Отец Андрей Кураев: «Мне больно наблюдать болезнь, в которую погружены моя страна и моя церковь»
Отец Андрей Кураев живет в Чешской Республике всего около двух лет. Однако с Чехией и Прагой его связывают узы длиной в полвека. В некотором роде можно сказать, что в Праге он оказался «по велению Божьему». Своими воспоминаниями о детстве в Чехословакии, рассказом о своей связи с этой страной сквозь десятилетия, о конфликте с РПЦ и о том, как он стал иноагентом, отец Андрей поделился в интервью с Radio Prague International.
- Отец Андрей, Вы живете в Чехии уже пару лет. В последние годы, когда люди уезжают из России, целевыми странами обычно становятся другие. Чехия, скажем прямо, на любителя.
«Вот я и есть такой любитель. Дело в том, что, во-первых, мое детство прошло в Праге, в 1970-е годы. Так что впервые я приехал в Прагу 51 год назад, в 1973 году в возрасте 10 лет. Мои родители приехали сюда не по военной и даже не по дипломатической линии, как это часто бывало. Мой отец работал литературным редактором в журнале Otázky míru a socialismu. Это удивительно, потому что это издание находилось в здании резиденции пражского кардинала. Самого кардинала там не было – его выселили коммунисты – но оказывается, мое детство прошло под церковным куполом. Тогда я всего этого не знал, но это оказалось значимо. Как бы то ни было – Прага для меня – психологическая родина. Я очень благодарен чехам и пражанам за то, что они сохранили свой город. Только вот я сейчас переживаю, что есть планы по реконструкции площади Победы (Vítězné náměstí). Но это дело пражан, и они это сами решат без меня, конечно».
- Действительно, Ваши связи с Чехией весьма необычны. Как я понимаю, Вы перебрались сюда после определенных событий?
«Есть такая поговорка – Остерегайтесь мечтать, ваши мечты слышны на Небесах. Я, конечно, всю жизнь после отъезда из Чехии в 1978 году мечтал сюда вернуться, но долго не удавалось. Конечно, вернуться я мечтал по своей воле. Вообще я мечтал жить на два дома – в Москве и в Праге, и эта моя мечта начала сбываться в 2000-е годы. Но, в итоге, оказалось в России нужно было сделать выбор: или замолчать в надежде, что меня не заметят, или уехать. Но довольно быстро стало понятно, что замолчать – это не тактика в моем случае, потому что оказывается, современная путинская правовая система не знает такое понятие как срок давности. То есть могут привлечь к ответственности, к суду за публикацию десятилетней и больше давности. И не потому что она у тебя на сайте висит, а просто потому что кто-то ее скопировал. Это называется «длящееся преступление». А дальше произошло чудо. Я – человек религиозный и не доверяю своим мотивам, вкусам. Как говорится, то, что ты в жизни не выбираешь, это от Бога. Первые месяцы после начала войны я посматривал вверх и просил: «Господи, дай подсказку, что мне делать». И затем я сделал сумасшедший поступок – прилетел сюда на несколько дней по туристической визе. Рационально я думал, что приехал прощаться – последний взгляд на Прагу, Европу. Но здесь произошла неожиданная вещь. Я был на литературном вечере русской политической активистки Ольга Романовой, и после него ко мне подошел незнакомый человек и сказал: «Отец Андрей, Вы здесь, я очень рад, надеюсь, навсегда, ведь Вам опасно возвращаться». Я сказал, что, конечно, хорошо бы, но где жить, чем зарабатывать? И тогда он сказал, что если мне не принципиально жить именно в столице, то он мне может предложить квартиру в одном доме в местечке недалеко от Праги, название которой мне, конечно, ничего не скажет, но зато недалеко – Еваны. И что за дом, спрашиваю, Juliška? «Да, Juliška», - отвечает он. И тут мы оба обалдели, и я понял, что ко мне явился Ангел с рыжей бородой. В этой вилле раньше находился дом отдыха для сотрудников журнала, в котором работали мои родители».
