Запрещенные певцы. Музыка, которой боялась власть
После вторжения 1968 года, перекрывшего воздух свободы Пражской весны, в Чехословакии началось закручивание идеологических гаек – так называемая «нормализация», и перед популярными исполнителями встал выбор – оставаться на стороне официальной власти, получая причитающиеся выгоды – концерты, съемки, гонорары, поездки за рубеж, или остаться без сцены, эфира, пластинок и широкой публики. Многие подстроились к «новым правилам игры», продолжая строить карьеру, однако были и такие, кто предпочел сохранить верность своим принципам и не пошел на сотрудничество с режимом. Со всеми вытекающими последствиями.
Марта Кубишова занимает и в этом перечне, и в новейшей чешской истории особое место. До прихода танков артистическая судьба Кубишовой складывалась великолепно — съемки, премия «Золотой соловей», выступления на Каннском фестивале, в Париже. Хотя сама Марта не раз говорила, что не интересуется политикой, а Пражскую весну воспринимала, скорее, эмоционально — как возможность творческой свободы, судьба распорядилась иначе, и политика сама пришла к ней.
Какое-то время Марта Кубишова еще могла работать в профессии – продолжала выступать основанная в начале 1968-го суперпопулярная группа Golden Kids, куда также входили Вацлав Нецкарж и Гелена Вондрачкова. Однако с 1970 года голос Марты Кубишовой власти окончательно «закрыли на замок», запретив ей выступать. Кстати, судьба Нецкаржа и Вондрачковой сложилась иначе... А Марта подписала главный документ диссидентского движения в Чехословакии – «Хартию-77».
Иначе сложилась судьба Ярослава Гутки. Сегодня ему 72 года, а на момент вторжения войск стран Варшавского договора исполнился 21. В конце 1960-х он выступал с Владимиром Вайтом, который тоже значится в списке запрещенных. Стихия Гутки – фолк-музыка. Уроженец Оломоуца немало сил вложил в популяризацию народных песен Моравии, основал фолк-группу «Шафран».
Нормализацию Ярослав Гутка не принимал и принимать не хотел: в 1977 году он стал участником андеграундного Третьего фестиваля второй культуры в Градечке — небольшой деревне, где у диссидента Вацлава Гавела был домик. Ярослав Гутка подписал «Хартию-77», за что последовала расплата. Власти начали так называемую «Санацию» – «оздоровление общества»; в ходе этой необъявленной войны против населения чехословацкие кагэбэшники терроризировали участников движения «Хартия-77» – хватали, избивали, угрожали похищением детей, проводили бесчисленные обыски, заставляя либо замолчать, либо эмигрировать. Гутка выбрал эмиграцию и в октябре 1978 года уехал в Нидерланды.
В дни «бархатной» революции, 25 ноября 1989 года, он уже был в Праге и пел перед многотысячной демонстрацией на Летенском поле. Потом Гутка стал критиком и новых властей Чехословакии и Чехии. Сейчас Ярослав по-прежнему живет на родине, выступает в небольших клубах и сам печатает свои компакт-диски. Свой тираж он назвал «Самопал» и намерен выпустить на CD все свои песни.
