Тургенев: «Карлсбад, кажется, самая скучная дыра на всем земном шаре!»
История курортов Западной Чехии пестрит знаменитыми русскими именами, немалую толику которых составляют русские писатели-классики, поправлявшие здесь свое здоровье, – Гоголь, Гончаров, Лесков...
Иван Тургенев тоже не избежал лечения на богемских водах.
Первой точкой на его «чешской карте» оказался Мариенбад. В 1840 году сюда прибыл Herr Ivan v. Turgeneff из Петербурга, кандидат философии, как это указано в «Курлисте» – газете, в которой печатались имена всех гостей курорта. 22-летний слушатель курса берлинского университета остановился на главной улице городка, в отеле Zur Stadt Hamburg.
К тому времени Тургенев уже около двух лет учился в Германии, свел знакомство со Станкевичем, Грановским, Бакуниным. Ранее, в том же 1840 году, он побывал в Вене, Италии, Швейцарии, так что в Мариенбаде, где провел сентябрь, будущий классик приводил в порядок свои мысли и впечатления. Оттуда он посылает друзьям свои слабые русские и немецкие стихи, сообщает, что живет в «келье» с видом на сосны. «Мне очень досадно, что я с собой не взял Гомера. Как было бы мне отрадно скитаться в сосновом лесу и читать о битвах…»
Александра Ефремова, с которым делил квартиру в Берлине, Тургенев из Мариенбада просит похлопотать о своем паспорте: «Вот моя просьба к тебе: ты добропорядочный человек. Надень фрак (смотри – не навыворот, ибо не хорошо), причешись, умойся, надень обе перчатки и, оставив моську дома, ступай, умильно улыбаясь, к Озерову. Изложи ему мои обстоятельства насчет пачпорта...»
Других посетителей курорта молодой Тургенев, по-видимому обходил стороной, приятелям посылал шутливые рисунки. «Вот, друзья мои – эмблема жизни вашего друга. Капля воды, падающая в бочку, и еще капля, и еще капля... (Без растолкования вы бы не поняли) бульк... бульк... бульк... и т. д. Целый день никого не видишь, кроме доктора, служанки Peppi, домашнего раба и моих любезных уток. Их всего 11; я им дал разные названия. Одну, жирную, хромую, с большим зобом и вообще важной наружности назвал Ефремычем; другую – маленькую, вертлявую, охотницу помахивать хвостиком – Скачковым; третья, худая, длинная, беспрестанно бегает, вытянув шею и ковыляя – за мухами – точно ты – Бакунин».
В 1842 г. Тургенев еще раз побывал в Мариенбаде, однако, возможно, он использовал лечение как предлог выбраться в Дрезден для встречи с Михаилом Бакуниным. В «Курлисте» сообщается о прибытии в Мариенбад Ивана Тургенева 19 августа и отъезде 30 сентября в Дрезден.
На другом знаменитом курорте – в Карловых Варах автор «Отцов и детей» побывал спустя много лет после мариенбадского лечения – в 1873, 1874 и 1875 годах. Отправляясь на богемские воды, он не знал, какой из двух курортов выбрать, но врачи рекомендовали писателю именно Карлсбад.
«Буду жить там, и скучать, и пить вонючую воду»
Ранее на фасаде одного из домов на улице Замецки врх висела мемориальная доска, установленная еще в позапрошлом веке и сообщавшая, что здесь останавливался И. С. Тургенев. Фотография комнаты, которую занимал писатель, сегодня хранится в московском музее писателя.
Хотя мемориальной доски уже нет, от пребывания Ивана Сергеевича на курорте сохранились многочисленные письма, которые Тургенев писал друзьям, знакомым и, конечно, Полине Виардо. Из-под его пера вышли и многочисленные карикатуры на знакомых и незнакомых людей, рисунки улиц. Как большинство курортников того времени, писатель, лечивший в Карлсбаде подагру, жалуется на невыносимую скуку и необходимость пить «вонючую воду».
Вот несколько выдержек из писем, которые он написал в 1873 г. – 55-летний писатель тогда впервые приехал в Карловы Вары.