- В 2021 году Патриарх Кирилл утвердил решение Епархиального суда Москвы, лишающее Вас сана протодиакона Русской православной церкви за «хулу на церковь». С этого года Вы клирик Константинопольской церкви. Каковы сейчас Ваши отношения с РПЦ?
«Она для меня все равно моя родная, хотя я много лет уже не ее священнослужитель. Но это же важно, когда человек говорит «мы», «наше», «я», «мое». Россия – по-прежнему для меня моя страна и русская церковь – это моя церковь, и вся моя жизнь была с этим связана. И поэтому мне действительно больно наблюдать эту болезнь, в которую сейчас погружены, - и, к сожалению, погружены с радостью, - и моя страна, и моя церковь. И болезнь эта не актуальная, это обострение давней, хронической болезни всего православного мира – болезни имперскости – желания покорить весь мир. И покорить его не с помощью слова, не проповедью по-апостольски, не влюбляя в себя, а подчиняя. Недавно в Москве состоялся съезд ультрапатриотов, который проходил в главном патриаршем храме – Христа Спасителя – с участием и депутатов парламента, и митрополитов Русской церкви. И там один священник, который одновременно и священник, и актер – Иван Охлобыстин сказал: «Да, для русского человека естественно быть имперцем, империя – это хорошо, всякая империя стремится расширяться, и Россия не успокоится, пока всю планету не сделает своим протекторатом». И зал дружно аплодировал. Вот я считаю, что это болезнь, причем не болезнь отца Ивана Охлобыстина, а болезнь «Ивана» вообще. Вот это желание и представление о том, что если тебя уважают, то должны бояться, а уважать тебя должны только за силу и надо подчинять, причем подчинять грубо. Это очень примитивное, варварское представление. И мне очень жаль, что сегодня именно это представление наделяется еще и церковным статусом».
- Расскажите, пожалуйста, как Вы стали иноагентом, как это вообще возможно?
«Как я понимаю, это была прямая просьба и даже требование патриарха к российскому Министерству юстиции. Потому что я не думаю, что я был настолько неприятен и заметен в политической жизни России – я про политические темы мало что говорил. Я стараюсь не выходить за пределы своей компетентности, а она, скорее, церковно-историческая, богословская. Поэтому я не думаю, что я был бы интересной целью для Кремля как такового. Так что здесь действительно был интерес у патриарха, и московские газеты еще за месяц до этого писали, что Патриархия этого требует. Это было в ноябре 2022 года, а уже в декабре меня в этот список внесли. Кроме того, официальные спикеры Патриархии громко мечтали о том, что надо бы против Кураева уже уголовное дело заводить за оскорбление религиозных чувств верующих. Это значит за критику патриарха, что он такой земной бог, и значит критика патриарха – это оскорбление религиозных чувств верующих».
- Почему религиозные чувства верующих так легко оскорбить?
«Этот вопрос я им задаю начиная с 2011 года, когда впервые патриарх Кирилл начал спекулировать на этой тематике. В свое время еще один из римских императоров, язычников, когда ему сказали, что кто-то там оскорбил богов, ответил: «Это дело богов, при чем тут я? Боги всемогущи, пусть сами и разбираются».
- То есть это можно назвать Вашим личным конфликтом с патриархом? Ведь некогда у вас были с ним хорошие отношения.
«Да, но это конфликт не из-за моих личных амбиций, не из-за того, что патриарх что-то плохое мне сделал. Это конфликт мировоззренческий, вопрос о вере, о ценности. У нас с патриархом Кириллом Евангелие раскрывается на разных страницах. Ему нравится та страница, где Христос берет в руки бич, а мне нравится там, где Христос говорит: «Любите врагов ваших».
Полную версию интервью с отцом Андреем Кураевым слушайте в аудиоверсии.
