Вопросы в бездне розы
Десятый совместный проект режиссера Яна Гржебейка и сценариста Петра Ярховского, картина «Роза Кавасаки», вышла на чешские экраны в январе. Международная премьера нового фильма состоится в феврале в Берлине на фестивале Berlinale. Он будет показан в секции «Панорама», представляющей независимые фильмы известных режиссеров мира. По информации веб-сервера Tn.cz, «Роза Кавасаки» имеет все шансы снискать лавры фестиваля, к примеру, получить премии, присуждаемые организациями FIPRESCI nebo Amnesty International. Подробнее о новинке чешского кино - в рубрике «Богема».
Почему же, спросите Вы, «Роза Кавасаки»? Парадоксально, поражается сам режиссер Гржебейк, но к названию фильма меня два года назад подтолкнул чешский писатель Петр Шабах, спросивший - а знаешь ли ты, что такое оригами? После чего Гржебейк начал рыскать в поисках оригами по Интернету.
«Оказалось, что самое сложное японское оригами из одного листа бумаги это Роза Кавасаки. У этой розы тысячи сгибов, эдакий демон из бумаги. Роза оригами предстала для меня метафорой, мы ведь в данном случае создаем нечто из множества плоскостей, добираемся вовнутрь, а там вроде как пустота. Было и сомнение, не исказит ли это смысл всего, но в сюжет удалось вплести и историю муки иного типа. Главная героиня, дочь профессора, едет в Швецию, чтобы познакомиться со своим родным отцом – его, кстати, действительно играет чешский эмигрант – и встречается в Швеции также с японским художником Тоширо, которому судьба уготовала страдания. И, возможно, что она благодаря этому познанию оттолкнется от дна и найдет обратный путь».
Тоширо, несмотря на взваленное на него сценаристом бремя – в токийском метро вследствие зари́новой ата́ки погибли его жена и ребенок – производит в фильме впечатление сугубо схематичной фигуры. Возможно, сценарист надеялся, что тема боли, испытываемой в разных частях мира, усилит драматическое звучание картины, но чуткий зритель улавливает излишние повороты сюжета, не привносящие в суть раскрываемой темы ничего, кроме надуманной декоративности (Тоширо рисует и дарит героине на прощание Розу Кавасаки). Но красиво, хоть вроде и совсем не к месту, делать не запретишь.
Для режиссера этот мотив важен, хоть и не является, как он признается, рациональным, а скорее «ощущенческим» моментом.
«Это новый тип семьи, который возникает в последней трети фильма. Он рождается на ментальном уровне, возможно, даже нa буддистском. Кровное родство здесь уже не является первостепенным»,
- говорит Ян Гржебейк.
Еще одна особенность некоторых потаенных шипов чешской «розы».
- рассказывает об алхимии творческой кухни сценарист фильма Петр Ярховский.
Психологически достоверным предстает в картине и гордящийся своим ремеслом мастер выворачивания душ наизнанку, следователь госбезопасности поры нормализации.
П. Ярховский:
«Во многом это было вдохновлено исповедью, некогда прозвучавшей в документальном фильме Йозефа Цисаржовского - он назывался «Внутри министерства внутренних дел», и образом директора студии Краткого фильма Камила Пиксы. И образ моего героя, следователя, во многом списан с Пиксы, даже некоторые его выражения вроде «допрос-это искусство».
Прообразов героев картины было несколько, но прототипы не рождались из таких нашумевших случаев, как дело писателя Милана Кундеры или близкого друга Вацлава Гавела Йоски Скальника. Сценарий родился раньше, - продолжает свой рассказ режиссер Ян Гржебейк
И зритель, видимо, будет искать свой ответ на вопросы, маячащие в бездне розы-оригами. Поделом ему и мне, раз зацепило.
