17 ноябрь – День борьбы за свободу и демократию

Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. На волнах Радио Прага вас приветствуют Марина Фелтлова, Елена Патлатия и Антон Каймаков. Сегодня, 17-го ноября, вся Чехия отмечает два важных исторических юбилея. Первый записался в историю чешского народа, как трагический символ несправедливости, бесправия и насилия, второй, наоборот, является символом победы свободы и демократии. Этими историческими вехами являются 17-го ноября 1939-го и 1989-го годов. О том, что случилось 17-го ноября 1939 года, мы расскажем вам в понедельник в рубрике «Исторические прогулки». А сегодня мы перенесёмся в историю не столь отдалённую – 12 лет назад, в дни так называемой «бархатной революции».

Как же начался этот процесс перемены чешского общества от коммунистического тоталитаризма к демократии?

Ян Оплетал

17 ноября 1989 года официальные чехословацкие органы позволили студентам провести манифестацию в память 50-го юбилея смерти Яна Оплетала – жертвы нацистской репрессии. В Праге около медицинского факультета собралось почти 25.000 человек, которые открыто показали своё несогласие с современным режимом и требовали свободы и демократии. Когда закончилась официальная часть манифестации на пражском Вышеграде, спонтанно возникло шествие, которое направилось в центр города на Вацлавскую площадь. К шествию присоединялись и другие граждане, так что количество участников манифестации увеличилось приблизительно на 50.000. Недалеко от Вацлавской площади на Народном проспекте толпу остановила полиция. Участники демонстрации пели песни, держа свечи в руках. Когда началось избиение демонстрантов, часть их успела убежать, части полиция позволила удалиться, а оставшиеся две тысячи мирных демонстрантов были сурово избиты. Эти события вызвали острую реакцию. Часть студентов сразу же отправилась в пражские театры, чтобы попросить поддержки у актёров, которые всегда пользуются большим авторитетом у общественности.

Полиция против покойный демонстрантом

В субботу 18 ноября студенты, актёры и другие культурные деятели встретились в пражском Реалистическом театре, и договорились об объявлении забастовки, которая должна была длиться одну неделю, и её кульминацией должна была стать генеральная стачка 27 ноября. В течение дня к бастующим присоединялись и театры из других чешских, и даже словацких городов. В воскресенье 19 ноября был основан Гражданский форум, который объединял все независимые инициативы, представителей церквей, художественных союзов и других граждан, добивающихся изменения режима. Гражданский форум выразил поддержку генеральной стачке 27 ноября, и предложил начать диалог с государственной властью об отставке восьми главных представителей коммунистического правительства, об освобождении политических заключённых и об основании парламентской комиссии, которая занималась бы расследованием актов насилия над студентами со стороны полицейских во время демонстраций 17 ноября.

17 ноября на Народном проспекте

Все эти события представляли собой начало последующих демонстраций, выступлений, переговоров и забастовок, в результате которых тогдашнее коммунистическое правительство подало в отставку, и в стране постепенно начала развиваться демократия.

А сейчас, благодаря звуковому архиву Чешского радио, мы хотим познакомить вас с некоторыми важными моментами ноябрьских событий 1989 года. Как мы уже сказали, главными вождями «бархатной революции» стали студенты, к которым присоединились актёры и диссиденты, в том числе и будущий президент Вацлав Гавел.

Послушайте клятву студентов, посвящённую покойному Яну Палаху, который стал символом борьбы за свободу, когда в 1968 году, в знак протеста против оккупации Чехословакии войсками Варшавского договора, совершил самосожжение. С этой клятвой, которая прозвучала во время ноябрьских событий, студенты обратились ко всем демократически мыслящим гражданам Чехословакии.

- Я клянусь именем студентов и всех честных людей этого народа, что мы никогда не уступим, не изменим, и доведём до конца борьбу за твоё и наше представление свободной жизни. Ян Палах, ты уже никогда не покинешь наш факультет, ты останешься навсегда с нами, в нас и во всех, кто придут после нас.

Марта Кубишова и Вацлав Гавел в окне здания Мелантриха на Вацлавской площади

Очень важную роль в ноябрьских событиях сыграли певцы, песни которых долгое время были запрещены. Среди них были и такие знаменитые музыканты, как, например, Марта Кубишова, Карел Крыл или Ярослав Гутка. Когда они пели во время манифестаций, все присутствующие присоединялись, как будто эти песни всех объединяли и давали им силу не сдаться и продолжать начатое дело.

Сильно эмоциональными были также выступления девяностолетнего кардинала Франтишека Томашека, который три года своей жизни провёл в коммунистическом рабочем лагере.

