«Алиса», «Полено» или крометражки «Варианты диалога» и «Еда» - это одни из самых известных фильмов чешского мультипликатора, сценографа, режиссера, художника и скульптора Яна Шванкмайера. Творчеством одного из ярчайших представителей чешской культуры вдохновлялись Тимоти Бёртон, Терри Гиллиам и множество иных режиссеров, и отмечено десятками отечественных и междунраодных премий. Фильмы Яна Шванкмайера никогда не относились к категории популярных, они нелегки для восприятия – ни тематически, ни визуально. Об источниках вдохновения и стиле мастера, относящего себя к категории сюрреалистов, пишут книги и снимают фильмы.
Творчеством одного из ярчайших представителей чешской культуры вдохновлялись Тимоти Бёртон, Терри Гиллиам и множество иных режиссеров, и отмечено десятками отечественных и междунраодных премий.
Фильмы Яна Шванкмайера никогда не относились к категории популярных, они нелегки для восприятия — ни тематически, ни визуально. Об источниках вдохновения и стиле мастера, относящего себя к категории сюрреалистов, пишут книги и снимают фильмы.
Авторами одной из таких документальных картин, приподнимающих завесу над тайнами творчества и личности Яна Шванкмайера, стали Ян Даньхель и Адам Ольха, работавшие вместе с мастером сюрреалистического жанра над фильмом «Насекомые».
Картину «Алхимическая печь» Ян Даньхель и Адам Ольха, монтажер и оператор фильма «Насекомые», создали по личной просьбе режиссера и мультипликатора Яна Шванкмайера, а аткже его продюсера Яромира Каллисты.
О Яне Шванкмайере написано много книг и статей, но кино — особый вид искусства: оно позволяет нам показать мастера в процессе работы. Это и было целью авторов документальной картины.
Портрет мастера
Истоки творчества Яна Шванкмайера надо искать в его детстве. Особенное отношение к марионеткам и к искусству в целом у него проявилось в еще совсем юном возрасте, когда родители подарили ему кукольный театр.
Ян Шванкмайер окончил Высшую школу прикладного искусства в Праге, затем поступил на отделение кукольного мастерства Театрального факультета Академии изящных искусств в Праге. Некоторое время он работал в театре, в течение двух лет был режиссером в театре Laterna magika. В 1964 году Ян Шванкмайер снял свой первый короткометражный фильм «Последний фокус господина Шварцвальда и господина Эдгара».
Однако жизнь режиссера сильно осложнилась в период нормализации: цензура вмешивалась его работу, а с 1972 по 1979 год ему было вообще запрещено снимать. В это время он посвятил себя сценографии и работал на Баррандовской киностудии художником.
В кино его дебютом стал короткометражный анимационный фильм «Варианты диалога», за который он в 1983 году получил главный приз на кинофестивале в Анси и «Золотого медведя» на Берлинале. Первый художественный фильм «Алиса», снятый в Швейцарии в 1987 году, прославил Яна Шванкмайера во всем мире.
В начале 1990-х вместе с продюсером Яромиром Каллистой режиссер купил бывший кинотеатр в деревне Кновиз и основал собственную студию Athanor. Второй художественный фильм, «Урок Фауста», с Петером Чепеком в главной роли и картина «Полено» 2000 года также получили целый ряд наград. В своих новых фильмах режиссер использует меньше анимации, но гораздо больше живых актеров.
Неизвращенный способ восприятия
В отличие от других чешских художников-мультипликаторов, Ян Шванкмайер воспринимает анимацию в первую очередь как способ оживления, поясняет Ян Даньхель.
— Он смотрит на анимацию анимистически. Он считает, что у любой вещи, к которой кто-то прикоснулся, есть собственная память и история, и ее переживания и эмоции можно оживить с помощью анимации. Он не двигает фигурки, его анимация — это оживление, он вдыхает в своих персонажей душу, раскрывает их потаенную жизнь. Жизнь вещей, к которым кто-то когда-то прикасался.
В документальном фильме «Алхимическая печь» Ян Шванкмайер рассказывает, что у него была добрая, но в то же время строгая мама. Она сурово его наказывала, и один раз за какую-то особо крупную проказу поставила в угол на колени на терке. Для него это стало очень сильным воспоминанием, которое отразилось и в его фильмах. Шванкмайер рассматривает феномен прикосновения и то, как оно проявляется в различных культурах и художественных образах.
Особенно он погрузился в эту тему в 1970-х годах, когда ему запретили снимать, объясняет Ян Даньхель.
— Тактильные ощущения для него — это неизвращенный способ восприятия. В отличие, например, от зрения, которое затуманивает наша нынешняя цивилизация. Тактильное восприятие — это несоциализированное чувство, это первичное чувство. Ребенок начинает общение с матерью именно наощупь, раньше чем начинает видеть.
Самым важным для Яна Шванкмайера, подчеркивает Адам Ольха, является самое первое прикосновение.
— Мы сталкиваемся с прикосновениями и тактильными ощущениям каждый день, но мы не осознаем их так, как изображения или звуки. Непривычные прикосновения могут пробудить в человеке не только мысли, но и воспоминания об определенном периоде, который связан с детством — временем, когда человек впервые знакомится с окружающим миром. И Ян Шванкмайер хочет сохранить это чувство в своих работах, чтобы постоянно вспоминать, как он впервые переживал те или иные мысли или события. Его творчество связано именно с этим «первым разом» (первое прикосновение, первое связанное с этим чувство, мысль, воспоминание), поэтому его произведения уникальны для многих людей и могут вызвать у каждого из нас чувства, которые невозможно достичь обычной анимацией.
