Эхо прошлого. Президент отложил назначение конституционного судьи
Президент Чехии Петр Павел отложил назначение в Конституционный суд страны одного из своих кандидатов. Несмотря на согласие Сената, отсрочено утверждение конституционным судьей Роберта Фремра, бывшего заместителя главы Международного уголовного суда. Под сомнение кандидатура была поставлена после того, как достоянием общественности стала информация о деятельности Фремра до «бархатной» революции 1989 года, приведшей к падению в Чехословакии гегемонии компартии.
Например, сенатор Марек Гилшер в аккаунте в социальной сети X написал о том, что судья Роберт Фремр причастен к осуждению более 100 человек в период с 1983 по 1985 год по статье, каравшей чехословацких граждан за эмиграцию. Многие из-за этого лишились имущества, а родственники уехавших пострадали от преследований. Соучредитель Общества «Соломон» (Šalamoun) Джон Бок, подписавший в свое время программный документ чехословацких диссидентов Хартия 77, также в открытом письме выразил протест против назначения Роберта Фремра.
Президент Чехии Петр Павел по этому поводу заявил, что не хочет ситуацию «ломать об колено» и намерен обсудить возможность назначение Роберта Фремра конституционным судьей с протестующими сенаторами. Совета первое лицо чешского государства испросит также у историков.
В чешских СМИ обсуждалось решение судьи Роберта Фрема по так называемому «Делу Ольшанского кладбища», относящемуся к 1988 году.
В основе обвинительного акта в данном случае лежала фальсифицированная информация спецслужбы StB (чехословацкий аналог советского КГБ). Троих молодых людей в 1988-м по этому делу обвинили в совершении более сотни преступлений, например, в повреждении памятников советским воинам, в сбрасывании чугунной крышки канализационного люка с пражского Нусельского моста, в нарушении движения по железнодорожной ветке, на которую они якобы положили бетонную шпалу… Дело в конце 1980-х разбирала коллегия из пяти судей под руководством именно Роберта Фремра.
Во время слушания в Сенате кандидат в конституционные судьи заявил, что о манипулировании материалами «Дела Ольшанского кладбища» со стороны StB он узнал совсем недавно.
«Я и моя судейская коллегия осознанно закон не нарушали. Однако, это не опровергает факта, что тогда мы не смогли раскрыть имевшие место незаконные действия. И это вызывает у меня глубокое огорчение», – заявил в Сенате судья Роберт Фремр.
По данным сервера Hlídací pes (Сторожевой пес), чехословацкая спецслужба StB в качестве лидера группы, обвиненной по «Делу Ольшанского кладбища», добившись необходимого признания под нажимом, назначила девятнадцатилетнего Александра Эрета, чей отец был немцем по национальности и эмигрировал на Запад. На основании выбитых из Эрета показаний, признавшегося также в совершении насилия над своей младшей сестрой, в том числе была осуждена мать юноши.
Историк Прокоп Томек для «Чешского Радио» описал атмосферу и принцип проведения судебных процессов в период безоговорочного верховенства в Чехословакии коммунистической партии.
«В тот период времени, кроме прочего, суды активно пользовались уголовной статьей №109, каравшей чехословацкий гражданин за то, что они «бросили свою республику». Режим узурпировал право контролировать перемещение населения за границу, обосновывая это соображениями безопасностью, экономическими интересами, необходимостью обеспечения общественного порядка и тому подобным. На самом деле речь в первую очередь шла о предотвращении оттока из страны мозгов и рабочей силы», – комментирует историк Прокоп Томек.
Суды проходили весьма формально – обращает внимание историк.
– Так называемые преступники в зале суда отсутствовали. Дел подобного рода раскручивалось много. За 20 лет было вынесено более 100 тысяч приговоров. Все происходило формально и заседания судов не моги быть продолжительными.
В итоге, если случай был «рядовым», осужденным «выдавали» от 6 месяцев до 5 лет заключения. В распоряжении чехословацких судей в социалистический период были и дополнительные меры.
– Могла быть применена также конфискация имущества. Если речь шла, например, об организаторах выезда за границу, то срок тюремного заключения мог исчисляться также 10 годами. Преследованию режима подвергались близкие осужденных. Если эмигрантом оказывался кто-то из детей или родственников, например, служащего государственного аппарата, сил безопасности или армии, то карьера этого человека сразу же заканчивалась. Обычные граждане карались за поступки своих родственников в этом случае «занесением в личное дело» и этот «дефект» сопровождал их потом всю жизнь.
Ситуацию изменила «бархатная» революция 1989 года, после которой начался процесс реабилитации.
«К счастью, после революции восстановление справедливости произошло быстро. В 1990-м был принят Закон «О реабилитации», распространявшийся именно на обсуждаемые нами случаи, и осужденные реабилитировались автоматически. По закону они также получили право на возвращение конфискованного имущества. Реально вернуть его, однако, было, вероятно, сложнее, так как конфискованные дома и квартиры уже оказались в других руках. Переговоры по таким делам проходили трудно. Новые владельцы, честно приобретшие имущество, не зная о каких-то спорных обстоятельствах, сопротивлялись его потере. Проблемы были. К счастью, далеко не все из более 100 тысяч приговоров сопровождались конфискацией. Многое удалось спасти», – говорит историк Прокоп Томек.
