Милинкевич: "Со мной договориться легче, чем с Лукашенко"
Среди гостей международной конференции Форум 2000 оказался и лидер белорусской оппозиции Александр Милинкевич. Первое интервью с Александром Милинкевичем прозвучало в эфире Радио Прага еще год назад. Тогда мы с белорусским политиком говорили о его планах в ожидании президентских выборов. Год спустя мы задали Александру Милинкевичу вопрос - почему не получилось?burdzanadze nino
«Я думаю, что он был счастливее, потому что мы очень волновались, найдут ли люди мужество, волю и смелость, чтобы выйти на площади. Мы очень рассчитывали на эти протесты. Для нас было важно, чтобы люди вышли на площади и своим белорусам сказали, что мы есть, что мы сила и что мы должны жить иначе. Было очень важно, чтобы в Европе и в Америке увидели, что есть независимая, демократическая Беларусь. Поэтому я считаю, что год был хороший, мы сделали то, что могли и дальше работаем».
Невозможно было сделать больше?
«Вы знаете, когда с диктатурой борешься, нельзя думать, что эта крепость падает с первого раза. Когда в Чехии боролись чешские патриоты или «Солидарность» в Польше, они тоже крепость взяли не с первого раза. Точно также мы. Нам удалось получить поддержку четверти населения, еще не половины. Но и режим поддерживается четвертью населения. Большинство людей не верит ни тем, ни тем. Надо бороться за людей. Для победы надо еще много сделать».
Почему больше людей не вышло на площади? Они боялись или они довольны ситуацией?
Вас лично можно запугать?
«Никто не может гарантировать себе безопасность в такой стране, как Беларусь. В тюрьмах сидит больше десяти политзаключенных. Есть постоянные проблемы с детьми, власти больше всего любят на детей наезжать. Заводить против них уголовные дела, лишать их работы. В моей семье пострадали все дети, все трое сыновей. Для них это лучший метод, пугать нас такими способами. Знаете, в какой-то момент я стал, как солдаты на войне - стреляют, стреляют, страшно, а в какой-то момент перестаешь боятся. Я знаю, что мне может грозить, но я перестал бояться. У нас действует не закон, а целесообразность. Будет политическая целесообразность держать Милинкевича в тюрьме, буду сидеть в тюрьме. Хотя хочу работать, не хочу быть в тюрьме, но они меня не испугают. Я не уеду из страны, когда мне будет угрожать тюрьма. Это точно».
Ваша семья Вас поддерживает, несмотря на эти проблемы?
«Поддерживает. Моя жена тут, рядышком. Она уже 15 лет работает в гражданском секторе, сейчас она возглавляет Комитет поддержки репрессированных. Это очень важная работа. Очень много удалось сделать. Кроме того, такая работа разрушает страх. Так что она просто рядом со мной. Дети - два сына, к сожалению, вынуждены учиться в Польше, в Беларуси не получается. Старшего сына лишили работы, он уехал в деревню, пытается там в глуши лесов не партизанское движение поднимать, а заниматься экологическим туризмом».
«У меня была встреча с президентом Саакашвили, сейчас я познакомился с руководителем парламента. Это очень приятные люди, с ними легко говорить, есть общие проблемы, хотя есть и отличия. Очень важно быть солидарными, каждый из нас желает, чтобы демократических стран было как возможно больше».
Вы симпатизируете грузинскому руководству сейчас, во время российско - грузинского кризиса?
«То, что происходит, я считаю нонсенсом. Такие силовые акции недостойны. Недостойны ни России, ни Грузии. Эти страны должны снять эти проблемы. Когда мы вышли на площадь, я всегда говорил «никаких радикальных действий», а тут такой радикализм между странами. Не может быть в 21-м веке такой политики. Надо договариваться. Разумные люди это всегда могут сделать».
Можете прокомментировать тезис, что Москва могла по просьбе Запада мгновенно снять Лукашенко, если бы Запад предложил что-то взамен...
«В международной политике есть такое понятие, как политический торг. Это нормально. Я не знаю, ведутся ли такие разговоры насчет Беларуси. Многие меня считают прозападным политиком, Москва бы, наверное, хотела кого-нибудь более промосковского. Я не прозападный, не промосковский, я пробелорусский. Конечно, Москва очень сильно влияет на политику в Беларуси. И в экономическом, и в социальном, и в политическом аспекте. Но все-таки я бы не преувеличивал роль Москвы или Запада. Главная роль - наша. Мы все это должны делать. Мне бы очень хотелось, чтобы меня Москва не боялась. И конкретно меня не боялась. Я не русофоб, абсолютно. Я знаю, что мы более договороспособные и более предсказуемые люди, чем Лукашенко».
«Я хочу, чтобы так было. Большинство белорусов так хочет. Так и будет! Хотя у нас нет иллюзий, что это легкий процесс. Очень много надо поменять в стране, особенно в головах людей, и это медленно. Но мы европейский народ со всеми европейскими традициями. Наше место там. Я бы не хотел, чтобы европейская граница проходила между Беларусью и Россией. Я бы хотел, чтобы Москва, если она не войдет в объединенную Европу, чтобы она хотя бы очень тесно сотрудничала и не видела в Европе альтернативу или вражескую страну. Нам нужно избавляться от стереотипов холодной войны».
Чехия и Польша позиционируют себя как главные защитники белорусской оппозиции в Европе. Вы это тоже чувствуете?
«К счастью, они себя не только так позиционируют, оно так и есть. Действительно, наши соседи, наши близкие страны - это Чехия, Словакия, Польша, Литва - это наши послы в Европе. Мы это чувствуем и просим их об этом. Если бы не было этих стран, которые хорошо понимают нашу ситуацию, нам было бы намного труднее. Я очень благодарен вашей стране, и другим странам, о которых я говорил, за эту поддержку. Это и солидарность со студентами и программы обучения специалистов. Делается много хорошего, а нужно делать еще больше».