Гостиница Österreichischer Hof, 22 июня, Людвигу Пичу (Людвиг Пич – немецкий живописец, график, художественный критик, фельетонист, писатель): «Я благополучно прибыл сюда, у меня хорошая комната, сегодня начал лечение — колено мое поправляется, погода прекрасная — но Карлсбад, кажется, самая скучная дыра на всем земном шаре! Что ж, приходится проглотить и эту пилюлю!»
Гостиница Österreichischer Hof, 23 июня, Полине Брюэр (дочери писателя): «Я здесь уже три дня и вчера утром приступил к лечению — это лечение должно продолжаться по меньшей мере 5 недель... Карлсбад мне кажется самым скучным местом, какое только есть на свете — но погода хорошая — а впрочем, кажется, поскучать полезно».
«Принимаешь настоящую ванну из скуки – теплую и разлагающую»
Гостиница Österreichischer Hof, 23 июня, Полине Виардо: «Сегодня третий день моего пребывания здесь, дорогая и добрая госпожа Виардо, и до сих пор дела обстоят не особенно блестяще. В 1-й же вечер по приезде — в пятницу — налицо все горести устройства на новом месте, боль в колене — визги и писки моей соседки; во 2-й вечер — в субботу — ужасная мигрень; в 3-й вечер — в воскресенье и ночью — страшное расстройство желудка — с коликами, холодным потом и всеми последствиями... Я не могу списать мои колики на воду, поскольку едва начал лечение — и выпил лишь два раза по полстакана. Что ж — терпение! терпение! Будь у меня возможность работать, я мог бы еще с этим примириться; но 1) я от этого отвык; 2) доктор решительно запрещает мне это и 3) в этих чертовых курортных городках время распыляется и улетучивается столь же нелепо, сколь и нудно: ты постоянно должен что-то делать — и не делаешь ничего... принимаешь настоящую ванну из скуки – теплую и разлагающую. Погода по-прежнему стоит очень хорошая — барометр поднимается. В комнате у меня довольно свежо — она не на солнечной стороне».
Гостиница Österreichischer Hof, 24 июня, Клоди Виардо (дочери Полины Виардо): «Представь себе, что Карлсбад — что-то вроде длинной кишки — узкая улица, где все толкаются. Каждое утро я пью чай в кафе "Слон" – и забавляюсь тем, что наблюдаю все эти беспрерывно мельтешащие передо мной лица. Если бы я был так же талантлив, как ты, я бы сделал весьма забавные наброски. Есть лица не от мира сего. Есть красивые: в их числе одна высокая полька, похожая на Юнону. Но все эти лица (я имею в виду красивые) не стоят некоторых, мне знакомых (а тебе?) — более всего любимых».
Гостиница Österreichischer Hof, 26 июня, Полине Виардо: «Дорогая и добрая госпожа Виардо, если какой-нибудь дерзкий или легкомысленный человек скажет вам когда-нибудь, что есть на свете место более скучное, чем Карлсбад — смело уличите его во лжи: нет более скучного места, в особенности с тех пор, как погода испортилась и с грязно-серого неба не переставая льет противный колючий холодный дождик! К тому же и музыка весьма скверная – в Богемии это удивляет, театр невозможный и даже нет такого средоточия жизни, как баденский Конверзационсхаус. Впрочем, вот распорядок дня: Подъем в 6 1/2 ч утра. С 7 1/4 до 8 1/2 – воды. Медленная прогулка в читальный зал, чтение газет. Медленное возвращение, около 10 ч. чашка скверного чая с двумя булочками. Встречаешь какого-нибудь русского и болтаешь с ним. Не знаешь, чем заняться до 1 ч. В 1 ч. — ешь очень скверный обед без всякого аппетита. Встречаешь еще одного русского и опять болтаешь. До 4 ч. медленно прогуливаешься, потом идешь в кафе выпить опять чашку очень скверного чая. Маешься до 7 ч. В 7 часов съедаешь кусок телятины или холодного цыпленка — очень маленький и очень невкусный… Ложишься спать в 9 1/2 ч. в скверную постель. Назавтра все повторяется. Если жить так 4, 5 или 6 недель кряду, здоровье, как будто, сильно улучшается… К тому же все время спрашиваешь себя: Не проголодался ли я? — или же это ощущение пустоты в желудке тоже от скуки?»
