттеран повернутся к нам и скажут: «А теперь, ребята, говорите вы». Но нет. Мы допили чай и президенты уехали. Второй завтрак длился всего лишь 20 минут».