Хронометраж картины «Мясная любовь» — всего одна минута. Два сырых куска мяса влюбляются друг в друга, глядя на отражение друг друга в ложке. Они вместе танцуют, обваливаются в муке, насаживаются на вилку и выкладываются на сковородку. Тема еды появляется не только в короткометражных фильмах Яна Шванкмайера, но и в полнометражных. Для режиссера еда — это отображение агрессии сегодняшней цивилизации.
По словам Яна Даньхеля, еда для режиссера — это детская травма.
— Он был ребенком, который отказывался есть, и его приходилось кормить силой, как гуся. Его отправляли в лагеря, где его должны были откормить. Там и появилась на свет эта его проблема, которую он затрагивает во многих своих фильмах. Один короткометражный фильм Яна Шванкмайера начала 90-х так и называется — «Еда». Добром все это не заканчивается, там поднимает тема каннибализма, который также присущ нашему обществу.
Еда — символ нынешней цивилизации
Ян Шванкмайер упомянул о еде, так часто появляющейся в его фильмах, в интервью «Чешскому Радио» более 10 лет назад:
«Еда — это своего рода символ нынешней цивилизации, которая потребляет, пожирает все, что попадается под руку, переваривает, а потом испражняет в форме денег. Это всеядная агрессивная цивилизация. В кино я часто работаю с мельчайшими деталями рта. И актеров подбираю по глазам и рту. Это символ агрессии нашей цивилизации».
Ян Шванкмайер не слишком лестно отзывается о современном мире и в документальном фильме «Алхимическая печь».
Фактически всей своей работой он ставит под сомнение нынешнюю организацию общества, считает Адам Ольха.
— Ян Шванкмаер постоянно отгораживается от мира своим творчеством. Мне нравится, что он бескомпромиссен и всегда может сказать то, о чем люди боятся говорить. Его творчество непосредственное, что дает импульс к размышлению и отклику. Факт в том, что наша цивилизация находится под влиянием идей, которые мы сами, как человечество, напридумывали. Но в то же время мы забываем о самых основных вещах. Наше так называемое развитие позволяет нам жить в комфорте и не думать о вещах, происходящих в мире магии и снов, которые многие народы считали определяющими.
По словам Яна Шванкмайера, «массового зрителя» не существует
Режиссер утверждает, что любая интерпретация фильма верна. Каждый имеет право на собственное восприятие, считает Адам Ольха.
— Ему интересно, как его воспримет единичный, каждый отдельный зритель. Он не думает об аудитории в целом, но видит в ней группу личностей, каждая из которых интерпретирует фильм по-своему. В этом его цель. Он не хочет, чтобы его картины прочитывались каким-то одним универсальным способом. Он не пытается сделать фильм более понятным, напротив, любит разбивать его на ситуации, из которых каждый зритель должен выбрать свою.
Ян Шванкмайер известен во всем мире. Адам Ольха уверен, что на то есть свои причины.
— Мировая известность Яна Шванкмайера связана с тем, что он говорит на универсальном языке, если речь идет о самовыражении на кинопленке. Он не подчиняет все только зрению и слуху, но идет дальше, к источникам восприятия из детства, когда происходит рождение воображения. И использует это в своих фильмах. Каждый из нас может обратиться к своему детству, и неважно, родом ли вы из Японии или Мексики. Этот процесс везде одинаков. В фильмах Яна Шванкмайера нет проявлений цивилизационных болезней. Это критика нынешнего общества через политические институты и все, что люди напридумывали. Вот почему его язык универсален и может быть понят, скажем, в Японии.
Ян Шванкмайер снял несколько фильмов совместно со своей женой Эвой. Они оба участвовали в деятельности «сюрреалистической группы» в Чехословакии с 1970-х годов.
Без Эвы работа Шванкмайера не была бы такой продуктивной, уверен Ян Даньхель.
— У Эвы было уникальное критическое мышление, так что Шванкмайеру приходилось постоянно быть начеку. Вдобавок они вместе создали несколько фильмов, которые невозможно было бы снять без рукописей Эвы.
Еда, прикосновения и детство, как утверждает Ян Даньхель, это основные тематические направления, на которых базируется творчество Яна Шванкмайера.
— Все потому, что в детстве складывается ментально-морфологическое состояние человека, которое потом влияет на него на протяжении всей жизни. Согласно Фрейду, человек уже в три года является законченной личностью. Шванкмайер возвращается в этот период — период открытий и исследований — и пытается раскрыть его в своих фильмах. Он делает это по принципу игры, воспринимает игру как средство познания — для детей это крайне серьезный процесс. Игра затрагивает весь мир ребенка — в отличие от взрослых. В своих фильмах Ян Шванкмайер трансформирует момент переживания базовых страхов (нарастающих до огромных размеров) в некую энергию инфантильности, которая, как видно, заряжает и его самого. Инфантилизмом можно бороться с собственным старением и не потерять тот особый детский восторг даже в возрасте 85 лет.