Гостиница König von England, 3 июля, Полине Виардо: «Дорогая и добрая госпожа Виардо, я, как и вы, переехал; вот уже с час я нахожусь в моей новой комнате, большой, чистой, с двумя красивыми окнами, выходящими в просторный сад, на втором этаже и без скверных запахов! Удовольствие мне доставила даже упаковка чемоданов; это напомнило мне о дне, который уже не столь далек, когда я буду снова упаковывать их уже взаправду, для отъезда. — Но терпение! Впрочем, я чувствую себя очень хорошо, думаю, что воды и в самом деле целебные».
Carlsbad – Böhmen (Österreich), im König von England. Herrn Iwan Turgénjew
Гостиница König von England, 6 июля, Клоди Виардо: «В Карлсбаде не потолстеешь — о нет! Здесь худеешь и становишься розовым и свежим: я худею и становлюсь розовым и свежим. Если бы ты знала, как мало я ем и как невкусно то, что я ем!.. Здесь нет ни малейшего повода посмеяться. Это царство больных и развалин. Утром, когда торжественно шествуют гуськом люди со стаканами в руке, чтобы налить себе этой пресноватой и тепловатой воды, от которой, как кажется, здоровеют, невозможно отделаться от грустного и унизительного чувства: бедные человеческие животные, которые приезжают, чтобы попытаться немножко поправить свое бедное тело – чтобы оно еще немного им послужило!! Что ж,"хоть и отрепья, но мне мои отрепья дороги" и следует делать, что предписывает доктор. Но, вернувшись, я уж дам себе волю!!»
Гостиница König von England, 11 июля, Людвигу Пичу: «Пока у меня здесь дела идут неплохо. Пью прилежно, гуляю много и скучаю основательно. Это, по утверждению врачей, три главных условия успешного лечения. Правда, я боюсь холеры — она идет со всех сторон, как грозовые облака — но г- да врачи заверяют, что Карлсбад она до сих пор щадила. Я и верю этому — и не верю; но остаюсь здесь — и мечтаю лишь о том моменте, счастливом моменте, когда я сумею уехать отсюда. Честно говоря, я неблагодарный варвар, ведь люди здесь очень милые и хорошие».
В Карлсбаде писатель не сторонился соотечественников, проводя с ними большую часть досуга. «Бедного А. К. Толстого я часто видел в Карлсбаде — он весьма серьезно — и безнадежно — болен», – писал Тургенев в июле 1875 г.
«Сие извинительно только в Карлсбаде, где от скуки люди превращаются в немцев»
О пребывании Ивана Тургенева оставила воспоминания и Наталья Александровна Островская, супруга брата драматурга, которое тоже провела лето 1873 г. на этом курорте. «Сегодня Иван Сергеевич не был у источника,— сказал мне однажды муж, возвратившись домой.— Я зашел к нему справиться о здоровье. Он сидит в лиловой фуфайке, перед ним куча писем; говорит, что был болен, да теперь выздоровел, а сам так и сияет. Письма эти все из Америки с выражением восторга к его таланту. Переводчик и издатель его сочинений в Америке (Брет Гарт, кажется) пишет, что издание разошлось быстро, и посылает почтенный куш денег. Один какой-то критик говорит, что американцам особенно нравятся „Отцы и дети“, потому что в Базарове они находят что-то „американское“».
И еще несколько замечаний о Карловых Варах, вышедших из-под пера И. С. Тургенева: «Сие извинительно только в Карлсбаде, где от скуки люди превращаются в немцев». «Сюда Вам решительно незачем ехать: Карлсбад адски скучен в нынешний сезон — и я только сплю и вижу, как бы поскорей отпиться».
Впрочем, несмотря на жалобы на скуку, карлсбадские воды Тургенев ценил, считал, что они ему помогают. В 1875 г. он уговаривает брата Николая: «Мне бы очень хотелось, чтобы тебе присоветовали врачи Карлсбад — а не Виши; во-первых, я был бы с тобою; а во-вторых, я считаю карлсбадские воды гораздо действительнее: я пил и те и другие — и говорю по опыту». Николай Тургенев побывал не только в Карловых Варах, но и на другом богемском курорте – Теплице.