- В это важное время борьбы за правду и справедливость в нашей стране я и католическая церковь стоим на стороне народа. Никто из нас не должен остаться в стороне, когда речь идёт о лучшем будущем народа. Мы должны вспомнить, по примеру святой Анежки Пржемысловны, молитву, которая сопровождает десятилетия духовного возрождения нашего народа: Боже, освободи нас правдой и возобнови лицо нашей Родины и всего мира.

Кардинал Франтишек Томашек ещё три года мог радоваться общественно-политическим изменениям на своей Родине. Он умер в 1992 году, в возрасте 93 лет. Целью всех вождей «бархатной революции» было добиться как можно большей поддержки для генеральной стачки 27 ноября. Студенты и актёры совершали поездки в самые отдалённые части Чехословакии, чтобы информировать людей о том, что происходит в столице. Во многих регионах, прежде всего, в деревнях, люди не получали никаких известий о пражских событиях. Они не знали, что уже могут без страха бороться за свои права, что ведущие функции в местных учреждениях уже не должны занимать владельцы коммунистических партбилетов, а самые умные и способные люди. Постепенно приходили вести о том, какие крупные предприятия присоединяются к генеральной стачке. Конечно, не все поддерживали такое резкое изменение порядка. Вот послушайте мнение одного рабочего, который совершенно не был убеждён в необходимости проведения забастовки.

- Какими-то забастовками эту ситуацию нельзя решать. Я уже вообще не говорю об актёрах и подобных людях. Поскольку без нас у них не было бы денег, но они нам не нужны для нашей работы. Если захотим, мы можем сами сделать себе эстраду.

В здании Мелантриха 24 ноября 1989 (Марта Кубишова, Александер Дубчек)

А вот, например, премьер-министр федерального правительства Владислав Адамец согласился с генеральной стачкой, но, по его мнению, два часа бастовать, не работая – это слишком много. Публике его мысль не очень понравилась.

- Я лично убеждён в том, что для проявления собственного взгляда не надо бастовать два часа, а вполне хватит только несколько минут.

Говорить перед тысячами людей, переживающими моменты эйфории во время исторического перелома, не было просто. Именно для представителей тогдашнего коммунистического правительства выступать перед огромной толпой, убеждённой в своей правде, было испытанием огнём. Как реакцию на каждую мысль, которая народу не понравилась, выступающий должен был вытерпеть бурное выражение недовольства.

Но, наконец, всё закончилось торжеством бастующих. 29-го декабря 1989 года Вацлав Гавел был единогласно избран президентом Чехословакии. Послушайте, как он сам, пять лет спустя, в 1994 году, вспоминает атмосферу ноябрьских событий, которая, по его мнению, уже никогда не может повториться.

- Атмосфера такой общности, самоотверженности, сплочённости, которая была характерной для этих революционных дней, такая атмосфера уже не вернётся. Это были такие особенные моменты огромного подъёма общественной воли, которых в истории не бывает много. Но, тем не менее, об этом не надо забывать. Наоборот, я думаю, что именно о таких моментах мобилизации того лучшего, что в человеке находится, мы должны вспоминать и вдохновляться ими. Чтобы они нам напоминали то хорошее, что содержится в нас, о чём мы часто забываем.

Вацлавская площадь 20 ноября 1989

Сейчас уже прошло 12 лет от «бархатной революции» 1989 года. За это время очень много изменилось. Политика, экономика, стиль жизни... Это всё видно на первый взгляд. Но то, что не столь очевидно – это факт, что сами люди сильно изменились. Большую роль в этом сыграло улучшение (или, наоборот, ухудшение) их экономической ситуации. Больше всего эти изменения чувствуются на детях. За последние 12 лет выросло совсем новое поколение, которое уже ничего не знает о сложностях жизни в тоталитарном режиме. Жизнь у этого поколения совсем другая. Мы решили спросить у трёх учителей – средней восьмилетней школы, гимназии и института, - насколько, по их мнению, дети изменились после «бархатной революции».

Луцие Кауфманова - учительница в средней восьмилетней школе.

- Дети точно изменились. Старшие дети мне кажутся более суверенными, более свободными, они больше общаются со взрослыми, иногда бывают даже дерзкими. У них совсем другие ценности – деньги, конечно, такой потребительский образ жизни, городские дети отвязываются от природы, любят ходить в огромные развлекательные центры, где играют в видеоигры. Часто возникают такие группы друзей, которые вместе ходят в нон-стоп клубы, большой модой сейчас стало пить кофе – четырнадцатилетние дети выпивают даже три кофе в день.

По мнению Луцие Кауфмановой, современные дети становятся такими «маленькими взрослыми», как будто граница зрелости уменьшилась, и они умышленно теряют своё детство.

А как дело обстоит с младшими детьми, скажем с шести до десяти лет?

- У младших детей всё сильно зависит от родителей, от способа воспитания. Большая часть детей проводит свободное время за компьютером или телевидением. Классические детские игры или прогулки с родителями – этого почти нет. Они очень мало читают, и очень рано следят за модой и за тем, что пропагандирует телевидение. У них бывают сотовые телефоны, фотокамеры, плейеры – всё это они получают очень рано, на мой взгляд.

Демонстрация перед зданием Чехословацкого радио 21 ноября 1989

Конечно, это не касается всех детей. Большую разницу можно наблюдать между детьми городскими и деревенскими. Очень хорошо, по словам Луцие Кауфмановой, возможно определить детей, родители которых – богатые предприниматели. Эти дети с утра до вечера остаются в школе, поскольку у родителей не хватает времени заниматься с ними, и этот недостаток они возмещают тем, что детям покупают дорогие игрушки и одежду. Такие дети потом как-то теряют контакт с остальным миром, как будто это уже не были дети. Но опять, это только самые серьёзные случаи.

Павел Беднарж преподаёт в гимназии. Мы тоже спросили у него, думает ли он, что дети за последние 12 лет изменились. Надо сказать, что его мнение является более оптимистическим.

- Я думаю, что они изменились. Они являются самостоятельными, они, можно сказать, не боятся, они воспринимают учителя, как человека, которому можно сказать почти всё. Они не боятся сказать ему о своих проблемах, не боятся показать свои взгляды, даже касающиеся политической ситуации. Можно сказать, что они немного лучше, но, само собой разумеется, что всё зависит от индивидуальной личности.

А как ситуация выглядит в университетской среде, насколько изменились студенты, а главное, насколько изменились преподаватели? На этот вопрос нам ответил педагог философского факультета Карлова университета - Джузеппе Маиелло. Джузеппе по происхождению итальянец, но в Чехию он приехал ещё перед «бархатной революцией», и начал здесь вести курс славянской культуры. По его словам, после 17-го ноября многие учителя, которые были членами компартии и не были очень хорошими педагогами, остались в университете, что и повлияло на качество преподавания. Поскольку мы попросили Джузеппе Маиелло говорить по-русски, он в начале немножко стеснялся.

Главная проблема, по мнению Джузеппе Маиелло, заключается в том, что после 1989 года в университете остались многие педагоги, у которых были высокие академические звания, что значит, что они сотрудничали с коммунистическими верхушками. Они очень часто злоупотребляли своим положением.

Слушайте в Real Audio

Александер Дубчек говорит на Вацлавской площади 24 ноября 1989

- У меня есть такой опыт. Ещё в первые годы после революции я видел, как некоторые педагоги, прежде всего видные профессора, боялись за своё будущее. Но потом, когда они узнали, что ничего не случится, они опять начали использовать некоторые методы, которые с педагогической точки зрения являются страшными, совсем неприемлемыми.

Большие изменения в академической среде, по мнению Джузеппе Маиелло, стали явными только десять лет спустя «бархатной революции». Эти изменения касались не только преподавателей, но и студентов.

Ноябрь 1989

- Студенты только сейчас начинают понимать, что университет – это среда, где они могут свободно выражать свои мнения, дискутировать с учителями. Но это, конечно, иногда бывает трудно, поскольку в ВУЗах всё ещё преподают педагоги, принадлежащие к старшему поколению, которые не привыкли к такому более открытому подходу.

Как нам Джузеппе сказал, не все студенты знают о том, как выглядела жизнь 12 лет тому назад, что происходило во время тоталитаризма, не говоря уж о таких отдалённых событиях, как, например, Великая Октябрьская Социалистическая Революция. Именно такой вопрос Джузеппе Маиелло задал во время своего курса славянской истории и современности.

- Я спросил, что такое Великая Октябрьская Социалистическая Революция, которая произошла в России? Они ничего об этом не знали. Я думаю, что это ошибка. Или, может быть, ошибкой является сказать, что эта революция была Великой... Но, по крайней мере, это был великий исторический момент.

Правда, история быстро забывается. Современные дети и молодые люди, которым 20 лет, уже не могут себе представить, что совсем недавно, 12 лет тому назад, были такие времена, когда нельзя было путешествовать, когда те студенты, родители которых считались «врагами общества», никак не могли попасть в университет, когда человек ежедневно должен был стоять в длинной очереди за мясом, за хлебом, или даже за туалетной бумагой. Кто знает, может быть, это и хорошо, что младшему поколению такие вещи кажутся невозможными, придуманными каким-то писателем, «science fiction». Но с другой стороны, мы, кто всё это помним, намного больше ценим то, что у нас есть сейчас. Но эту радость не могут с нами разделить те, кто этого не пережил.